Елена Петрова

Благодаря кинофестивалю «Движение» в Омске прошел кинопоказ-обсуждение в рамках проекта Аrzamas.academy.

Марьяну никто не заменит. Самый замечательный и талантливый журналист всё равно будет другим.

Нет там моей юности, нечего и искать! Зато есть вечное, всеобщее, непреходящее. А оно нужнее.

«Метод Грёнхольма» идёт в Омской драме уже пять лет, а театр по-прежнему полон...

Эту программу я ждала с марта — именно тогда на Фестивале Новой музыки услышала концерт для диджея с оркестром британца Габриэля Прокофьева.

Нет, я не ошиблась. Это у советского писателя Николая Островского «..НАДО прожить её так, чтобы не было мучительно больно...».

Возглавлявший театр в 90-е Борис Мездрич предложил в Год театра присвоить Омской драме имя Ханжарова.

До вчерашнего вечера на вопрос, сколько времён года ты знаешь, я отвечала, как тот мальчик из анекдота: «Два: Чайковского и Вивальди». Так вот, теперь я знаю четыре.

Музыка может всё: и передать ужас страшной эпохи, и помочь его пережить. А уж если в заключении концерта «на бис» звучит танго Пьяцолы, жить точно можно!

«Человек из Подольска» — премьера Пятого театра в постановке Никиты Гриншпуна — поставлен по пьесе Дмитрия Данилова. Это первый драматургический опыт известного прозаика, и вполне успешный: пьеса ставилась в разных городах, в том числе — в московском Театре.doc. И вот теперь — в Омске.

Атмосфера неопределённости настолько плотно обступает главных героев, мать и сына, что зрителю как-то сразу становится ясно: добром это не кончится. 

Как-то странно рифмуется весь этот «Бег» с сегодняшним днём: нам-то кажется, что мы укоренены в своей жизни, но степень неопределённости нарастает. То школы «минируют», то газ взрывается, то санкции в очередной раз ужесточают, то «беспрецедентно выросла зарплата»...

Вдоволь насмеявшись в зрительном зале, остаёшься вдруг с «проклятыми» вопросами: где границы власти даже над самым близким человеком? Что важнее в отношениях — правда или милосердие; искренность или манипуляция? 

Каково актёрам выходить каждый день на эту Голгофу?! А они и выходят, откуда-то из черноты большого зала, а может, из небытия, из своей фантазии, из мечты...

Не все зрители были готовы принять такую трактовку. Что ж, это их право. У каждого — свой театр и свой абсурд.