Про Новый год. Деревенские хроники

Радищеву было что терять: столица, самодержавие, семья…

Омск – не Петербург, почувствуйте разницу. В Новый год тут ловить нечего, кроме неистового шопинга, бестолковой суеты и диких пробок.

1

Поэтому в здравом уме и твёрдой памяти мы с детьми едем в деревню, заваленную снегами, где небо ниже, чем потолок в избе. Выкапываем из сугроба дом, затапливаем печь и живём абсолютно не праздничной жизнью.

Метель, тайга, безлюдье полное. Нам нравится такая обстановка — креативная.

Ближайший магазин — в двадцати трёх километрах, в Рагозино. Поехали, купили хлеба, смотрим — на дверях объявление: «5 января в досуговом центре (теперь так сельские клубы называются) состоится концерт группы «Люди». Вход — 50 рублей».

Решено – едем…

 

Едем, значит… «Ни огня, ни чёрной хаты/ Глушь и снег…» и вдруг справа по борту, из оврага, пейзане в заснеженных шапочках брёвна выкатывают. Навстречу им «по дороге зимней, скучной» тачка «борзая бежит». И сзади — деревянные сани.

Ничего тут не поделаешь: зима, крестьяне торжествуют, и, стало быть, лес тихонечко воруют. И для этого тёмного дела нет времени лучше, чем пушкинский зимний вечер, когда «буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя».

Мы мчались по заледеневшей дороге, чтоб согреться у последнего в этих уединенных местах очага культуры, а какие-то некультурные люди воровали лес…

2

Через пару минут догнали лесовоз с прицепом. От перегруза его шатало из стороны в сторону. Могучие сосны так и норовили вывалиться из кузова. Мне кажется, если б наши «камазы» были, как их «вольво» и «скании», брёвна грузили бы и на крышу кабин. И волоком тащили. За прицепом.

 

Про многострадальный северный лес столько писано, да всё без толку. Как воровали, так и воруют. И пускай министр Лобов увеличивает плату за дрова хоть на двадцать, хоть на сто двадцать процентов, здесь не изменится ничего. Как шутила Мария Розанова, «передаю по буквам: Николай, Иван, Харитон, Ульяна, Яков – ничего!»

При Советской власти тайгу не трогали. Потом настал дикий капитализм, и к ловле чёрных лесорубов правоохранительные органы стали относиться без особого азарта. Тем более что Сам (!) разрешил.

Безбожно выпиливать лес принялись при самом набожном губернаторе. Много лет он ощущал себя «отрадой и ужасом вселенной». «Монархом над монархами». «Величайшим из сынов человеческих, ногами своими упирающимся в центр земли, а головой касающимся солнца». Это при Нём Омск слыл «древнейшей кочкой Вселенной» и кандидатом на «пуп Земли».

Но потом что-то пошло не так. Хозяин отошёл от дел в пенсионную мудрость, а тут и лес под Кейзесом закончился. Дочиста выпилили.

У «монаршего» преемника по любому вопросу на лице было написано «да что вы говорите?!» Так в блаженном неведении он и отсидел положенный срок. А находчивые коммерсанты с бензопилами перекочевали за Успенку. Они проложили дорогу для своих лесовозов через Саратовку, через тайгу и всё вывозили и вывозили вековые сосны, берёзы и лиственницы. Работали по-стахановски.

По традиции караваны «камазов» начинали свой путь в пятницу вечером. По субботам и воскресеньям тоже без дела не сидели. Спокойно ехалось по трассе Седельниково-Омск и в праздничные дни. Им, по-моему, вообще всегда комфортно и пилилось, и ехалось.

Позиция руководства района — моя хата с краю. Эти вечно делали вид, что не замечает под завязку гружёных машин, в хлам разбивающих остатки дорог.

Нынешние губернские власти, конечно, борются с чёрными лесорубами. Они их «в дверь», как пел Высоцкий, а те — «в окно». Пока в Таре шашками машут, они тут лес шерстят. И как шерстят!

3

Дай бог здоровья министру Лобову такие деньги собрать в областной бюджет лет через сто…

…Первые дни наступившего года наша жизнь, можно сказать, плелась нога за ногу, а теперь припустила галопом: мы мчались во весь дух на культурное мероприятие. Бытие снова наполнилось светом, цветом, звуком.

Вот только не надо думать о сельских жителях свысока. Крестьяне — тоже люди и пару серий «Секса в большом городе» посмотрели. И культура в Седельниковском районе определённо есть. Просто Рагозинский досуговый центр был ближайшим к нашему медвежьему углу местом, где делались всякие культурные дела.

У входа в клуб стоял «пазик» малопонятного цвета с табличкой «Дети». Автобус выглядел так, как будто его много лет бодали лоси, пинали медведи и лягали коровы.

Шофёр задумчиво курил, глядя за сельские горизонты. Судя по философичному выражению лица, это был человек, не чуждый культуры, и любую «мать» он запросто мог перевести на язык Данте или Шекспира.

Докурив, водила презрительно сплюнул в сторону нашей машины, сиротливо ткнувшейся посередь заснеженного поля:
- Понаберут всякой дряни!

В глазах коренного сельского жителя японский внедорожник выглядел ссохшимся жабёнком. И смешно, даже неприлично было сравнивать его с богоподобной «нивой» или светоносной «буханкой».

