«Наверно, прекрасно быть птицей!..»

…Я избавился от чувства вины перед тобой, Таня. Вины за то, что 30 лет назад, летом 1989-го, не смог прилететь в Ростов-на-Дону, где тебя провожали в последний путь… Я встретился с тобой нынешним летом. 30 лет спустя, за два месяца до твоего октябрьского юбилея. Как это случилось? Вместе с женой и младшим сыном приехали в гости к родственникам в Ростов-на-Дону. И оттуда я позвонил в Москву, твоему мужу, который за эти годы стал, как и ты, народным артистом России. И Коля Чиндяйкин тут же мне дал телефон своего близкого ростовского друга – Анатолия Кригмонта. И Толя приехал за нами на машине – и повёз нас к тебе, Таня…

И мне вновь вспоминались строчки великого драматурга Теннеси Уильямса: «Людям следует помнить, что, когда их жизнь окончится, всё пережитое ими придёт в чудесное состояние необыкновенной гармонии, которой они бессознательно восхищаются в драме».

Твоя жизнь была именно Гармонией!.. Я по сей день слышу неповторимый голос твоей Лейди из потрясающего спектакля Артура Хайкина по Уильямсу «Орфей спускается в ад». Неповторимый и потрясающий. Так же как и ваш дуэт с Чиндяйкиным. «…Я победила! Я победила тебя, Смерть! Я снова жива!..»

О, какое пронзительное стихотворение посвятил тебе Николай в начале 1980-х!

***

А всё бы могло не случиться…
Ты просто могла не родиться
(не ты б родилась, а другая)…
Чем жил бы на свете тогда я?
Да всё бы могло не случиться.
Могли разминуться дороги.
Я мог бы медведем родиться
у мамы, в таёжной берлоге,
а ты бы – какой-нибудь птицей
на свете могла появиться
(наверно, прекрасно быть птицей!)…
Но всё бы могло не случиться!
Да просто я мог оступиться,
не выплыть, не выжить, разбиться,
чему-то другому учиться,
в кого-то другого влюбиться…

Такое везенье на свете
бывает раз в тысячелетье –
чтоб всё так волшебно совпало,
сошлись все концы и начала,
все звёзды в таинственном мраке
сошлись, все планеты, все знаки!..
Ведь Кто-то всё это отметил?!
И я тебя всё-таки встретил!

 

 Таня, я сейчас повторюсь (потому что говорил это и в прошлый твой юбилей, пять лет назад). Но мысль моя простая – неизменна. Таня, дорогая, а ведь ты действительно победила Смерть! Мощно и ярко, как только ты и умеешь! И мы по-прежнему трепетно и с волнением идём в Омский академический на спектакли, поставленные на «Камерной сцене имени Татьяны Ожиговой». И точно так же мы волнуемся в мартовский Международный День театра, в ожидании результатов главного ежегодного события театрального Омска – конкурса «Лучшая театральная работа»; тем паче волнуемся, что одно из главных событий этого конкурса – «Премия имени народной артистки России Татьяны Ожиговой»…

…Таня, а у меня по-прежнему любимой фотографией остаётся та, из 1985 года. Финал домактёровского Вечера, посвящённого открытию 12-го сезона: ты – «в роли» общественного директора Дома актёра, на руках у тебя – мой годовалый младший сын Павлик, «в роли» новорождённого Сезона (представь, в ноябре у Павла юбилей – 35 лет!).

…А в 89-м было страшно после твоего ухода… Тогда же в «Омской правде» моё стихотворение было напечатано. Я его прочёл тебе и Толе Кригмонту этим летом, в Ростове-на-Дону:

***

Об этом промолчит программа «Время»...
Лишь пустота. И больше – ничего.
Как страшно жизнь подсказывает темы!..
Актёр всегда – наедине со всеми,
и в этом смысл профессии его.

Наедине. Со всеми. Этим мерьте
любой нюанс святого ремесла.
Наедине. Со всеми. Даже в смерти.
...Я слышу скрип Харонова весла

(иль просто раздвигаются кулисы?),
я вижу шесть гвоздик в твоей руке,
я слышу стон трагической актрисы:
«Как холодно... Как будто в леднике...»

Словам знакомым гулко и просторно,
их эхо – в запредельные края...
Идёт «Орфей...». Ты снова – Лейди Торренс,
ты шепчешь Вэлу: «Помню, как-то я

спросила у неё: «Тереза, как себя чувствуют люди, когда умирают?». Только ребёнок может задать такой вопрос. И как ответила она мне – тоже помню. «Очень одиноко они себя чувствуют», – вот что она сказала мне в ответ».

...В июне – тополиные метели,
предвестники побегов молодых...
Как бесприютно выглядят качели,
когда сквозняк раскачивает их!..

 

 …Это уже стало привычным: каждый октябрь я достаю с книжной полки театральный сборник 1987-го «Наедине со временем», раскрытый на странице с твоим летящим почерком: «Горячо любимому верному другу»… Спасибо, дорогая, любимая, неповторимая Таня!..

…15-е октября 2019… 75-летие со дня рождения народной артистки РСФСР, Лауреата Государственной премии РСФСР имени К.С. Станиславского, звёздной актрисы Омского театра драмы в 1970-1988 годы Татьяны Ожиговой. Родилась в городе Артём Приморского края, выпускница ГИТИСа, ведущая актриса (с 19-ти лет!) драмтеатра Ростова-на-Дону… И уже с 1970-го – «навсегда омичка». Ставшая легендарной. Вы помните? Вы не можете не помнить её Роксану («Сирано де Бержерак»), Лейди («Орфей спускается в ад»), Гитель («Двое на качелях»), Катерину («Гроза»), Марту («Не боюсь Вирджинии Вулф»), Наташу (Наедине со всеми»), её предсмертную Раневскую («Вишнёвый сад»)… Я лишь начал перечислять…

1989-й… Стихи главного режиссёра её судьбы Артура Хайкина. В сороковины со дня ухода Татьяны Ожиговой...

***

Посидим, помолчим, потолкуем,
Обернёмся немного назад,
И услышим, как лес прокукует…
А в окне нашем – ви́шневый сад.

Мы увидим, как сад облетает
Белоснежными перьями птиц,
Посидим, помолчим, помечтаем
В окружении нескольких лиц.

Посидим, помолчим, помечтаем,
Позабудем суéтную быль
И услышим: Душа отлетает…
А в степи полыхает ковыль,

А в душе – наступающий май,
А в Ростове бушуют тюльпаны…
Для Татьяны они, для Татьяны!..
Господи,
не отнимай!

Беспокойно предчувствие мая,
Беспокойна на сердце тоска…
«Улетаю я, отлетаю,
слыша майского гула раскат,
отлетаю я, отлетаю,
не дождавшись июньского дня,
улетаю я, еле таю,
и последняя просьба моя –
земляки, проводите меня…
и последняя просьба в июне –
говорите о мне… обо мне…
слышу ваши слова и молитвы,
и стихи, посвящённые мне,
отлетаю, мои… улетаю…
улета… улета… уле-таю…»

…Посидим, помолчим, потолкуем,
И задержим на будущем взгляд…
Аллилуйя! О, Аллилуйя!..
И во снах наших – «Ви́шневый сад»…