На краю под буквой Ю, или Под колёсами лЮбви

Любовь — это такая тема, «над которой солнце не заходит никогда». А Эренбург — режиссёр, которого прежде всего интересует «неожиданное и щемящее в человеке».

2018528 октября 2017
На краю под буквой Ю, или Под колёсами лЮбви

Омск театральный вздрогнул. 26 октября актёры Небольшого драматического из Санкт-Петербурга под музыку Чайковского и стихи Пушкина резали вены, прыгали с крыши, стрелялись, травились газом. И пили до изумления. До умопомрачения. Вино, водку и кровь друг у друга.

«Великий и ужасный» Лев Эренбург, которого упрекают в физиологизме, безжалостности и откровенности, строго в рамках XI Международного фестиваля «Молодые театры России» пролил целое море крови из-за любви. Точнее, чтобы показать — какой разной она бывает.

1

Любовь — это такая тема, «над которой солнце не заходит никогда». А Эренбург — режиссёр, которого прежде всего интересует «неожиданное и щемящее в человеке». Потому и спектакль — про любовь с огоньком.

В течение двух с половиной часов старые добрые соседи по коммуналке, люди на грани нервного срыва, под оглушительные залпы майского салюта и ревущий радиоприёмник проводили досуг в бодрящей компании водки и револьвера, мучили друг друга, мучились сами, ревновали, страдали, ненавидели, самоубивались и покушались на убийство. Такая, знаете, обычная русская жизнь, «балансирующая между застольем и бездной».

Вообще-то «Ю» Ольги Мухиной не об этом. Но режиссёр ещё на встрече с почтеннейшей публике предупредил: как в пьесе — не будет, не ждите! И в программке — чёрным по коричневому: «По мотивам пьесы О. Мухиной».

По словам самого Эренбурга, «Ю» «не очень хорошо написана», поэтому он переписал её «от первого до предпоследнего слова»: «У Ольги получилось лиро-голубое эссе на тему старой Москвы, а мне хотелось подорвать историю семидесятых, историю моей юности». И ведь не то чтобы подорвал — взорвал всё к чертям собачьим. На руках — следы пороха, во рту — пригоршня реланиума, по стенам — розовые сопли вперемешку с крокодиловыми слезами, на потолке — кровища. Потому что на кухне всё это делать «как-то уютно». И бабка, тихонько матерясь, сметает туалетным ёршиком случайно высыпавшийся из урны прах покойного поэта. Раз — и в унитаз!

А чего вы хотите от режиссёра, который уверен, что «театр — это мясорубка» и что на сцене артист «должен орать максимально жИво», и который «годика по два пьёт актёрскую кровь», прежде чем «родит» новый спектакль. А в свободное от «пускания крови» время за три с половиной секунды разгоняется до «сотки» на своём мотоцикле Suzuki и нарезает по кольцевой со скоростью 200 км/ч.

Любимый автор Льва Борисовича Эренбурга — Антон Павлович Чехов. Потому что, по его глубокому убеждению, нет в русской литературе более беспощадного автора. И света в конце тоннеля у Чехова нет никакого. «Там всё правда. Страшная, но правда. И какая-то моя», — констатирует режиссёр, поставивший такие «безделицы», как «Вишнёвый сад», «Три сестры» и «Иванов».

Эренбург, чьи учителя Товстоногов и Кацман, клялись психофизиологией, верен классикам. Потому как «всё, что заложено у Шекспира, Достоевского, Островского, — острее и жёстче, чем в современной драматургии». Не скрывает, что не любит Достоевского, произведения которого называет «талантливым враньём». У Фёдора Михайловича, видите ли, «в междверном пространстве столько ужасов напихано», что «всё неправда».

Вот, к примеру, пьесы «Гамлет» и «Ревизор», говорит, «хорошо написаны». Из современного взялся бы, пожалуй, за сорокинские «Щи». Дык, «Гамлета» не поставил — что ж я буду на «Щи» замахиваться!

