Взяла умирать домой из Питерского ПНИ. И хоронить по-человечески...

Я не люблю свой день рождения, редко его праздную, да и в целом, давно понимаю, что это просто хороший повод рассказать о том, что больше всего болит. Но вот ДР, и мне 46 лет. А болит больше всего сейчас тема реформы ДДИ и ПНИ. Не могу не думать о том, что до сих пор молодые взрослые в ПНИ на соседних с нами улицах умирают от крайней степени истощения, к ним все еще не пускают волонтеров, хотя уже даже ВОЗ объявила о прекращении пандемии. Закрытые учреждения лагерного типа за высокими заборами остаются скрытыми от глаз общественников, и мы до сих пор до конца не понимаем, что там происходит, а происходят там порой ужасные вещи.

Любые бумаги, законопроекты и подвижки — дело медленное. Даже новый закон о сопровождаемом проживании требует разработки огромного количества дополнительных нормативно-правовых актов, которые будут регулировать его составные части. И только в сентябре это все вступит в законную силу.

Но есть живые, человеческие истории, которые появляются у меня чатах раз в несколько месяцев. Которых не нужно ждать до сентября. Истории о том, как обычные люди — не сенаторы, не депутаты, не герои, а наши с вами соседи по лестничной клетке меняют жизни конкретных ребят.

Саша Альбертовская. Взяла под опеку Сашу Жидкова. Взяла умирать домой из Питерского ПНИ. И хоронить по-человечески.

Саше Жидкову три недели назад исполнилось 25 лет. Я помню его весом в 16 кг, оставленного умирать на койке во взрослом ПНИ. Мы приехали к нему из Москвы с руководителем детского хосписа Юрой Сухановым и написали в заключении, что Саше совсем недолго осталось. Бесцветный, тощий, невесомый, синюшный мальчик, кожа да кости… Не знаю, какие слова подобрать, когда 23-летний юноша весит меньше, чем офисный бойлер с водой. Мама Саша не испугалась его смерти. И начала бороться. А мальчик Саша вдруг передумал умирать. Саша Альбертовская где-то находила время и силы вести дневник с фотографиями. Она писала о том, что происходит каждый месяц. О воскресении Саши. Его первая полуулыбка, первый в жизни сыр, первое нестрашное купание, первое слово «мама» — в 23 года. Саша выжил, окреп и отпраздновал в этом году 25-летие. Вопреки всем прогнозам и страхам, со своей большой семьей. Он на первом фото. До и после.

Наталья Сергеевна. Няня-сиделка для Дани. Даня был признан умственно отсталым и умирающим. Как и многие другие его соседи.

Даня Удалов — 23-летний парень с ростом двухлетнего ребенка. Это был тот редкий случай, когда мы не были уверены, стоит ли открывать сбор, вдруг Даня просто не доживет до момента, когда деньги будут собраны. Это очень больно — не успевать. Он не поднимал головы с кровати, ничего не просил, не улыбался, даже не издавал звуков — просто медленно умирал от одиночества, нелюбви и истощения. Сбор мы все же открыли. И собрали деньги на десять месяцев работы для няни, которая бы его выходила. Наталья Сергеевна стала для Дани не просто няней, а почти мамой. Сейчас Данька — крепкий паренек, поправился на 6 килограмм и прибавил 4 сантиметра роста. Даня научился улыбаться — смешной искренней улыбкой, с высунутым наружу языком. Это был прорыв. Даня ожил и выжил не только благодаря регулярному питанию и правильному уходу. Он ожил от добрых и заботливых рук, от няниной теплоты, от утренних объятий, от «а кто это тут у нас такой хорошенький проснулся?». Он выжил, чтобы остаться нужным и любимым.

Юля и Надя — няни Тёмы. Артема Шушпанова, подопечного ПНИ в Нижегородской области. «Буйного дебила» Артема, которого годами запирали в палатах, обкалывая аминазином.

Темка Шушпанов все свои 24 года сидел один в закрытой комнате, пропахшей мочой — в углу стояло ведро. Тема рвал на длинные лоскуты свои пижамы и постельное белье. Кстати, на пижамах интернат экономил, так что Тема почти всегда был без одежды. И никогда не выходил на улицу — ведь санитары признавали Тему «опасным», он жевал матрасы и штукатурку со стен. Сумасшедший, глупый парень, который, вероятно, сожрет во дворе ПНИ с любовью посаженные клумбы — зачем ему улица?.. Когда мы начали общаться с Темой, казалось, что это беспросветный кошмар; вся жестокость и бесчеловечность этого ПНИ отразилась на мальчике настолько, что как это поменять, никто не знал. Решили попробовать привлечь специалистов-дефектологов, а потом — нянь, которые посменно проводили бы время с Артемом. Пытались подружиться, найти контакт. Оказалось, Тема — смышленый парень, которого очень сложно оторвать от пазлов и всяких развивашек — мы просто не успеваем ему покупать новые наборы. Оказалось, не нужны ему штукатурка и матрасы. Ему нужно быть нужным. Развиваться для кого-то. Просыпаться и есть для кого-то.

В такие моменты понимаешь, для чего вообще все. И день рождения — это повод еще раз собраться с силами, с остатками сил, написать этот пост и попросить вас нам помочь.

Мы открываем сбор на нянь. Чтобы таких историй Саши, Дани и Тёмы было больше. Чтобы у ребят появились те, кому они нужны. Чтобы было, для кого оживать и выживать. И чтобы получатели социальных услуг — так их обозначают в документации ПНИ — остались для тех, кому не все равно, Сашей, Данечкой, Темой — людьми с именами, характером, привычками, любимыми вещами и значимыми взрослыми.

Для того, чтобы няни продолжили работу, нам нужно собрать 1 297 800 рублей — этого хватит на нянь для четырех подопечных. И именно такой подарок будет лучшим для меня сегодня. Сбор мы проводим на сайте «Региона заботы», специально для этого подключили платежную систему. 

_{Оригинал на странице автора ВКонтакте.}