О докторах грешных и святых

Совсем скоро молодая медицинская поросль, крепко сжимая в руках дипломы о высшем образовании и насвистывая клятву Гиппократа, устремится в светлое трудовое завтра. В белых халатах, с фонендоскопами наперевес, словно Люди Икс, они пройдут сквозь стены районных поликлиник, ФАПов, ЦРБ и прочих «отстойников», где работы хоть ложкой ешь, а денег отродясь не водилось, и растворятся в тумане, как белок в соляной кислоте.

Медицина требует служения, а в лечении людей много рутины. Как заметил кто-то очень наблюдательный, «в человеке есть не только бессмертная душа, но и прямая кишка». И всяк входящий к врачу со своими соплями, поносом или геморроем дрожит за свою жизнь, которая представляется ему наивысшей ценностью.

1

Пламенные диспуты с заведующим кафедрой патанатомии на фоне почившего в бозе — это одно, а участок-«глухарь» в районной поликлинике с инвалидами, наркоманами и стариками-разбойниками — «тут вам не там». В учебниках не написано про бабулек, которые на вопрос «что беспокоит?», начинают активно делиться рецептами, как победить свёклой рак, а редькой — туберкулёз, призывая в свидетели Геннадия Малахова, Святого Пантелеймона и Елену Малышеву с Первого канала. По институту не бродят пенсионеры с палками, наступающие на твой кабинет плотными рядами, как оголтелые хунвейбины. И уж точно не бегают мамаши, которые начитались в Интернете околомедицинской околесицы и обложили твой рабочий стол «тяжёлой артиллерией» в лице бабушки, дедушки и соседки по подъезду, у которой «тоже были дети и не надо тут наводить тень на плетень». Хоррор и триллер в одном кабинете. Дэвид Линч отдыхает, Хичкок и братья Коэны нервно курят в сторонке…

Недавно встретила знакомого — заведующего отделением. Трудовой стаж — сорок лет. Пенсия — 11, зарплата — 30. Тысяч рублей. Под его чутким руководством трудятся пять докторов пенсионного возраста. А по штату положено десять. На мой идиотский вопрос «почему молодые специалисты не идут к вам работать?», городить огороды не стал.

— Известно, — говорит, — почему — из-за денег. Дал объявление: «Требуются врачи». Врачи звонят, но интересуются достойной зарплатой, которая, по их мнению, должна составлять 60 тысяч, и ни рублём меньше. У Минздрава Омской области на этот счёт несколько иное мнение. Вот и получается: чтобы сегодня получать такую достойную зарплату, врачу нужно жить в поликлинике. И вести приём круглосуточно. Поликлиника – это кладбище врачей. В прямом и переносном смысле. Мой коллега неделю назад умер на работе. Семьдесят с хвостиком. Вечером вёл приём, потом пришёл домой и умер…

Врачи находятся под чудовищным прессингом. У нас же, как в колхозах, плановое хозяйство, мать его за ногу! В начале года Минздрав спускает план: принять, к примеру, 3000 пациентов в месяц. Наверху очень заинтересованы в высоких цифрах, потому что чем они больше, тем крупнее суммы, выделяемые фондами, на лечение больных. В министерстве получают зарплату из этих денег, поэтому ему невыгодно снижать планку. А врач, простите за грубость, должен сдохнуть, но принять эти три тысячи пациентов. Парадокс ситуации заключается в том, что если я не выполнил план, меня накажут рублём, а если я перевыполню план, то мне за это ни-че-го не будет. Экономисты, сидящие в поликлиниках и, заметьте кормящиеся за счёт медицинского персонала, не предусматривают оплату «сверхплановых» больных. На резонный вопрос «где деньги, Зин?», у них один ответ – в поликлинике их точно нет. Тогда зачем доктор напрягается? За рабочую смену он принял 15 пациентов. Зачем ему 20? Или 40? Почему он должен выкраивать секунды из своего личного времени, отпущенного, извините, на туалет, покурить или глотнуть кофе?! Спору нет, пациенты — больные люди, а мы — давали клятву. Но врач не «тварь дрожащая», он тоже «право имеет» на пятиминутный отдых и заполнить карточку. А нас превратили в обслуживающий персонал. Это унизительно и несправедливо.