Рядом с колхозным «пазиком» мы почувствовали себя неполноценными. Не станешь же оправдываться, что большая иностранная машина нужна не выпендрёжа ради, а дела для: чтоб в распутицу добраться до родной деревни.

Туда можно ещё на «бэтээре», но ведомство Шойгу не объявляло о распродаже поношенных вездеходов, поэтому приходится довольствоваться заграничным автопромом.

Входя в рагозинскую культурную обитель, мы чувствовали себя парвеню…

4

К крылечку неспешно подтягивались граждане в одежде из коллекции «Джек Потрошитель преследует своих жертв» с запахом непростых жизненных историй. Деревня по-своему аристократична. В деревне что ни человек, то персонаж для романа.

Продавщица билетов, оглядев жалкую кучку, бредущих в «филармонию», громко сокрушалась:
- В прошлый раз все кричали: «Чё билеты такие дорогие: по сто рублей!» Нынче сделали по пятьдесят, и чё?! Вообще никто не пришёл.

В предбан.., пардон, фойе, ещё не выветрился запах новогодней dolce vita. Подумать только, пять дней назад крестьяне водили здесь хороводы, пели древние скифские песни, ели запечённых в сметане жаворонков, оленину с рябиновым джемом и самогонкой…пардон, яблочным кальвадосом.

А какая ёлка! Вот он — последний оплот традиционных ценностей в этом безумном, безумном мире.
По периметру фойе — праздничные плакаты с мышами. Мышь вязаная. Мышь бумажная. Мышь в блёстках. Сразу видно: в досуговом центре последовательно внедряется концепция идеального сельского жителя: не деградировать, а окультуриваться.

Всё было готово к празднику: ёлка нарядная, сугробы полиэтиленовые в натуральную величину, снежинки-гиганты из алюминиевого утеплителя, разноцветный дождь, свисающий с потолка фантазийной махрой.

Искусство завклубом состоит в том, чтобы правильно организовать визуальную ложь…

Вокально-инструментальная группа «Люди» готовилась усилить новогоднюю феерию в населённом пункте, волею рока отдалённом от районного центра.

25 граждан терпеливо ожидали шоу.

В предвкушении действа — шёпот, в нетерпении падают лорнеты, шелестят веера, поскрипывают кресла:
- Как же надо ненавидеть свою жопу, чтобы сделать такие сиденья!

Солист, бодрый и позитивный, при виде полупустого зала и не думал скисать. Профессионал. Весь собрался, широко улыбнулся и грянул: «Это всё, что останется после меня». Из раннего «ДДТ».

Вторым номером программы он исполнил песню «Какой ты на фиг танкист». А потом достал из кармана губную гармошку и подыграл себе «Бутылку кефира» с «полбатоном». Концерт был явно адресован гурманам.

- Нет, ну даёт! – восхищалась галёрка. И следом — характеристика музыканта, в переводе на язык поэта Хлебникова означавшая: «игрец», «небогрёз», «песниль».

Далее коллектив обратился к шлягерной части отечественной рок-хрестоматии. В бой вступила «Агата Кристи» со знаменитой песней «Я на тебе, как на войне». И нам уже казалось, что на сцене жжёт не группа «Люди», а братья Самойловы. В лучшие их годы жизни: когда они были друг другу как близкие родственники.

Музыканты пели на футбольную («Аргентина-Ямайка 5:0») и любовную («Ау-ау-ау, я тебя всё равно найду!») темы. Разухабистое «про коня вороного» и «Ваську-атамана» перемежалось лирическими композициями из «ДДТ» и «Мумий Тролля». Мощный голос солиста в безупречной технике пролетал через пространство зала легко и сердечно, трогая каждого слушателя.

В концерте также прозвучали: «Родина» («Анимация»), «Просвистела» («ДДТ»), «Я ухожу красиво» («Звери»), «Цвет настроения синий» (Филипп Киркоров).

Что ни говори, а талант, он и в Рагозино талант.

Мои пацаны вообще с трудом понимали, что происходит, но сидели смирно. Как на концерте Башмета. После каждой композиции они вежливо хлопали и выразительно смотрели на папу: так надо!?

Их папа был в восторге. Он вспомнил молодость: как отжигал в СКК «Иртыш» на «ДДТ» и подпевал «Агате Кристи». Ему было по фигу, кто и зачем поёт: «Уходим, уходим, уходим, настанут времена почище». Он слегка обалдел от могучего репертуара группы «Люди».

…Как пишут в таких случаях музыкальные критики «Коммерсанта», «зал был полон до последней ноты финала»…

На посошок требовали «Колодец». Который «дай воды напиться». Но, по-видимому, в репертуаре коллектива такого саундтрека не было. Своё выступление музыканты закончили странной песней «Без трусов»:

Лишь бы знать, что завтра будем вдвоём,
Лишь бы знать, что завтра день проведём
Без трусов.

- Ни к селу, ни к городу! – возмутилась галёрка.

Я вполне допускаю, что «Без трусов» - очень модная песня, хит, шлягер, звучащий в Седельниково из каждого окна:

Даже если самый злой рептилоид
Нас пугает жидкой плазмой и лазером,
Разжигаешь ты мой гиперболоид
И трагедия становится праздником…

Но в сельском клубе это выглядело немножко ирреально.
Как если бы посреди концерта Зыкиной на сцену вдруг выпрыгнул Игги Поп.