Светлана Киргинцева

Я-то в детстве с лёгкостью меняла друзей и велосипед на Жюля Верна. Но я — не нежная мать, я — домомучительница и проверяю в нужном ли объёме и должным ли образом под крики друзей с улицы усвоен материал.

Зачем мне с этим солидаризироваться?! Я лучше сольюсь в унисон с Фанни Гиршевной: «Революционеры! Идите в ж..у!»

В общем, не могла я писать про Грету...

Всего неделю назад состоялась премьера оперы Петра Ильича Чайковского «Евгений Онегин», но уже сегодня, на мой взгляд, этот спектакль можно назвать визиткой театра на весь предстоящий сезон.

Никто так как он не смог передать тончайшей акварельной кистью пылающий чахоточный румянец современной ему действительности.

В прошлом году писала. К юбилею. 61 уже Алексею Октябриновичу, а фильмов так и осталось 14.

Перед лицом смерти мои деды не отвели глаза, не подчинились, потому что слишком много чего повидали в своей жизни. Смотревшие в глаза нищите, голоду, экзекутору, палачу — что им вселенское зло! Они были сильнее, и они выстояли.

Я была филиной королевой, абсолютной властительницей филиного сердца и тушки. Я слышала его самые нежные песни, я ни разу не видела его расправленные в мою сторону когти-сабли. Никакими чинимыми в адрес кота безобразиями я так и не смогла дойти до предела его терпения. Мне повезло. Он меня любил.

Лет до десяти из всех омских мест, презентованных родителями, мне больше всего нравились блины, кафе «Сказка», арендные самокаты и педальные лошади возле фонтана в сквере напротив горадминистрации, эскалатор в Торговом Центре, а ещё паровозик с тремя вагонами в Советском парке.

Режиссер Константин Богомолов написал манифест «Похищение Европы 2.0». Там нет никаких внезапных откровений. Я давно уже с вытаращенными глазами наблюдаю, как «за рекой» обновляют гардероб по старым советским выкройкам. Я-то этот крой хорошо помню. Меня в такие одежды рядили первые восемнадцать лет жизни.

Я помню 2004-ый год, когда Омский «Авангард» играл финальный матч.

Вчера ходили на премьеру в «Пятый».

По злой иронии судьба страны, определявшей мировую геополитику на протяжении всего двадцатого века, решилась в парилке, где собрались изрядно «подожрать» руководители трёх ведущих союзных республик. Не знаю, сколько было выпито в Пуще, но нажраться власти всласть им впоследствии удалось.