Русские идут, или Как мы подожгли Пентагон

Там мы встречались с командующими видами войск (у них они называются министрами) и с различными группами из депутатов и военных экспертов. Здесь всё было по-военному жестко и плотно спланировано: переговоры шли почти без перерывов. Я и мои коллеги откровенно устали – шел уже последний шестой день этой потогонной командировки. Моих курящих коллег буквально добило и то, что ни одной минуты не было отведено на перекуры, хотя бы потому, что во всех корпусах всего комплекса зданий Пентагона курить категорически воспрещается. Но вот однажды, когда мы получили редкую возможность сходить в туалет, двое моих товарищей что-то там задержались. Ну что ж, бывает. Немного запоздав к началу очередного раунда, они, запыхавшись, вбежали в комнату и уселись на свои места. Не успели мы снова погрузиться в беседу, как раздались громкие звуки сирены – пожарная тревога. Все хорошо вымуштрованные на этот случай служащие стали быстро и четко покидать помещения. Нас тоже бегом вывели из здания и посадили в наш же микроавтобус, который дожидался нас на парковке. Со мной на сиденье плюхнулся как раз один их тех двух запоздавших на переговоры коллег, и мне показалось, что от него чем-то пахнуло специфическим. Я потянул носом и вскинулся: «Коля, вы что там, в туалете курили?! – Ну, Александр Васильевич – взмолился сосед – Вам хорошо: вы не курите, а мы курящие и целый день не курили. Это же невозможно выдержать, пытка какая-то: и так устали, а тут даже без перекуров! Да вы не беспокойтесь: мы втихаря. Никто даже не заметил. – Что вы наделали! Это же из-за вас тревогу-то сыграли! – Как так, почему из-за нас?!» - оторопел собеседник. Парень из сельской местности, не то коммунист, не то из Аграрной партии – он понятия не имел о датчиках дыма в больших современных зданиях. Я схватился за голову. Автобус начал истерично хохотать.

А потом на корабле начался бунт. Мои товарищи по несчастью наотрез отказались снова возвращаться в корпус, тем более, что до конца плановых переговоров оставалось немногим больше часа. Зачем, мол, опять идти по палящей жаре в этот проклятый Пентагон: пока будем передвигаться, рассаживаться, успокаиваться после суматохи и стресса там уже и время закончится. «Мы хотим в гостиницу. Больше нет сил, хотим в душ и отдохнуть. Гори оно всё ясным огнём!» Так как с нами сопровождающих от американцев не оказалось, то вроде как за старшего оказался я, на меня и наезжали коллеги. Я колебался: взять ли на себя ответственность за преждевременный отъезд в отель, но тут меня осенило. Свалившееся нечаянно, благодаря поджигателям Пентагона, время можно было с большой пользой для нас использовать! Почему-то все музеи Вашингтона закрывались довольно рано – где-то часов в семь вечера, и потому посетить их после рабочего дня не было возможности, а американцы в плановом порядке, ничего нам в этом отношении не предложили. Никакой культурной программы, даже обзорной экскурсии по городу не провели и ни в один музей не сводили. А завтра уже улетать.

Быть в Вашингтоне и не посетить Национальную галерею искусств, Музей истории США, Музей авиации и космонавтики!! Я понимаю этих деловитых янки. Согласен: делу время – потехе час, но где этот час?! Нам ведь за всю неделю и часа не дали на культурную программу. И вот дабы компенсировать эту ужасную недоработку принимающей стороны, я принимаю решение: от Пентагона уезжать. Даю команду улыбчивому чернокожему водителю, который с готовностью включает двигатель, и мы едем в отель.

По дороге я начинаю собирать команду для посещения двух музеев, мимо которых и лежит наш путь в гостиницу. Но – удивительное дело: никто больше не согласился идти вместе со мной. Все были настолько утомлены и даже измочалены, что мечтали только о дУше и полном покое. Поэтому я попросил водителя остановиться около картинной галереи и пошел туда в полном одиночестве. Ну и пусть! Кстати, в музеи я люблю ходить как раз в одиночку: никто не отвлекает, и есть возможность полностью сосредоточиться на обозрении заинтересовавших тебя экспонатов, где-то задержаться подольше и вообще - двигаться вдоль экспозиций со своей скоростью.

Конечно, всю галерею в сжатое время осмотреть не было никакой возможности, но у меня была конкретная цель. Я в то время вдруг «запал» на итальянского художника начала XX века Амедео Модильяни, тем более, что в России нет ни одной его работы, а в американской Национальной галерее искусств есть его картины в подлинниках. В те два зальчика я и поспешил. Успел посмотреть еще кое-что. Но, насладившись любимыми картинами, которые я прежде видел только в репродукциях, я трезво оценил ситуацию: нельзя объять необъятного, а вот Музей авиации и космонавтики надо бы глянуть хоть накоротке, тем более, что там можно было потрогать руками кусочек Луны. И я быстрым шагом ринулся…в космос.

Этот музей произвел на меня большое впечатление, хорошо они его сделали: и научно и популярно, и зрелищно и занимательно. Мне удалось залезть и в капсулу космического корабля и посидеть на месте астронавта, и потрогать кусочек Луны, отполированный многомиллионными прикосновениями человеческих рук. Задержался и в зале, посвященном истории авиации в годы Второй мировой войны. Там стояли образцы всех самолетов всех воевавших стран, включая советские. Были там и те самолеты, которые американцы поставляли нам в порядке ленд-лиза, в том числе и знаменитая «Аэрокобра», на которой трижды Герой Советского Союза Покрышкин и совершил все свои легендарные подвиги.

Удалось мне там даже поиграть в роли участника сражения при Перл-Харборе. У нас тогда таких вещей еще и в помине не было. Становишься за штурвал сторожевика и нажимаешь кнопку. Тут же площадка под тобой начинает сильно раскачиваться «на волнах», экраны вокруг создают иллюзию бушующего моря, в котором ты, якобы, и находишься, а прямо на тебя с ужасным ревом пикируют японские торпедоносцы, строча из пулеметов и пушек и бросая бомбы. От взрывов этих бомб твой «корабль» бросает из стороны в сторону и сильно трясет. При попадании снарядов и бомб в твое судно раздается такой жуткий треск, что становится по-настоящему страшно. Иллюзия реальности настолько сильна, что невольно пригибаешь голову во время атаки самолета и расставляешь пошире ноги, чтобы тебя не опрокинуло. Никто из играющих в это время даже не улыбается – у всех очень напряженные и тревожные лица. Занятная игрушка даже для взрослых.

Уходил я из музея последним, максимально использовав то время, которое нам подарил поджог Пентагона. Но сами американцы виноваты в этом инциденте: ни культурной программы, ни времени и возможности перекурить. Мы не можем в таком ритме работать. А еще говорят, что парламентские делегации это «политический туризм». Ага! Только не в США. Деловые они больно.