«Моим пациентам даже немецкие врачи не верили: «Вам не могли сделать такую операцию!..»

— Евгений Валерьевич, расскажите о вашем пути в медицине.
— В хирургии я с 2000 года. Начал специализироваться уже в ординатуре – и почти сразу, с того же времени, стал заниматься онкологией. Спустя восемь лет, когда я уже достиг определенного потолка в онкологии и дальше мне здесь некуда было развиваться, начал учиться пластической хирургии.

— Извините за, возможно, наивный вопрос. Но почему сначала онколог, а потом уже пластический хирург?
— Когда я начинал, в России даже специальности «пластическая хирургия» как будто не было. Какие-то операции проводились, конечно, но записи в трудовых книжках «пластический хирург» у нас официально появились где-то года с 2012. Ну, и это естественное развитие в нашей профессии. Сначала ты овладеваешь азами, досконально изучаешь анатомию. Не только в теории, но и на практике. А потом уже переходишь к более тонким вещам, таким как пластическая хирургия.

— Где вы учились пластической хирургии?
— Сначала в Екатеринбурге, в медицинском центре «Бонум» – одной из первых специализированных клиник в нашей стране, в том числе и лично у одного из её основателей Владимира Виссарионова. Затем в 2009 году повышал свой уровень в Германии, в Чехии. Брал длительные отпуска по несколько месяцев в онкодиспансере, где тогда работал, и ездил учиться за свой счет. Иногда в день бывал на 8-10 операциях. Смотрел, ассистировал, набирался опыта. Кстати, потом многие вещи из пластической хирургии я стал применять в онкологии.

— Интересно! Можете привести пример?
— Когда в то время оперировали рак щитовидной железы, делали большие разрезы от яремной вырезки. После обучения за границей я посмотрел, что можно делать всё то же самое через маленькие разрезы. Когда начал применять это на практике, после моих операций некоторых людей даже спрашивали с сомнением — да вас вообще оперировали или нет?! Приезжали омские пациенты из Германии, которых я отправлял туда после рака щитовидной железы на йодотерапию, рассказывали, что даже немецкие врачи им не верили: «Вам не могли сделать такую операцию из таких разрезов!». Для меня, как для специалиста, это, конечно, было лучшим комплиментом, а моим пациентам это помогало и помогает сохранять качество жизни даже после таких сложных заболеваний. Потом уже многие хирурги в Омске так начали делать, мы же постоянно делимся опытом, учимся друг у друга.

А знание анатомии, которое я приобрел, работая в онкологии, мне очень пригодилось и до сих пор пригождается при работе пластическим хирургом. Анатомия в онкологии на самом деле очень интересная наука. Такого как в обычной хирургии – вот отсюда досюда отрежь, здесь зашей – там нет. Онкология – это такая вещь, что никогда не знаешь точно, что можешь увидеть внутри. Убрать – одно дело, но нужно же и как-то человеку качество жизни сохранить, поэтому реконструктивные вещи сразу надо делать, а для этого анатомию нужно знать досконально. 

— Евгений Валерьевич, с какими проблемами можно к вам обращаться?
— Как к пластическому хирургу ко мне приходят люди, которые хотят сделать коррекцию лица, груди, шеи, других частей тела. Сегодня возможности пластической хирургии позволяют решить проблему практически любых возрастных изменений. Также мы с коллегами занимаемся реконструкцией лица и тела – исправлением посттравматических либо врожденных проблем. Пациентам с послеоперационными травмами и осложнениями, с проблемами, связанными с дефектами тканей, с неправильным срастанием костей мы тоже можем помочь. Я делаю и реконструктивные операции после онкологических осложнений. Одни из моих любимых операций, если так можно выразиться, – реконструкция молочной железы, восстановление ушной раковины.

Если же говорить об онкологии, то ко мне обращаются люди, например, с раком кожи, с заболеваниями щитовидной железы, поражением челюстно-лицевой области. Это по моему профилю. Сразу скажу, в «Евромеде» и помимо меня много высококлассных специалистов — поэтому мы занимаемся практически любыми онкологическими вопросами. Например, проблемами маммологии, абдоминальной, торакальной хирургией. Плюс такого большого многопрофильного медицинского комплекса — любой вопрос, который возникает, связанный, например, со смежными областями, можно всегда решить.

Кстати, отмечу важный момент для пациентов. Я считаю, что пластическая операция не должна длиться больше четырех часов, и никак не семь-восемь. Это моя твердая позиция. Большую по объему работ операцию я либо на несколько этапов разбиваю, либо сразу не одна бригада хирургов работает, а несколько. Честно скажу, такая возможность есть далеко не во всех клиниках. В «Евромеде» она, к счастью, есть. Операцию может не один доктор делать, а сразу два, а, бывает, три или даже четыре. Конечно, ведет всю операцию один врач, но другие ему активно помогают и делом, и советом. Это действительно очень ценно, что пациентом сразу занимаются несколько высококлассных специалистов.