Сегодня конкурс в медицинские вузы стабильно высок, но после их окончания только единицы идут работать участковыми терапевтами или узкими специалистами. Мы отказались от советской системы распределения и получили то, что получили. В поликлинике по месту жительства не то что хорошего врача днём с огнём не сыщешь — элементарно не хватает офтальмологов, кардиологов, эндокринологов. А тех, кто работает, постоянно проверяют, штрафуют и ругают все, кому не лень: страховые компании, Роспотребнадзор, фонд социального страхования, всевозможные комиссии, СМИ, в конце концов. И у всех одна задача – наказать врача рублём! За необоснованно выданный больничный, за отсутствие какого-нибудь анализа, за нечитаемый почерк.

Приняв сотню первичных больных, я должен выдать на-гора сто пятьдесят законченных случаев лечения. Это абсурд! Но поликлинике–то заплатят только за законченные случаи. В медицине не должно быть такого планирования, от которого бы зависела зарплата врача. Зарплата должна быть фиксированной и точка. И это мнение многих моих коллег, которые до сих пор с ностальгией вспоминают про ежеквартальные премии и надбавку за стаж. А поощрительные коэффициенты делят коллектив на «своих» и тех, кто по сравнению с ними, что называется труба пониже и дым пожиже.

Я несколько лет лечился у прекрасного доктора — высшая категория, великолепный диагност, умница. Недавно узнал, что уволилась из поликлиники. Когда в отделении кто-нибудь «накосячит», бегут к ней: помоги, разрули ситуацию, прими человечка, а когда идёт распределение материальных благ, заведующий раздаёт их либо самым преданным (читай подхалимам), либо тем, что за свой процент глотку порвут. А она за тридцать пять лет работы так и не научилась деньги горлом брать.

В мединституте на философии мы обсуждали фундаментальный вопрос «участвует ли врач в сфере производства?» Преподаватель с пеной у рта доказывал: конечно, участвует. Врач лечит, то есть помогает встать в строй работающим инженерам, водителям, газосварщикам — людям самых разных профессий. Почему же тогда труд врача оценивается ниже, чем труд газосварщика?! У нас самые смешные в мире оклады. У заведующего отделением — 9900, у молодого специалиста — что-то около 5000. А дальше — если ты хорошо себя ведёшь, если выполняешь план, если посылаешь пациентов в Центр здоровья, за который поликлиника получает больше всего денег, может, и наскребёшь тысяч 18. А может, и нет.

Мне есть с чем сравнивать. В советское время к докторам было другое отношение: и со стороны пациентов, и со стороны руководства. Нынче главврач, его замы, экономисты вкупе с бухгалтерией – отдельно, врачи … вообще живут какой-то параллельной жизнью. Штатное расписание раздули, причём, не в пользу врачей, а в пользу парамедицинских служб. Все эти завхозы, энергетики, специалисты по ГО и ЧС, экономисты, главные экономисты, бухгалтеры сидят на нашей шее и нас же попрекают плохой работой. Но ведь это врач, а не главный бухгалтер, приняв пациента, должен отправить его и в Центр здоровья, и сделать флюорографию, и сдать кровь на РВ, СПИД и т.д., потому что за это поликлинике перечислят деньги, которые пойдут и на зарплату главбуха в том числе.

Сегодня никто не желает работать руками, вести приём первичных больных — все хотят руководить, осваивать и распределять материальные блага. У главного врача и минздрава вообще одна задача — чтобы не было жалоб. Поэтому бОльшую часть рабочего времени я только и делаю, что строчу объяснительные на имя руководства, почему пациентка М. провела два часа в очереди. И, скажите на милость, кто во всём этом безобразии виноват: Путин, Скворцова, Стороженко?!.

