Откуда Бурков взял ещё 100 тысяч избирателей?

Прошли губернаторские выборы, и теперь интересно сравнить их результаты с историей трехлетней давности.

Итак, все ведущие омские политологи хором плакали по поводу «неконкурентности» и «неинтересности» выборов. Даже глава облизбиркома Алексей Нестеренко накануне дня голосования предрекал низкую явку из-за того, что выборы, по большому счету, не выборы, а так — уточнение рейтинга. Видимо, боялся, что избирком при низкой явке могут упрекнуть в плохой работе по информированию населения. Но ничего — явка оказалась вполне себе явка, даже лучше, чем три года назад. И результаты…

1

Впрочем, по порядку.

Первое. Число избирателей в области за три года сократилось с 1561271 до 1529066. То есть на 30 с лишним тысяч. Бегут из Омска…

Второе. Несмотря на это, в голосовании участвовало больше людей. В 2015-м – 12198+1860 (досрочно) + 480980 (в помещении) + 34989 (вне помещения). В 2018-м досрочного голосования не было (что, кстати, большой косяк, лишивший права голоса всех, кто работает 12-часовыми сменами — например, водителей и кондукторов общественного транспорта — им просто негде голосовать в день выборов). В помещении выдано 628299 бюллетеней, на дому голосовало 38328 человек. То есть в 2015-м голосовало 530027 человек, в 2018-м — 666627. На 130 с лишним тысяч человек больше!

Третье. Число голосов, отданных за Буркова — 550232, почти на 100 тысяч человек больше суммы голосов, отданных за Назарова и Денисенко вместе взятых 148501+316527 = 465028. То есть Бурков собрал не только электорат «Единой России» и КПРФ, но и еще кого-то… кого?

Четвертое. Число недействительных избирательных бюллетеней в 2015 году — 11802, в 2018-м – 18263. Очень интересное число, кстати. В каком случае человек голосует так, что бюллетень признается недействительным? Во-первых, если человек ошибся. Поставил «галочку» в одном месте, понял, что хотел не там, переправляет, зачеркивая первую и ставя вторую. Часто бывает, когда используются спойлеры или двойники (помните: Ращупкин и Рощупкин на выборах мэра?). Мало кто из избирателей знает, что имеет право подойти к председателю избирательной комиссии и попросить второй бюллетень. Первый при нем «гасится» — то есть отрезается уголок — и потом идет в число «испорченных» (а не недействительных), и проблема решена. Но люди этого не знают. В 2015-м таких недействительных бюллетеней было немало, в основном — галочка у Прозорова менялась на галочку у Денисенко, то есть большое число ошибок — это яркий показатель участия в выборах спойлера. Второй случай — намеренная порча бланка. Какого только народного творчества не бывает! Смысл обычно один: «Все – козлы, никому не верю». Так вот, на нынешних выборах не было ни двойников, ни спойлеров, а число недействительных бюллетеней превысило даже число голосов, отданных за Дрязгова! О чем это говорит? Да о том, что порча бюллетеня — единственный вариант абсолютно протестного голосования. Если ты просто не пришел на избирательный участок, то никак не докажешь, что ты сделал это из протеста, а не из-за лени. А три дня бежать за кандидатами, чтобы сказать им, как они все нам безразличны, — это самое оно для абсолютного протеста «против всей этой власти».

То есть в 2015-м был способ выразить «абсолютный протест» — тот же Прозоров, игравший во всю голову левака, да и Денисенко — по принципу «абы за кого, но против власти, тем более, что он ее правильно ругает». А вот в 2018-м графы для «абсолютного протеста» не было. Так что более или менее протестным голосованием можно считать скромную сумму избирателей Ложкина и число недействительных бюллетеней. Соловьев и Дрязгов вроде бы как бы и выступали конкурентами, но было похоже, что они появились со своими идеями только для того, чтобы дать наказы будущему губернатору. Соловьев топил за использование золы от ТЭЦ для строительства дорог, Дрязгов — за интернетизацию села… то есть вообще-то за то, что никак не противоречит планам самого Буркова. И вполне может стать их частью. Дела-то хорошие. А Ложкин хоть как-то, но критиковал власть, даже поддержал протест против пенсионной реформы. Конечно, критиковал по-элдэпээровски неконкретно и с оглядкой на то, что еще жить в регионе, но все же критиковал.

