Таточка навсегда. Часть вторая

[Первая часть - здесь]

Таточка любила маникюрш, маникюрши любили Таточку.
И слесари любили Таточку, и уборщица, которая раз в неделю исправно стучала в дверь, чтоб набрать ведро воды задарма.

1

И всё же маникюрши любили Таточку больше, потому что она умела молчать великие беседы ни о чём.

На самом же деле Таточка умела представлять великий водопад, и за шумом этого водопада всё становилось расплывчатым и неважным.

Лишь иногда приходилось кивать и задумчиво повторять:

— Да... Да...

Ловкие ручки жамкали таточкины пальчики. Один за одним. Нежно.

Ой!

А вот сейчас было больно!

Но ничего...

2

Вечером Николай Валерьевич расцелует каждый миллиметр таточкиных ладошек и настрадавшихся пальчиков.

При этом будет повторять: «Богиня... Богиня».

И шёпот этот будет таким искренним, таким сердечным, что ангелы с арфами сочтут причитание за молитву и дадут слово беречь их союз во что бы то ни было.

Аминь-аминь!

Да будет так до тех самых пор, пока... не позвонят внуки!

Внуки!

Ушастые внуки! Да чёрт их дери!

Когда звонили внуки, Николай Валерьевич забывал об всём!

Забывал напрочь!

Таточка сидела с голыми ладошками, но никто даже не думал их целовать, потому что на связи ВНУКИ с их ушами!

3

— Ах!

— Что такое?

— Уже ничего!

— Серьёзно.

— Ни-че-го!

Таточка делала козью морду, оттопыривала губы и страдала.

Николай Валерьевич прекрасно знал, что делать с девочками, у которых надутые губки.

Старички — это мудрость и хитрость, радар и термометр.

Старички — психологи и манипуляторы.

Они способны на всё!

4

Ну как устоять, когда кто-то чуть касаясь губами точки кипения, шепчет тебе на ушко прекрасное:

— Сошьём тебе платьечко?

— Платьечко? Платьечко! Какое платьечко? Какого цвета? Какого фасона? На зиму, на лето? И в пир, и в мир? Нет, это всё очень серьёзно! Какое платьечко?

— Которое будет подходить вот к этому.

Николай Валерьевич достал бархатную коробочку.

Да-да, именно ту, о которой вы подумали.

Может ли что-то быть сказочнее красной коробочки из дорогого бархата?

Только то, что лежит в ней.

И вот он, тот самый момент!

Этот удивительный момент!

Этот сумасшедший момент восхищения, когда нет сил ни поверить, ни вздохнуть!

Коробочка в твоих наманикюренных руках!

И непременно дурацкий вопрос. (Ну, так положено)

— Это мне?

Николай Валерьевич улыбнулся, набрал воздуха и... Тут опять, опять позвонили внуки!

Нет!

Это невыносимо, в конце концов! Дайте же «молодым» побыть наедине!

Но «молодой» уже хохотал со своими обожаемыми внуками, а «молодая» прикидывала, где носить кольцо с огромным бриллиантом.

И на руке хорошо.

И на шее хорошо.

И на голове, хоть будет немного клонить набок.

Да что же мы забыли-то? А платьечко?

Какое сюда нужно платьечко?

Обсудить бы это с суженным, но он уже что-то обсуждает с внуками. Уроки? Серьёзно? В такой момент он расспрашивает их про уроки?

«Это форменный...»

Но Таточка решила не ругаться. Алмазы добавляют благородства!

«Представляю, как удивится уборщица, когда придёт в очередной раз просить воду!»

Мир был покорён и порабощён! Просто ещё не знал об этом!

И ещё, похоже, об этом не знали ушастые, бесцеремонные, наглые внуки.

К сожалению, отчаянно любимые внуки.

Таточка вздохнула.

Сможет ли она с когда-нибудь с этим смириться? Лучше бы решить сейчас, на берегу.

Быть или не быть...

Или я, или...
-----
Сайт с объявлениями — это Нарния мещанства.

