На сцене Спиваков и его Оркестр – и пусть весь мир подождет...

Для тех, кому интересны…

...факты 

Шестой раз легендарный дирижер проводит в Омске свой фестиваль. Здесь один из лучших симфонических коллективов нашей страны, Национальный филармонический оркестр России, представляет публике молодых звезд академической сцены, отдавая им сольные партии в концертах. За дирижерским пультом, конечно же, великолепный Маэстро. В этом году два вечера подряд звучал Сергей Рахманинов, солировали пианисты-виртуозы Александр Малофеев и Андрей Коробейников.

1

Нам довелось побывать на втором вечере фестиваля и слушать Андрея Коробейникова, который исполнил Третий фортепианный концерт Рахманинова. Тридцать лет от роду, выступления более чем в 40 странах мира, множество престижных наград... В 19 лет Коробейников с отличием окончил Московскую государственную консерваторию им. Чайковского, повторив достижение Рахманинова. Его концерты проходили на престижных сценах планеты – от Театра Елисейских полей Парижа и «Сантори-холла» Токио до лондонского «Вигмор-холл» и Большого театра Варшавы, а нынче он оказал честь омичам, выступив в нашем Концертном зале.

…люди

Два вечера подряд Спиваков собирал полный зал. Ниже – пара слов и ряд фотографий для тех читателей, кто зашел по этой ссылке ради светской хроники.

Пришли с супругами Владимир Варнавский, Александр Беляев, Юрий Моренис, Борис Наумов, Василий Пронников, Геннадий Павлов...

Чета Калининых позировала фотографу «в расширенном составе» - известный депутат и его супруга ожидают пополнения в семействе.

На крыльце второй вечер подряд встречались директор клиники «Евромед» Слава Шуголь, хормейстер Раиса Кострикова и вдова знаменитого архитектора Ляля Каримова. Перемолвились парой слов с Лялей Асмановной и мы. Она рассказала – в один из приездов Владимир Спиваков попросил представителей администрации познакомить его с архитектором, автором проекта Концертного зала. Ему, конечно, не отказали: «Мы встретились втроем, и Владимир Теодорович пошел с нами обедать в «Сенкевич», сидели и говорили часа три. У меня была его книга, и он написал – «Дорогой Лялечке на память. Спиваков». Я вчера взяла эту книгу с собой, показывала подругам. А Спиваков после вчерашнего концерта, знаете, мне рассказали, просто пошел гулять по Ленина, дышать… Я бы хотела встретиться с ним еще раз, погулять, пообщаться. Это необыкновенной души человек. Казалось бы – такая величина, но в нем – простота, естественность… Альберт  Михайлович так волновался, переживал тогда. А с ним так просто оказалось, легко…»

Чиновники, бизнесмены, люди искусства, да просто люди без чинов и статусов в этот вечер ради Спивакова отложили свои дела. Здесь были Владимир Телевной, Михаил Курцаев, Сергей Толкачев, Светлана Бородина, вокалистки-близнецы Анна и Инна Бобровы и многие другие. 

Центральный ряд на этот раз заняли господа от областной культуры: сдержанный Иван Шеин, Виктор Лапухин с торжествующим выражением лица «бывших не бывает», директор филармонии Ирина Лапшина. Компанию им составил зампред облправительства Владимир Компанейщиков, господа Варнавские, Калинины и другие. После антракта на тот же ряд рядом с Сергеем Калининым сел великолепно отыгравший первое отделение Андрей Коробейников и тут же принялся оживленно беседовать с омским депутатом о музыке.

…исторические анекдоты

Немного о Сергее Рахманинове, великом композиторе, пианисте и новаторе – для тех, кого так же, как и автора этих строк, завораживает его музыка, звучавшая в этот вечер со сцены Концертного зала.

Рассказывают, что в конце жизни кнопки на ботинках Рахманинова (а он любил именно ботинки на кнопках) застегивала только жена, чтобы перед концертом, не дай бог, он не повредил ноготь на пальце.

