Не  особенные, а нескучные

– Наши дети – не столько особенные, сколько  не обычные, - дуэтом  рассказывают Лариса и Олег Чичко. – Не скучные! Потрясают своими мудрыми суждениями и просто  энциклопедическими познаниями.  Саша  знает абсолютно все  столицы мира и все марки машин. Женя любит Шекспира и мечтает о семье, понимая, что ее никогда у него не будет. Однажды признался, что ему снится собственный дом, ребятишки вокруг стола…

Саше – 26 лет, Жене – 30. Они станут старше, но не повзрослеют: в театре «Параллельный мир» играют актеры с синдромом Дауна. Труппа состоит  из 14 человек – от семи и  старше.

– Они дети, независимо от возраста – по своей открытости, наивности, восприятию мира. – Пожимает плечами Олег, режиссер «Параллельного мира». – У них так же, как у малышей, быстро  меняется настроение. Удивительным образом чувствуют друг друга. Если у одного понурый вид, через несколько минут все по очереди начинают «потухать». Как в садике – одни заплакал,  остальные - следом. Надо чутко следить за эмоциями, чтобы вовремя сделать перерыв, переключить внимание. Не дай бог оттолкнуть словом, жестом. Новенький наш,  Никита во время репетиции сначала сидел тихонько-тихонько, а в самый разгар вдруг вскочил, бросился ко мне –  я за музыкальным пультом  сидел – обнял, расцеловал, так ему все понравилось! Одной рукой кнопки нажимаю, другой его по голове глажу.

- Каждая репетиция начинается с объятий, – подхватывает Лариса, художественный руководитель театра. – И никого нельзя обойти вниманием – обидится ребенок, замкнется… Каждого нужно похвалить, утешить, если нужно. Вот Женя сам всегда спрашивает: «Я молодец?». А если вдруг замечание делаю – мягко, просто говорю, что  тут надо немножко иначе сыграть, у него паника начинается: «Ой, ой, ой, все пропало!»  Им надо непременно чувствовать, что их любят, иначе вообще ничего не получится.

У Ларисы и Олега, артистов Омского театра юного зрителя с 25-летним стажем работы, тоже поначалу была паника. Изначально  идея создать театр, в котором должны играть «солнечные дети», принадлежала чиновнице, основавшей фонд «Добрый мир».  Результат ей требовался быстро – через два месяца спектакль должен был быть готов.

- Даже информации о синдроме Дауна было немного, хотя мы перелопатили весь интернет, - говорит Лариса. – О подобных театрах – и того меньше. А мы ведь не педагоги, не воспитатели, мы актеры!  Но я подумала о родителях этих ребятишек. Наш сын тоже долго был на инвалидности, хотя с другим заболеванием, но я понимала, как тяжело мамам – они посвящают себя ребенку,  оставляют работу, а ведь идти-то им некуда, их мир практически ограничен домом и больницей. Синдром Дауна – не болезнь, а генетическое отклонение,  но обычно у детей  с синдромом множество сопутствующих недугов:  проблемы с сердцем, аутизм. У нас как-то по старинке принято считать, что «солнечные дети» - недоразвиты.  Они просто видят мир по-другому! Из-за своего внешнего вида – маленькая ротовая полость, большой язык, часто парезы гортани – действительно многие вынуждены сидеть дома: в коррекционный садик и  школу устроиться не так просто. А после школы – и вовсе  некуда.

- Папы, как правило, уходят из семьи после рождения такого ребенка. – Вздыхает Олег. – Пугаются трудностей пугаются, но, главное, страдает мужская гордость: не того родили.

Олег и Лариса и сами люди нестандартные.  Изучив работы подобных театров, не захотели останавливаться на спектаклях пластических, «бессловесных». Вдохновил их  московский драматический «Театр простодушных» Игоря Неупокоева.