Там есть все и всё.

Там подлинники идут нога в ногу и дешманской подделкой.

И как тут прикажете разобраться? Рекомендации? Да полный сундук!
-----
«Требуется швея»
-----
Когда Таточка нашла адрес ателье, уже садилось солнце.

Нервная, уставшая и несчастная она сказала:

— Здрасьте!

Сказала и заплакала.

Так бывает: нам проще открыться абсолютно незнакомому человеку, который нас не знает, не в курсе нашего прошлого и не станет глядеть с укором в туманное будущее.

Мы любим плакать анонимно.

Старое странное ателье.

Слева стол на которым какие-то бумажки. Квитанции, как в советских фильмах. Самое странное — касса. Такая большая и синяя с торчащими кнопками.

Раритет. Сейчас это модно.

На стене — ткани в ассортименте. Пожалуйста, можете потрогать, помять.

Зеркало?

А вот за шторками, пожалуйста.

Просторные примерочные были пусты. Да сейчас мало кто шьёт.

В одном из зеркал Таточка увидела плачущую себя — так некрасиво и печально. Вот тут уже её прорвало.

Он жалилась старой портнихе с седыми волосами о своей горькой судьбе, о том, что фасон платья неизвестен и что прошлое так гадко отравляет её будущее!

Ах, прошлое-прошлое!

Но оно есть! Вот оно! Ничего не изменить. И Анна Петровна есть. И дочь их неприятная. И ушастые внуки! И все они не желают счастья ей Таточке!

Как быть... Как быть... Хоть поплакать.

Бывают ли апрельские грозы? Таточке не приходилось слышать ни разу.

Но тут за окном громыхнуло так, что во всём ателье стало темно.

Старушка обещалась в минуту обернуться за свечкой. А Таточка замерла и даже забыла плакать.

Только её кольцо будто ловило отбески далёких молний. И в накатах света зеркала примерочных казались длинными коридорами, в которых ждала своего часа жуткая тайна.

Старушка не обманула. Она действительно вернулась со свечой, задвинула шторки примерочных и взглянула на Таточку.

— Так ты чего хочешь-то?
— Счастья хочу. Чтоб никто не мешал хочу. Чтоб внуков этих ушастых не было хочу. Но рассорить их тоже не вариант. Николай Валерич будет страдать, а я его люблю.

— Ой ли? Прямо-таки люблишь?

Таточки призадумалась. Да что за вопросы-то такие странные.

Конечно любит, раз взамуж собралась.

Она вытерла сопли и решительно ответила:

— Люблю!

— Так а чем заплатишь, коли будет по-твоему?

Портниха поглядела на алмаз. Из-за свечи казалось, что в нём пляшут языки пламени.

Таточка подняла глаза и ахнула! Такие же пляски огня были в глазах старушки.

— Это что же такое? Вы что же, ведьма?

— Ну, ты как хочешь это назови. Быстрее решай. Хочешь изменить прошлое своего любезного?

— Да как изменить-то? Как?

Старуха одёрнула шторку примерочной. В зеркале показалась дорога. Но что это за дорога? Куда?

— Ты должна встретиться своему любезному раньше той... Той, которая...

— Анна Петровна её зовут.

— Ну, это она теперь Анна Петровна. А встретилась ему Аня. Так ты перейди ей дорогу. Не теперь, а тогда. И не встретятся они, и не полюбятся. И ни детей не будет, ни внуков. Будет он только твой. А этот перстень — мой. Но всё это случится только, если ты его взаправду любишь! Только его взаправду!

— Да люблю! Ну что вы заладили, бабушка? Показывайте, куда идти!

Таточка сняла с руки перстень от любимого и пошла к любимому.
-----
Как же прекрасно и наивно прошлое. И машины смешные. И дороги свободные. Ой! И автомат с газировкой, как на картинках! И все пьют из одного стакана. ЧуднО!

А это...

Не может быть! Вьюный-вьюный Николя! Ох, хорошо, что Таточка узнала его уже в нонешнем виде. Ну какой смешной!