* * *

…Я не знала, что ответить на вопрос моего визави. Мне только подумалось, что наша великая русская литература тоже привнесла в этот вопрос ложку дёгтя. Благодаря Чехову, Булгакову, Вересаеву в нашем сознании сложился светлый образ врача-подвижника, врача-бессребреника, порой жертвующего своей жизнью на благо больного. На страницах своих книг эта «Святая Троица» слепила даже не доктора с большой буквы, а «благодетеля человеческого», «целителя душ и врачевателя тел». Писатель Юрий Герман вместе с актёром Алексеем Баталовым («Дорогой мой человек»), можно сказать, подытожили их труд, подъяв образ советского врача на недосягаемый пьедестал. Выше только ангелы. И вот уже воодушевлённые дивным образом доктора Дымова из «Попрыгуньи», «Записками юного врача», мы требуем от своего участкового терапевта точно такого же литературного героизма, самопожертвования, профессионализма, безошибочных суждений, быстро и правильно поставленных диагнозов. Истинный врач, по нашему глубокому убеждению, должен быть нищ, наг и работать, работать, работать. А с деньгами все эти высокие материи как-то не вяжутся. Да и можно ли оскорблять служителей Асклепия подобными низменными вещами? Можно и нужно — уверены сами служители, потому что у них тоже есть дети, внуки и престарелые родители, которых нужно кормить, одевать и вывозить к морю. Как недоумевал в «Записках врача» г-н Вересаев, почему вызвать врача ночью к больному не стыдно, а заплатить ему за труд — стыдно?!

Да, унизительная борьба, которую медицинским работникам приходится вести за «презренный металл», отвлекает от высокого служения. Выпады СМИ нервируют, раздражают, выбивают почву из-под ног, а талоны на неделю вперёд уже выданы…

Мне кажется, для начала нам надо научиться уважать профессию врача. Ну, хотя бы как в Европе. В Неаполе на Пьяцца дель Джезу Нуово стоит одноимённая базилика – бывшее ренессансное палаццо, перестроенное иезуитами в Дом Божий. Интерьер церкви очень похож на интерьер собора Святого Петра в Риме: разноцветный мрамор, величественные фрески и картины Луки Джордано и Франческо Солимена, скульптуры Пьетро Бернини и Козимо Фанцаго. Но есть одно но. В боковой капелле базилики в бронзовой урне покоятся останки доктора. Самого обыкновенного доктора по имени Джузеппе Москати, который всю свою недолгую жизнь (1880-1927) только тем и занимался, что лечил больных. Просматривая его биографию, я не нашла там ничего из ряда вон выходящего. Наши и великие и самые обычные русские доктора тоже ежедневно спасали и спасают людей от смерти. Боткин и Пирогов вообще оперировали под пулями, как их нынешние коллеги в Чечне или Сирии. Наши врачи тоже борются с эпидемиями, совершают обходы в больницах, преподают студентам и ведут ежедневный приём. Но никому и в голову не пришло назвать их святыми! А доктора Москати двадцать лет назад Иоанн Павел II канонизировал. И теперь он именуется врачом-святым Римско-католической церкви, покровителем патологоанатомов. А в бывшей сакристии Джезу Нуово сделали прекрасный музей новоиспечённого святого. Туристы со всего мира приезжают посмотреть на халаты и медицинские инструменты Джузеппе Москати, а также купить календари, обрёги, книжечки с молитвами. А обратившиеся мысленно за помощью к «Святому доктору» и чудесным образом исцелившиеся от болестей, несут и несут в музей золотые дары, коими уже увешаны все стены.

Москати, и это признавали даже его заклятые враги, врачи-материалисты, был диагностом от Бога, не брал денег с бедных, особо нуждающимся вкладывал купюры в выписанные рецепты, а ещё, как человек истинно верующий, непременно спрашивал своих пациентов, нет ли на их совести тяжкого греха и отправлял на причастие и молитву в церковь. В половине случае пациенты больше не возвращались. Потому что, сняв грех с души, избавлялись и от физического недуга. Этот совет хорошо бы использовать и нынешним врачам.

Неаполитанцы так почитали и уважали своего доктора, что через три года после его скоропостижной кончины перезахоронили останки в Джезу Нуово, через 45 лет причислили к лику блаженных, а ещё через семь он стал для них Святым, и теперь его фото смотрит на прохожих из домовых алтарей Неаполя.

Говорят, последний день «Святого доктора из Неаполя» прошёл как обычно: утренняя месса, обход в больнице, приём пациентов. К вечеру, уставший, он сел отдохнуть в кресло. Там его и нашли — со спокойным выражением лица и скрещенными на груди руками. Причина смерти так и не была установлена.

Вам это ничего не напоминает?