Так вот вопрос: а куда девался протест?

Вроде Омск еще раем земным не стал…

2

И тут у меня есть пара мыслишек. Первое: не было компроматов и грязи. Все соперники Буркова боялись всерьез копаться в прошлом и предавать гласности старые истории. Наши специалисты умеют вытаскивать скелеты из шкафов и не боятся это делать, но на этот раз мы не играли против Буркова. Есть такие спецы и в «Единой России», и в правительстве области, но им тоже не нужно было ничего делать. Кого интересуют грязные трусы Ложкина, который и так заведомо никуда не пройдет? А человек-то неплохой, полезный, в горсовете на платной основе, где-то что-то и зарешать может… зачем обижать? Или рыться, скажем, в любовных связях Соловьева более чем 50-летней давности… оно надо кому-нибудь? Результат Буркова от этого не вырастет.

Наоборот, мне кажется, что отсутствие негатива сыграло на руку выборам. У людей не было раздражения от того, что кандидаты поливают друг друга помоями, очередной раз убеждая избирателя в том, что во власть рвутся только воры и подлецы. Именно это убеждение обывателя — убеждение в том, что любой политик, вне зависимости от партийной принадлежности или непринадлежности, — это дерьмо, на которое некуда клеймо ставить, и снижает интерес к выборам. Разбираться в сортах дерьма? Увольте. Сами уж как-нибудь. Голосуй, не голосуй, от перемены мест слагаемых сумма не меняется. А ведь именно такое представление о политическом процессе вольно или невольно уже не первое десятилетие формируют у избирателя политтехнологи. На этот же раз вала компромата не было — и это вдруг снизило отторжение людей к самой идее сходить на выборы.

Ну, и второе. Бурков частично сумел отстроиться от понятия «эта власть». И своим половинчатым отношением к пенсионной реформе — в других регионах кандидаты-единороссы радостно поддержали ее в изначальном, самом жестком, варианте и топили за нее сильнее, чем за собственное избрание. И своим «самовыдвижением». И своей очень умной позицией: «Все решения принимаются в Москве, а я тут у вас так — навроде снабженца. Поехал в Москву — выклянчил копеечку на дороги. Принял Высокого Гостя, поклонился, как надо — еще копеечку на школы дали…»

Все-таки 20 с лишним лет в политике, причем в партии, не имеющей админресурса, — это великолепная школа понимания психологии масс.

Так что 100 с лишним прибавки по числу голосовавших нельзя объяснить только стремлением к халяве. Да и халява... Омичам на власть давно уже наплевать. Омичей к этому приучил еще Полежаев, которому было наплевать на людей и который был готов гнуть через колено кого угодно. Омичи никому не верят и ни на что не надеются. Они давно живут в мире, не пересекающемся с властью. От власти омич хочет лишь одного: лишь бы не мешала жить.

Однако даже эта дурацкая лотерея и всякие концерты самодеятельности вкупе с Биланом — это то, что дает некий «месседж»: «Люди, ваше мнение вообще-то власти интересно, не зря мы, власть, столько денег вбухиваем, чтобы вас немножко порадовать. Могли бы и не тратиться, все равно Бурков бы победил, но потратились — для вас». И люди это воспринимают каким-то десятым чувством.

В результате в Омске откуда-то из небытия появилось около 100 тысяч людей, испытывающих осторожный оптимизм по поводу будущего региона. Ну, или, по крайней мере, надеющихся, что хуже не будет.

Вот такие парадоксы массовой психологии.

Ну, а как будет на самом деле, покажет время. Я — об итогах выборов.

 

3

Оригинал в Фейсбуке автора.