А если вернуться к «Ю», то она Эренбурга «ничем не зацепила». Просто «распределялась на труппу». И всё! И стали репетировать: целоваться до синяков, орать до хрипоты, драться до крови, «выворачиваться наизнанку».

На сцене можно всё, уверен режиссёр. В смысле — показывать можно всё. Но, сам себя спрашивает, во имя чего? «Если бы я знал, как на сцене показать половой акт, я бы давно его показал».

Или вот, к примеру, о нецензурной лексике: «Мат — мощная экспрессивная часть языка. И если на сцене всё происходит в обострённых обстоятельствах, возникает экспрессивная лексика. Но мат должен подчёркивать смысл происходящего».

Фееричный трагифарс в отдельно взятой московской коммуналке не оставил равнодушным даже моль, порхающую по периметру кулис.

«Сначала, как гвоздём в висок, — делятся впечатлениями зрители, — почему они так много пьют? А потом ты видишь на сцене свою жизнь (те же родственнички, те же «приколы», те же проблемы с отсутствием туалетной бумаги в уборной и «роковая любовь»). И смеёшься — уже не над героями — над собой!»

Человек-оркестр Лев Эренбург в одном лице — филолог, врач-стоматолог, актёр и режиссёр, знает, на каких струнах актёрской и зрительской души нужно сыграть, чтоб было, как в жизни, на пределе обострённых чувств и эмоций. Хотя его отношения с театром простыми язык не поворачивается назвать. Уходил. Возвращался. Как к любимой женщине.

После филфака Томского университета было Новосибирское театральное училище. Потом «сыграл всех волков и зайцев в Новосибирском ТЮЗе» и даже «чёрта в ступе в Читинской драме». Сейчас, говорит, когда выпью, иной раз думаю: «А не сыграть ли мне Короля Лира?»

У Эренбурга даже диплом стоматолога есть. В этом амплуа он просуществовал десять лет. Профессия врача, говорит, накладывает особенный отпечаток и меняет угол зрения. На всё.

«В 38 лет на 180 градусов отвернулся от театра — работал в ленинградском такси». Однажды говорили за жизнь с другом, ныне покойным актёром Андреем Болтневым («Мой друг Иван Лапшин»), немного перебрали, сели в машину и… Всё закончилось погоней, милиция с мигалками, права забрали. Пришлось вернуться в профессию, в которой привлекает «некоторое сходство с Творцом».

«Спектакль — это модель жизни, которая начинает существовать параллельно с тобой. Артисты думают, что это их жизнь. Чёрта с два! Это МОЯ жизнь. За каждым эпизодом стоит мой исповедальный момент. В спектакле я лучше, чем в жизни».

«На первый взгляд, все персонажи «Ю» — отрицательные: бухают, врут, изменяют на каждом шагу, и вообще далеки от образа советского человека. Но чёткое понимание того, что они это мы, не даёт называть их (себя) плохими. Мы люди. Нам свойственны и низкие страсти, и пороки, и высокие отношения. Нет «плохих» и «хороших» — есть человеки. Никто не навязывает никакой морали».

И конец. И все поубивались. И пронзительнейшую «Элегию» Рахманинова бесцеремонно прерывает шум сливного бачка унитаза. И похожая на старую крысу бабка снова выползает из туалета — ей опять не хватило туалетной бумаги. Она звонит по телефону с оборванными проводами сразу на Небо. И деревянные плечики, наспех надетые вместе с кофтой, превращаются в пропеллер «ястребка», и погибший лётчик Витя, то ли муж, то ли жених, — на расстоянии вытянутой руки, и она сипит, хрипит, как ждала его, ждёт до сих пор, и на скамейке рядом с ней «нет свободных мест»... На первый взгляд всё просто. И вдруг какой-то обрыв в бездну, в немыслимую глубину, в которую и заглянуть-то страшно. «Страшно, смешно. И неизбежно горько».

«Отличный финал, — это зрители, — Единственно возможный. Мы все умрём. От неразделённой любви, от ДЦП, от водки ли. Но после нас останется музыка, 32 фуэте и стихи. Стихи Бродского и Пушкина, которые беспрестанно цитирует полупьяный герой, — это то, что принадлежит вечности. Поэтому в спектакле нет безнадёжности, нет обречённости».

