Омску нужен памятник Колчаку?

Статья Владимира Разумова «Устанавливая памятник Колчаку, мы не его славим, а отдаем дань памяти всем жертвам Гражданской войны», ссылка на которую была опубликованна  в Фейсбуке, вызвала жаркие споры и собрала более 250 комментариев. 

 «ВОмске» собрал самые яркие мнения.

1

Инна Ветренко: Сколько можно переливать из пустого в порожнее? Провели же социологическое исследование в отношении установки памятника Колчаку. Мнения жителей разделись почти поровну. Отсюда вывод — зачем нам раскол в обществе, и так хватает разногласий.

Евгения Лифантьева: Памятник Колчаку — это то, что раскалывает общество. В Омске сегодня практически нет потомков колчаковцев или белочехов. Зато очень много потомков его жертв. «За» памятник Колчаку выступают те, кто видит хайповость темы, кто видит, что одно упоминание о возможности появления такого памятник сразу же притягивает много как сторонников, так и противников, но не оставляет людей равнодушными.

Александр Жиров (Евгении Лифантьевой): Вот, поди ж ты, одни воевали на стороне Колчака, другие на стороне красных, третьи вообще не хотели воевать — но остались почему-то только потомки жертв? Может, потому что не принято было в Совке упоминать даже о связи с воевавшими на стороне Колчака — а то могли бы отправить в самый гуманный в мире коммунистический концлагерь?

Евгения Лифантьева (Александру Жирову): Те, кто воевал на стороне Колчака, на 99 процентов были не омичами. Это были белочехи и части, пришедшие в Омск после отступления с Волги, которые состояли не из омичей. Колчак пытался проводить насильственную мобилизацию в городе и окрестных деревнях — это встречало сопротивление. А вот гибли от рук колчаковцев именно омичи, которые тут жили до прихода.

Люба Немирова: А для меня вопрос более важный: кто будет автором памятника и какое будет его образное решение??? В Иркутске стоит памятник Колчаку, рядом действующий монастырь, а дальше можно пройти по Баррикадной до музея иркутского тюремного замка, ну и до Казанской церкви.. И памятник вписан в историю города... Такую, какая она есть.

Евгения Лифантьева (Любе Немировой): Я предлагала Малькевичу (Александру Малькевичу, — ред., руководитель «12 канала») памятник сестре милосердия — обобщенный образ благородной девушки, который объединяет и госпиталя первой мировой (реально были в Омске), и гражданскую, и вообще философия вопроса «женщины и война»... Не услышал. Хайпать на Колчаке приятнее. Вот ей и стоит заняться. Кстати, медакадемия у нас сильная, такая глыба истории медицины, как Вишневский, Омской области не чужд, госпиталя были и в японскую, и в первую мировую, и в гражданскую, и в Великую Отечественную... ну и вообще — образ объединяющий, медицина, милосердие — безусловные понятия.

Василий Цой: Мы же установили памятники тем, кто гораздо больше сгубил народу.
Памятник он и есть памятник, чтобы мы помнили историю. А история не всегда белая и пушистая. Мы должны помнить и хорошее и плохое. Помнить тех, кто повлиял на нас, наших предков, чтобы не повторять плохое и следовать хорошему.

Аркадий Юдин (Василию Цою): Памятник — это признак увековечивания памяти за какие-либо заслуги, а не чтобы помнить историю.

Люба Немирова (Аркадию Юдину): То есть, одни «заслужили» память, другие — нет? Что является мерилом заслуг? Ибо, по-вашему получается, место в истории выдается по заслугам, как на доске почета? Или история более многогранная вещь?

Евгения Лифантьева (Любе Немировой): А вы как думали. Миллионы и миллионы прошли как тени, не оставив после себя памяти. Или вы считаете, что сдохший от дизентерии солдатик Колчака более достоин, чем омский пацаненок, которого тот пришиб прикладом, когда тот хотел спереть кусок хлеба для больной матери?

Люба Немирова (Евгении Лифантьевой): Вот лично я родилась и выросла в спецпереселении.. И для меня памятник истории — это три креста на перевале Тит в Якутии на месте мужского, женского и детского лагерей... Но это своя история и своя память... Все оставили о себе память... Память имеет разные формы выражения.

Василий Цой (Евгении Лифантьевой):  Памятник увековечивает в том числе события, а Колчак — это событие в омской истории и истории России. А гражданская война априори не может быть справедливой, там не может быть плохих и хороших. Кровь братьев на всех. Только победители устанавливают, кто плохой, а кто хороший, кто заслуживает, а кто нет. Гражданская война давно закончилась, ушли в прошлое победители. Не пора ли более объективно на историю смотреть, а не с точки зрения победителей, которых уже нет?