***

- Маэстро, - спросила как-то начинающая пианистка у Рахманинова, - правда ли, что пианистом нужно родиться?

- Сущая правда, сударыня, - улыбнулся Рахманинов. – Не родившись, невозможно играть на рояле.

***

Однажды в «Карнеги-холл» Рахманинов исполнял сонату Франка вместе с выдающимся скрипачом Крейслером. Тот по своему обыкновению играл без нот и вдруг память подвела его. Крейслер подвинулся к пианисту, заглянул в ноты, пытаясь найти тот такт, где он мог бы «поймать» партнера, и отчаянно зашептал:

- Где мы находимся?! Где мы находимся?!

- В «Карнеги-холл», — невозмутимо отозвался Рахманинов.

***

Рахманинов всегда прислушивался к аудитории в зале, и больше всего не любил, когда в зале кашляли. Известны случаи, когда во время исполнения своих новых Вариаций на тему Корелли Рахманинов зорко следил за тем, как часто в зале кашляли. Если кашель усиливался, то следующую вариацию он просто пропускал, если же было тихо, то играл по порядку.

*** 

На репетиции первой оперы Сергея Рахманинова «Алеко» к юному, еще никому не известному автору подошел Чайковский:

- Я только что закончил двухактную оперу «Иоланта», которая недостаточно длинна, чтобы занять целый вечер. Вы не будете возражать, если она будет исполняться вместе с вашей оперой?

Потрясенный и счастливый Рахманинов не смог ответить и молчал, будто воды в рот набрал.

- Если вы против... - начал Чайковский, не зная, как истолковать молчание молодого композитора.

- Он просто потерял дар речи, Петр Ильич, - подсказал кто-то.

Рахманинов в подтверждение усиленно закивал головой.

- Но я так и не понял, - засмеялся Чайковский, - против вы или нет. Если не можете говорить, то хоть подмигните!

Рахманинов так и сделал.

- Благодарю вас, кокетливый молодой человек, за оказанную мне честь, - совсем развеселился Петр Ильич.

...на самом деле Чайковский всю жизнь был кумиром Рахманинова. Петр Ильич Чайковский оказывал молодому композитору поддержку и даже предсказал ему великое будущее.

*** 

Рахманинов часто повторял, что в нем восемьдесят пять процентов музыканта.

- А на что приходятся остальные пятнадцать? - спрашивали его.

- Ну, видите ли, я еще немножко и человек...

 

…эмоции автора и слушателя

…каждый раз концерт классической музыки – это вызов самой себе как журналистке: ну что писать, как писать? Как написать так, чтобы не было стыдно за слова, которые по сравнению с самой музыкой и ее исполнением ничего не стоят? Все равно, что пытаться описывать запахи живых цветов – бессмысленно, неточно, ничего не передает.

В первом отделении был Рахманинов, третий концерт для фортепиано с оркестром, бесконечно богатый, масштабный и великолепный ре минор, 1909 год, вершина творчества, который слушается на одном дыхании. Во втором – его «Симфонические танцы», «лебединая песня» композитора, последнее из написанного, а потом – Чайковский, Сибелиус и Хачатурян, конечно же, тот самый знаменитый вальс из «Маскарада». И Маэстро, прекрасный в каждом своем движении, и послушный ему оркестр. Движения дирижера – выверенные, плавные, мягкие, четкие, строгие. Танец рук, понятный всему оркестру: ладонь, то взмывающая над головой, то прячущаяся за спину, заставляющая повиноваться и первую скрипку, и остальных, «вынимающая» из оркестра то опасливое пиццикато, то проникновенное легато – широкую многогранную реку звука. Живая спина Мастера – то натянутая струна, то сама пластичность и грациозность.

 

И уже не остается места для распрей, скандалов, пошлости и бытовых забот, все кажется пустым, мелким, сиюминутным и ненужным. Время сжимается в комок, останавливается, а ты остаешься наедине с собой и музыкой. Когда на сцене Спиваков и его Оркестр – пусть весь мир подождет…