Никто не вскакивал и не вытягивался по стойке смирно при виде директора

Неделя, как мы в Канаде.

Пришли в школу записывать Серафима. Школа открыта, охраны нет. Прошли в небольшой офис, где приветливая женщина познакомилась с нами, приняла документы и уверила Серафима, что бояться не стоит. Пока она снимала копии с документов, в комнату зашёл мальчишка, у него были какие-то проблемы с держателем листов в папке (это, я так понимаю, у них вместо тетрадей). Мальчика выслушали, усадили за стол вынули из шкафа в ящичке кипу держателей, и он сел чинить свою папку.

Дальше пришел директор. Мужчина средних лет, внешне сильно смахивающий на любимого мной Робина Уильямса. Пригласил нас войти в свой кабинет, маленькая комната без шкафа, его куртка висит прямо на крючке на двери. В комнате всего три стула. Мы растерялись, куда садиться? Нас вместе с директором четверо. Он жестом усадил нас на стулья. Молниеносно перевернул какое-то пластиковое чёрное ведро и сел, смеясь, на него. Представился Робом, пошутил, что места маловато.

В этом месте мой мир рухнул. Забирая документы из своей школы, я была в кабинете директора — так это приемная президента в миниатюре.

Так мы и беседовали около получаса: он на ведре, мы на стульях. Он рассказывал, как все устроено в школе, отвечал на наши вопросы и задавал свои. Из разряда, чем ребенок увлечен, что ему интересно спорт, музыка и т.д. Уверил, что понимает, как Серафиму сейчас страшно, потому что представляет себя в его возрасте, если бы должен был пойти в школу в Москве.

Дальше повел нас с экскурсией по школе. Первый кабинет, куда он нас привел он назвал «место, где можно получить помощь», что бы ни случилось, если страшно или даже если забыл ланч. Затем добавил, что за помощью можешь приходить и к нему.

Мир продолжал трещать по швам.

Заходили в классы. Где за партами, где в кругу сидели дети, одетые в свободную, спортивную одежду, яркие футболки. Никто не вскакивал и не вытягивался по стойке смирно при виде директора. Дети продолжали заниматься своими делами, в одном классе захлопали в ладоши, в другом мальчишка, стоявший ближе к двери, начал пританцовывая махать рукой, на что директор ответил примерно таким же движением.

Мир продолжал рушиться.

Дальше входим в огромный светлый спортивный зал, в котором много сеток и куча детей играют в бадминтон. Физкультурника я не видела. На весь зал звучит музыка, под которую хочется двигаться.

Откуда-то из глубин памяти всплывает грязно-зеленый спортивный зал, где мы, первоклашки, чуть дыша стоим по линеечке, построившись по росту. А весь красный от нашей тупости физрук командует: направо-налево-кругом-шагом марш-правой-левой-стой- направо-налево-кругом...

Идем дальше, навстречу учительница, подходит к нам. Директор ее представляет. Жмёт всем руки, протягивает руку Серафиму. Я вижу его оторопь и нерешительность, с которой он ей отвечает, думаю, его мир тоже летит в тартарары. Она объясняет, что «тоже новенькая», работает в школе неделю, поэтому Сим может обращаться к ней за помощью, типа они в одном положении.

Идем дальше, впереди по коридору оранжевые конусы преграждают дорогу. Я думаю, что там ремонтные работы какие-то идут. Но директор бодро приглашает нас пройти за конусы. Оказывается, рядом класс, где дети конструируют машинки, которые ездят на сжатом газе и здесь, в центре коридора, их запускают и испытывают.

Дальше просторная библиотека, кажется даже с диванчиками, смежная с компьютерным классом. В классе с кухней и швейными машинками и мальчики и девочки вместе, все чем-то заняты.

Отдельный класс для новеньких детей, плохо знающих английский, там с ними занимается специальный педагог. В классе игры, раскраски.

В итоге, в школу приняли, начнет ходить со следующего вторника. На мою просьбу дать нам какой-нибудь документ, подтверждающий, что Серафима взяли в школу (в прежней школе просили прислать справку, что ребенок учится в новой школе), директор задумался. Спрашивает, подойдёт ли, если он напишет письмо?

Вот. Пусть напишет. Может быть в нашей школе тоже что-нибудь рухнет.

Оригинал в Фейсбуке автора.