Аркадий Юдин (Василию Цою): То, что Колчак является военным преступником — никем не опровергнуто. Любой памятник преступнику не увековечивает события. Он прежде всего увековечивает память этому человеку и его поступкам.

Евгения Лифантьева (Василию Цою): А вот тут вы ошибаетесь. Победители есть — сегодня победила другая сторона, и она жаждет реванша. Примирение произошло достаточно давно, еще при советской власти. В Омске есть улица белочеху Гашеку, в 80-е годы белогвардейцы воспринимались уже не как враги, а как ошибавшиеся люди. Булгаков публиковался, тот же Алексей Толстой с его «Хождением по мукам». Сегодня же от нас требуют полного отказа от памяти о том, что белогвардейцы были когда-то побеждены, добиваются полной подмены исторической памяти.

Василий Цой (Аркадию Юдину): Признать кого-либо «военным преступником» можно только на международном трибунале (например, суд над нацистами в Нюрнберге), либо же на национальном суде (Верховный Суд Российской Федерации). Поэтому это чьи-то хотелки, не имеющие юридического подтверждения.

Василий Цой (Евгении Лифантьевой): А судьи кто? Те же самые победители. Если мы себя считаем правовым государством, то признать кого-либо «военным преступником» можно только на международном трибунале (например, суд над нацистами в Нюрнберге), либо же на национальном суде (Верховный Суд Российской Федерации). Поэтому это чьи-то хотелки, не имеющие юридического подтверждения.

Флора Винхен:  Предлагаю разместить скульптурные группу объединенных одной композицией и фактурой материала — Ленин и Колчак. А рядом — столики уличного кафе с жареными колбаскаими и отечественным столовым краснодарским вином. Только столики чтобы не красного цвета. Колчак и Ленин — это вам не Тинто...

Сергей Канушин: Хотелось бы видеть те лица, которые были связаны с Омском и с которых однозначно нужно брать пример, к которым можно ходить школьными экскурсиями! Это все будет повышать как общий положительный эмоциональный рейтинг города! Колчак к этим людям не относится! У нас есть достойные земляки, которым можно и нужно ставить памятники, как пример Валентина Павловна Бисярина. Так вот и возникает вопрос: что же за такая к нему любовь!? Ничего геройского не совершил, все потерял, воевал за англичан, а памятник надо ставить в Омске!? Пусть англичане ему ставят, у себя!

Александр Жиров (Сергею  Канушину): Серьезно? Прямо вот вообще ничего геройского? И только за англичан воевал, а за Россию — ни капельки? И Арктику не исследовал?

Евгения Лифантьева (Александру Жирову): Мало того, что сдался в плен японцам, неудачно провел полярную экспедицию, продал карты минных полей, так после революции вообще стал англоподданным. Великолепный пример служения России!

Люба Немирова (Сергею Канушину): Может у иркутян спросить?.. Они же что-то нашли? И у них с историей вообще хорошо и много, но ведь поставили и Колчаку.

Евгения Лифантьева (Любе Немировой): А зачем спрашивать? Памятник в Иркутске поставлен на деньги некого бизнесмена Андреева Сергея Валерьевича, который до сих пор находится в международном розыске, предположительно скрывается от правосудия за границей. Его подельники были задержаны и осуждены. Кому досталось пожизненное заключение, кому — 25 лет. Сроки очень серьезные, да и преступления соответствующие. На счету банды  87 эпизодов преступной деятельности, объем дела — 275 томов.

Евгения Лифантьева: Берем гипотетический вариант исторических событий: Колчак удерживает Сибирь, граница между РСФСР и англо-американским протекторатом «Сибирь» проходит по Уралу. Как вы думаете, какова бы была судьба ваших прадедов? И смог бы их правнук стать дипломатом?

Александр Минжуренко (Евгении Лифантьевой): А в Сибири не было дворян-помещиков. И вся интеллигенция, и все чиновничество, и купечество вырастало исключительно из местного населения: крестьян и казаков. Дети крестьян учились в Томском университете (вот там бы я и оказался скорее всего). И урбанизация бы совершалась даже более быстрыми темпами. А оставшиеся крестьяне в Сибири стали бы мощнейшими фермерами: земли-то было в изобилии.