- Но у него актеры только старше 14,  - объясняет Лариса. – И он сам находится с ними на площадке. А наши дети работают без «дирижера»: я подсказываю из-за кулис, Олег на музыке. Когда они знают, что делать, мы им уже не нужны.

Чичко занимаются с актерами  два раза в неделю по три часа: занятия по пластике, технике речи. Репетиция  давно перестала быть «дрессировкой»:

- Очень угнетало поначалу, что  ребята делали все, как нужно, как мы показали, - говорит Олег. – Старательно, четко, но без искры, без импровизации. Когда случился перелом, когда они поняли правила игры, начали по- хорошему хулиганить на сцене. Теперь мы  говорим на одном языке. Объясняю, например, как надо сделать клоуну искусственное дыхание, и 12-летний Женька уже хлопает в ладоши: «О, классно, а давайте я ботинок в руки возьму?».

1

14-летний Коля, на котором теперь держится половина репертуара,  первые полгода во время репетиций сидел под столом. Олег и Лариса не пытались втянуть его в игру. У них – другой, свой метод: они ждут:

-  Ребенку нужно понять, что происходит, поверить, что на сцене – добрый мир, - считает Олег. - Никита, например, позанимался речью, а  репетицию  просто смотрел. Зато пришел на следующее же занятие, и выяснилось, что  выучил уже все реплики: и за себя, и за других! Иногда  на сцену вместо сына или дочери для начала выходит мама. Она сыграла, и ребенок, наблюдая за ней, «идет» вслед.  Без родителей нам никак не обойтись.  Мы просим их наблюдать за детьми, чтобы помочь им открыться. Коля, как выяснилось, здорово умеет крутиться на диске здоровья, не теряя равновесия.  Мы сделали такой номер: он  три минуты вращается под музыку, импровизируя – замедляясь, ускоряясь, делая движения руками. Пошло на ура! Женька  стал выполнять  трюк, «подсмотренный» в Цирке дю Солей: обнаружив, что у теннисной ракетки  нет сетки, надевает ее на голову, потом протискивает туда голову, руки,  и в конце концов проходит в нее весь. Но  не понимал номер, пока мама с папой не попробовали его выполнить. Выяснилось, что у папы не входят в ракетку плечи, у мамы – бедра. А Женька увидел, что может лучше! И пошло.

- Удивительно, как он делает это на ПФД, - восхищается Лариса. – Упражнения на память физических действий в театральном училище всегда самые сложные, требуют больше всего времени на отработку. Люди годами учатся поднимать и опускать несуществующую кружку, например: надо помнить объем, вес предмета. А у Женьки все четко – размер «ракетки» не уменьшается, не увеличивается. Абсолютная достоверность!  

Три года понадобилось, чтобы  вытащить из своего кокона 14-летнюю Арину. Она выходила вместе со всеми на сцену и стояла, не двигаясь, не замечая, что происходит вокруг.  

- Мы подобрали ей роль Змеи подколодной, - смеется Лариса. – И ей понравилось, что она такая хитрая, коварная, умная… Вошла в образ. Но на международном Брестском фестивале «Непротоптанный путь» встала в ступор.  Физические  зажимы – это ведь внешние проявления внутренних проблем. И сказать-то надо всего три слова, а не может. Я из-за кулис шепчу Саше, он ближе стоял: «Говори за мной!» И 12-летний  Саша с  диагнозом «парез гортани» медленно, но верно, произнес: «Уходи отсюда, колючка». Это такое счастье, когда дети, которые до сих пор молчали, вдруг начинают говорить!

Идеи постановок рождаются в голове Олега. Лариса занимается с ребятами постановкой речи, и тоже изобретает. Берет в руки свистульку – крокодильчика с пенопластовыми глазами:

- Вдыхаем носом, выдыхаем ртом. Видите, если сильно дунуть, глазки улетят. Смысл в том, чтобы выдыхать медленно, плавно. Внимание переключается на игрушку, и зажатость снимается. Этого крокодильчика  я в магазине увидела, и в голове щелкнуло. Есть еще мячики, мыльные пузыри… Ребята уже научились управлять голосом: если выступаем в детском саду, говорят тише, чтобы не напугать малышей, а на фестивале в Бресте, в зале на 1200 человек, каждого было слышного без микрофонов. Нам зрители потом говорили: мы не заметили, что дети особенные,  просто смотрели спектакль.

