Сергей Старовойтов

Действовать надо ассиметрично: прислать в Хабаровск губернатором демонстративно слабого, «не-крутого» очкарика-финансиста. А ещё лучше - женщину.

Мне становится страшно зайти в комнату к своему 15-летнему сыну и спросить: «Сынок, скажи, а кто тебя вдохновляет?» и услышать: «Кургинян, папа».

И свидетели Жириновского, и тоскующие по СССР Зюганова, и упрямые коньюнктурщики Миронова, и даже, прости господи, какие-нибудь яблочники — это те еще чудаки.

И помогут нам в этом протесты в защиту прав черных в США, Франции, Англии.

Одной из главных тенденций, которую эпидемия может изменить принципиально, буквально — переключить в обратную сторону, является миграция из малых городов в областные столицы, и из регионов — в Москву.

Поэтому Жириновский, этот матёрый популист, призывает «дать Ефремову 12 лет» — старик чувствует антиистеблишментный тренд и играет на чувствах своих избирателей. А Захар Прилепин не чувствует, просит «понять и простить» Ефремова.

Eсли внутри России все ломают копья вокруг обнуления президентских сроков, то для коллективного Запада значимее оказалась другая поправка — про семью, как союз мужчины и женщины.

Кажется, будто кто-то собрал в одной пробирке все важнейшие события прошлого, 20-го, века, взболтал и выплеснул на карту мира.

За все в нашей стране отвечает лично президент. Поэтому любой политический конфликт замыкается лично на Владимира Путина, делает его участником любого скандала.

По нынешним временам – это, конечно, признание того, что в свои годы человек для современной культуры кое-что сделал.

Сам ли Анатолий Артамонов придумал это или там целый авторский коллектив калужского КВНа трудится, но я бы приз отдал ему уже сегодня.

Это, конечно, восстание и новая мировая гражданская война. Когда два мира беспощадны друг другу, а свой цвет своей кожи ты выбираешь заново.

Политическая система России зашла в тупик: электоральные ожидания копятся, а инструменты канализации — клапаны для стравливания энергии масс, засорены или зацементированы.

Она новая Жанна Дарк и ее оружием будет ненависть.

Удивлюсь, если будет по-другому.