А это... Анна Петровна? С длинными волосами? В мини? Этой встречи быть не должно. И тогда будет только Таточка.

Таточка навсегда!

Надо подойти, спросить у Николя дорогу, а дальше — дело техники. Только пусть Анна Петровна пройдёт мимо.

Таточка сделала шаг. Ещё один.

«Да что ж ты медлишь,» — ругала она себя.

Оставалось сделать ещё только шаг. Перейти дорогу всему, чтоб было до неё, что будет у него.

Таточка вдруг представила пустого Николая Валеревича.

Представила, как пустой альбом, а котором нет никаких фотографий.

Ни с новогодья, ни с дней рождений. Нет встречи из роддома. Нет детских выпускных. Не появились морщинки в уголках глаз от радости рождения внуков. И потому не знает Николай Валерьевич своего невероятного счастья — быть дедом. А что ж он за человек без счастья?

Ничего этого в его жизни нет?

Не будет.

Оставалось окликнуть молодого Колю. И всё пропадёт.

Всё исчезнет.

И заливистый смех, который так дорог Таточке. Николай Валерьевич так смеётся, когда к нему бегут внуки. Когда зимой они вместе падают в снег.

Старики — это дети. Вот почему им так славно с внуками!
Как лишить всего?

Оставался только миг.

И не будет этой странной встречи.

Он рассказывал: тогда Ане показалось, что её кто-то позвал. Случайность, конечно. Ошибка. Так и познакомились.

Вот они уже совсем рядом. И Аня... Да что это? Аня проходит мимо! Аня! Анна Петровна проходит мимо всего!

Есть вещи, которые мы делаем не раздумывая. Потому что иначе быть не может.

Таточка набрала воздуха и гаркнула изо всех сил:

— Аня! Аааань!

Длинноволосая Анна Петровна оглянулась и удивлённо взглянула на бакенбардного Николая Валерьевича:

— Извините, это вы? Это мне?

Коля пожал плечами и ответил:

— Да и да...

А что было дальше мы знаем. Никто не наступил на бабочку, ничто не изменило мир.
-----
— Ну и что за дела? Кольцо не верну! Почему ты так?

Таточка надула губы и приготовилась опять уже плакать, но надо было что-то ответить.

— Я так сделала... потому что люблю его. Правда люблю. И хочу, чтоб он был счастлив. И в прошлом, и в будущем. Я отпустила его, потому что люблю. Правда.

Тут зажёгся свет.

Таточка засобиралась.

— Спасибо вам большое. Вы помогли мне кое что понять. Николай Валерьевич мне понравился именно таким, как есть. И именно такой он полюбил меня. Уж такую, какая есть. Если кто из нас изменится, нам будет скучно. Извините, я всё испортила. Я сама её позвала, чтоб всё было так, как должно быть. Я всё сама.

Простите.
-----
У подъезда асфальт был мокрым, будто уборщица разжилась халявной водой и оросила весь двор.

— Ты где была? У нас тут такой дождь! Да ты, похоже, под него попала. Мокрая вся. Что случилось? Ты где была?

— Я...

Тут зазвонил телефон и Николай Валерьевич вприпрыжку побежал на сигнал «Внуки».

Таточка сквозь слёзы улыбнулась. Всё, как прежде.

Прикрывая трубку ладошкой Николай Валерьевич шепнул:

— Тебе там доставка.

Он взглядом указал на пакет, где в стилистике советских времён красовалось «Миру мир».

Из пакета Таточка достала светлое в пол платье ручной работы с ажурными пуговками. И на правом манжете сверкал алмаз, тот самый с горящим пламенем.

Ведьма сжалилась. Потому что любовь.

Николай что-то выяснял про Майнкрафт. Шёпотом он извинился:

— Подожди, пожалуйста, это потрясающе интересно! Я ещё минут пять-десять.

Таточка, уже засыпала.

— Не торопись. Пять... Десять... Я с тобой навсегда.

 

_{Оригинал в Facebook автора.}