На прошлую репетицию  бабушка  8-летнего Андрюшки  ворвалась с криком: «Заговорил!» Как выяснилось, мальчик сказал  целую фразу из будущей премьеры: «Учите китайский!». Причем, не из своей роли – как заметили  руководители театра, когда детям нравится действо, они играют дома за всех героев. Олег и Лариса, поставив несколько небольших спектаклей, решили замахнуться на серьезную драматургию. Пока еще не на Шекспира, но на Георгия Селегея и Максима Туханина, новосибирских авторов, написавших пьесу «Мастерская глупостей».

- Я ребятам объяснил: здесь нет положительных героев, все дураки! – Шутит Олег. – Они так удивились – привыкли, видимо, что дураками считают их… В пьесе все клоуны, а это здорово. Еще из шаманства идет – человек прячется за маской, а потому  может делать все, что угодно: это не он хулиганит, это она! И наши ребята расцветают! Мы первый «разговорный» спектакль готовили почти год, а тут, как по маслу: два месяца прошло, осталось только полторы сцены сделать.

Для того, чтобы подогнать пьесу под «Параллельный мир», Олег и Лариса сильно сократили текст, испросив разрешения у авторов, знакомых еще по Новосибирскому театральному училищу.  Рассчитанную на два часа постановку урезали до 40 минут – пока больше дети играть не могут, устают, как они выяснили опытным путем. Хотя считают, что со временем будут возможны и более длинные спектакли – во всем нужна тренировка.  Впрочем, сокращения мало, пришлось адаптировать текст. Сначала  для всех  – так, чтобы он был понятен, потом  для каждого исполнителя в отдельности – не все пока способны произносить нужные звуки. Эскизы для костюмов нарисовали сами ребята, шить наряды и делать декорации будут родители.

- Бывает, что мамы и папы приводят ребенка: занимайтесь, вы обязаны! – Качает головой Олег. - А потом потихоньку втягиваются, понимают, что сделать что-то можно только вместе. У родителей, конечно, большая нагрузка. Репетировать дома нужно обязательно, мы просто не можем отработать каждый жест. Но и это воспитывает – нельзя не заниматься ребенком! К сожалению, мы видим, как меняются и те ребята, которые остались за пределами «Параллельного мира». Все наработанное теряется.

Олег и Лариса, оказавшиеся неспособными «выдавать» продукт четко по графику, как требовалось для отчета, уже через год ушли из фонда «Добрый мир». В никуда. Некоторое время занимались в Доме культуры «Железнодорожник», где их очень хорошо приняли, но не все актеры смогли ездить на окраину города.  Из ТЮЗа, где они репетировали прежде, после смены руководства студию тоже попросили, хотя коллеги-актеры помогают и сейчас – так же бесплатно, как работают Чичко. Не с родителей же тянуть, которые и так небогаты.

- Хотя и платили нам зарплату, но  не совпали наши идеи с чиновничьими, - будто извиняются они. –  Но и бросить нельзя - ждут ведь и дети, и родители. Они уже знают, что такое изоляция, одиночество, мы не можем снова отправить их туда. Танечка Пригон на фестивале в Бресте  читала «Молитву» Экзюпери. А ведь до этого 10 лет после школы дома сидела, вышивала! Может быть, сможем какой-нибудь грант выиграть. Правда, не умеем мы этого. Но добрых людей много! Недавно нас взял к себе театр кукол «Арлекин», это совсем другое дело - запах кулис, грима,  атмосфера театра. И наши чуткие дети это почувствовали: «Мы настоящие артисты!»