Марк Гринберг:  «Брэндинг Омска в плане социальной символики и мифологии» почему-то категорически и регулярно упускает банальное представление о городе, в котором хочется жить, городе, который создаёт настроение. Пепел, которым посыпают голову, по ощущениям легко спутать с перхотью.

Алексей Декельбаум: Я бы поставил памятник солдатам белой армии. Это было бы честно. Лично адмиралу — не уверен, ибо он отнюдь не был гением управления и допустил развал тыла и ожесточение села. Но предложил бы убрать все названия улиц, связанные с революционерами и тем более с палачами (Тухачевский), или же назвать другие улицы и площади именами Колчака, Пепеляева, Каппеля (!), Вологодского. Это было бы тоже честно.

Евгения Лифантьева (Алексею Декельбауму): А вот тут у вас подмена понятий. Кого из революционеров вы называете «палачами»? Котельникова, который вообще никого не убил, просто организовал работяг требовать 8-часового рабочего дня и потом сел в тюрьму? Или Феоктиста Березовского? Это все — революционеры. Память о них тоже стереть? 

Аркадий Юдин (Алексею Декельбауму): Никто пока не рискнул признать Сталина военным преступником, пока нет ни одного документа об этом. Фашизм вместе с Гитлером и его приспешниками был осужден Нюрбергским трибуналом. Колчак был также признан военным преступником, и ему было отказано в реабилитации, поэтому даже подъем вопросов об установке ему памятника очень странен, и аргументы на эту темы детсадовские.

Наталья Култыгина: Неоднократно слышала, от сибиряков, что народ там бился не ЗА Советы, а ПРОТИВ Колчака. Настолько он зверствовал. Так что, на мой взгляд, очень странная дань памяти жертвам получается.

Наталья Карбышева: Как здорово! Столько людей со знанием биографии А.В. Колчака! Единственное, что смущает: в полемике не участвует молодежь! Памятник нужно установить! Боюсь, что молодое поколение не будет спорить о роли и заслугах Колчака, т.к. они и знать не будут о его существовании...

Евгения Лифантьева (Наталье Карбышевой): Нет, Наталья, НЕ нужно. Факт установки памятника — это признание того, что человек является в какой-то степени образцом для подражания. Жизнь Колчака — это пример того, как НЕ надо жить. Не может быть образцом для подражания человек, который бросил жену с детьми, бросил друга в беде, на одной войне сдался в плен, на другой - стал подданным чужого государства, продал все, что знал, внедрил в своей армии «тройки», которые выносили решения без соблюдения всякой законности, и английскую практику концлагерей... В общем, не тот пример для подражания. Разве что для нынешней элитки может быть примером того, как надо обращаться с рашкованским быдлом, чтобы побыть на коне. Но элитке надо помнить, чем все-таки Колчак закончил.  У Колчака нет реальных заслуг. По крайней мере, больших, чем у других высших офицеров царской армии в десятых годах прошлого века. Если Колчак — полярный исследователь, то где памятник Толлю, который, в отличие от Колчака, заплатил за исследования Арктики собственной жизнью? Если Колчак — флотоводец — то где его морские победы? Если Колчак — теоретик морского минирования, то почему не сработали его минные поля, когда англичане шарились по русским морям, как у себя дома? А?

Сергей Наумов: Если принимать аргументы отписавшихся «антиколчаковцев», то, разумеется, памятник ставить не нужно. Но по этой же «логике» необходимо срочно стереть с лица города все изваяния (как представляющие относительную художественную ценность, так и вовсе не представляющие) политического экстремиста, организатора международной террористической группировки, изменника Родины и двоеженца Бланка-Ульянова (сценический псевдоним— «Ленин», бандитское погоняло — «Старик»).

Александр Штерн: Идею мемориала жертвам Гражданской войны поддерживаю. Но не в виде памятника Колчаку, который только одна из жертв и в тоже время —преступник (в этой бойне все и жертвы, и одновременно преступники). Такой памятник должен быть принципиально безымянным, а жертвы могут только перечисляться списком как «миллионы убитых задёшево». Как это сделано, например, в Яд Вашем в Иерусалиме. Но я думаю, что реализовать такой проект в Омске при нынешнем состоянии региона невозможно.

Владимир Калекин: Мир — не черно - белый, однозначно в свое время «много собак» повесили на участников Белого дела. Понятно почему и зачем... Исторически Омск был столицей Белого движения, России. Адмирал Колчак — Верховным Правителем России и признанным руководителем Белого дела. Это история нашей страны, города. Такую память следует увековечить хотя бы к 100-летию. Разделяю мнение автора статьи.