— Можете выделить наиболее важную тенденцию в развитии пластической хирургии за последние годы?
— На мой взгляд, это по-настоящему индивидуальный подход к каждому человеку. У нас это не просто речевой штамп. К примеру, на заре пластической хирургии была одна методика круговой подтяжки лица, и все стремились, по сути, к одному стандарту. Но мы все разные, по-разному красивые. Поэтому и при омоложении человека надо стараться сделать именно таким, каким он был 20 лет назад, а не таким, каким кто-то хотел бы его увидеть. Человек должен сохранить по максимуму свою изюминку. Я, например, всегда прямо прошу клиентов приносить с собой их давние фотографии. Я за то, чтобы мир был прекрасен) Но прекрасен не «стандартной» красотой, а особенной. Как по-особенному прекрасна каждая роза, так и каждая женщина. 

Очень важный момент – это взаимопонимание и доверие между доктором и пациентом. Поэтому если ко мне приходит девушка и просит сделать ей грудь третьего размера, я все равно всегда прошу принести фотографию груди, которая конкретно ей понравилась. Чтобы точно увидеть, что она хочет. И потом объяснить, могу ли я это сделать или нет, и стоит ли увеличивать грудь именно до такого размера при ее маленьком весе, например.

Очень важно, чтобы человек перед тем, как пойти к доктору, сам понял, чего он хочет. А не так: «Посмотрите на меня, что вам не нравится?». Мне все люди нравятся) Другое дело, что продолжительность жизни увеличивается, запросы у людей растут, соответственно растут и возможности пластической хирургии. Мы можем сейчас очень серьезно продлить молодость тела и у женщин, и у мужчин. Особенно, если они сами помогают нам, стараясь вести здоровый образ жизни.

— На каком оборудовании вы работаете?
— На современном, проверенном, надежном, лицензированном. В том числе для разного вида анестезии. Анестезия, кстати, – один из важнейших вопросов. Самое главное, с чего начинается медицина, – это «не навреди». Человеку совсем не должно быть больно, это уже давно решенный вопрос, поэтому никакого страха перед операцией в этом смысле быть не должно.

Больше проблем у людей сейчас связано с ранним послеоперационным периодом – тошнота, слабость... В частной клинике все очень заинтересованы, чтобы пациент максимально быстро восстановился, отошел от наркоза и быстро ушел домой здоровым и довольным. Соответственно, закупается все современное, начиная от препаратов и заканчивая оборудованием. Мы делаем все для максимально короткой реабилитации. На это нацелены индивидуальный подбор анестезии, антибиотиков, расходных материалов.

Наши пациенты, когда просыпаются после наркоза, практически сразу чувствуют себя удовлетворительно, могут самостоятельно есть-пить, некоторые – чуть ли и не ходить! Конечно, они под наблюдением всё это время, но все равно реабилитация сейчас наступает очень быстро. Это один из важных для пациентов плюсов частной медицины.

— Евгений Валерьевич, а сейчас вы учитесь, продолжаете повышать свой профессиональный уровень как пластический хирург?
— Конечно. Врач должен постоянно учиться, впитывать как губка лучший отечественный и мировой опыт. Я учился и периодически продолжаю обучение в Москве, Питере. Каждый год езжу на обучение, научные конференции, семинары, подтверждение сертификатов опять же. Очень важны профессиональные контакты. И для повышения квалификации, и для расширения возможностей для наших пациентов. Например, недавно «Евромед» заключил договор с лабораторным центром в Сколково, куда я тоже ездил для знакомства с новыми технологиями. И теперь наши онкопациенты могут пройти там современные генетические, гистологические, гистохимические исследования. Это очень важно для точного прогноза, диагноза, успешного лечения.

— А за границей еще учились где-то, помимо Германии и Чехии?
— Да, в Италии и Испании обучался.

— Это все помимо напряженной и такой ответственной работы! Как отдыхаете, где берете энергию?
— Да там же и отдыхаю). Приезжаю в Испанию, детей на пляж, а сам на учебу (смеется). Вообще же справедливо говорят – если работа приносит удовольствие, ты как бы и не работаешь. Спорт, конечно, помогает быть в хорошей физической форме, без которой хирургу никак нельзя. По утрам бегаю, по вечерам – футбол либо спортзал. Я кандидат в мастера спорта по силовому троеборью со студенческой скамьи.

— А что читать любите?
— Очень нравится классика. Толстой, мой коллега Чехов, Булгаков… Сейчас вот решил перечитать «Фауста» Гёте. 

 

ЛО-55-01-002699 от 20.04.2020 г.

℗