В общем, если бы тогда, в девяностые, у Эренбурга не отобрали права, не было бы ни «Золотой Маски» за «Грозу» в Магнитогорской драме, ни «Бесприданницы» в «Маяковке», ни «Вассы Железновой» в МХТ, ни «Ю», которой Омск четверть часа аплодировал стоя. Жаль не весь. Вот ведь и билеты в кассе были. И цены божеские: 800-1200 руб. И реклама была.

С 25 по 29 октября устроители «Молодых театров России» запланировали показать омичам самое вкусное в театральной кухне Отечества, привезли спектакли покруче Надежды Бабкиной. А Омск вроде бы и собирался да не пришёл. «Ждали, но не очень», — грустно заметил худрук «Пятого театра» Никита Гриншпун.

Так что зря обижаетесь. Покуда не будем ходить в театры, к нам будет приезжать Надежда Бабкина.

P.S. Вы ещё можете успеть на смешной до слёз «Унтиловск» и «12 стульев» в прочтении знаменитого Театра Николая Коляды.

Автор:Оксана Дубонос

Фото:Александра Самсонова

Теги:театррецензия


Яндекс.Директ ВОмске




Комментарии

Скоро

30 марта

130 юбилейных событий

130 юбилейных событий

17027 марта 2024

10 апреля

Останется только Шариков?

Останется только Шариков?

88505 марта 2024

11 апреля

Здесь хочется большего

Здесь хочется большего

50907 февраля 2024

Ваше мнение

06.07.2023

Довольны ли вы транспортной реформой?

Уже проголосовало 97 человек

22.06.2023

Удастся ли мэру Шелесту увеличить процент от собранных налогов, остающийся в бюджете Омска?

Уже проголосовало 93 человека

В 1996 окончила филфак ОмГУ, четыре года преподавала русский язык и литературу в гимназии, с 1998-го по 2008 писала для омских СМИ.



























Блог-пост

Алексей Алгазин

— директор правового холдинга «Закон»

Юлия Лагун

— Духовный мастер и наставник

Оксана Дубонос

— домохозяйка


Яндекс.Директ ВОмске

Стиль жизни

Трубите джаз

Светские хроники

Трубите джаз

Предпоследним зимним вечером в Концертном зале давали музыкальный деликатес — оркестр имени Олега Лундстрема, джаз-бэнд девяностолетней выдержки. А девяносто лет – это уже не возраст, это эпоха…

3557101 марта 2024
Ломовцевы&Co. Когда и деловая, и семейная жизнь катят как по рельсам

Story

Ломовцевы&Co. Когда и деловая, и семейная жизнь катят как по рельсам

В честь Года семьи «ВОмске» и общероссийская общественная организация малого и среднего бизнеса «ОПОРА РОССИИ» запускают рубрику о семейном бизнесе. Как совмещать маркетинг с «домашкой» и разделять семейный бюджет и корпоративный? Начнем выяснять с Денисом и Ольгой Ломовцевыми, открывшими недавно первую в Омске студию заботы о теле «Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы».

3925221 февраля 2024
Миротворец

Story

Миротворец

Как же после этого хочется жить, петь, и думать, и плакать, и улыбаться. И откуда-то с антресолей памяти достаёшь детство. И ощущение вечного лета и счастья, потому что картины художника Владимира Чупилко — добрые и домашние, как мамины булочки с изюмом.

5481218 января 2024
Джаз, да и только!

Story

Джаз, да и только!

Денис Мацуев – это золотая, неразменная монета, залог аншлага, гарантия прекрасного самочувствия вплоть до следующей зимы, ожидаемо всеобщее восхищение, ликование, упоение и долгие несмолкаемые стоячие аплодисменты.

2 декабря в Концертном зале прошёл заключительный концерт фестиваля «Денис Мацуев представляет: диалог поколений», где бал правил джаз.

10923204 декабря 2023

Подписаться на рассылку

Яндекс.Директ ВОмске




Наверх