Люди, которые убили едва родившуюся любовь омичей к Омску

…он, похоже, сам не понимает, что натворил и чем ему грозит эта история... И еще – чиновники нашей мэрии, без имен и фамилий.

Про судебную тяжбу по поводу коммерческого использования скульптур «Степаныч» и «Любочка» читали, наверное, все, кому есть охота хоть что-то читать. Некий коммерсант Рудаков выкупил у скульптора Норышева авторские права на «Любочку» и «Степаныча». Причем «автором» оказался не только сделавший их скульптор, но и бывший чиновник мэрии, «генерал от архитектуры» Вахитов, который определял места для размещения этих элементов городского дизайна. В общем, Норышев с Вахитовым передали свои права Рудакову. Тот дождался, когда в городе выйдет подарочный альбом с фотографиями скульптур и подал иск к издателю – ООО «Омский ракурс». Дескать, коммерческое использование, наживаетесь на бедных художниках и так далее.

1

Сначала требовал 7 с лишним миллионов, потом постепенно снижал сумму и удовлетворился 20 тысячами. Издателю оказалось проще сунуть эту двадцатку в зубы оппоненту – чтобы тот только отвязался, – чем продолжать доказывать право мэрии Омска на те элементы городского дизайна, которые делались по ее заказу и оплачивались из городского бюджета. Точнее, самих «Любочку» и «Степаныча» - в физическом, так сказать, выражении, как некие куски металла определенных веса и формы - другим судебным решением все же признали собственностью города. А вот их изображения теперь юридически оказались собственностью г-на Рудакова.

То есть прецедент создан. Теперь Рудаков получил возможность, тряся этим судебным решением, выжимать деньги с любого, кто неосторожно попытается торговать омскими сувенирами вроде магнитиков с фотографиями «Степаныча» и любыми другими изображениями символов Омска.

Мало того. В «Коммерческих вестях» появилась информация о том, что с помощью Колесникова Вахитов «защитил» авторские права на еще полтора десятка «малых форм», расставленных по городу, вплоть до пушки на Иртышской набережной. (Интересно, какие могут быть авторские права на эту довольно грубую копию старинного огнестрельного орудия? Этак у каждой лавочки или урны появится «автор»…)

В общем, предприниматель Рудаков провернул выгодную авантюру, которая будет кормить его до конца жизни. Достаточно следить за рынком, выискивая «коммерческое использование изображений», и подавать иски. С одного двадцать тысяч, с другого – сорок, а где-нибудь, может, и более рыбное место найдется… Опять же: спрос на сувениры есть, можно продавать лицензии на право использования изображений – суд сделал хорошую рекламу.

Впрочем, к г-ну Рудакову у меня, если честно, претензий нет. Он – предприниматель, а для коммерсанта деньги не пахнут. Цель предпринимательства – прибыль. А что продавать – место на мусорной свалке или изображения символов города – не важно.

А вот психология г-на Вахитова, ключевой фигуры в этой истории, гораздо интереснее.

Как выяснилось на суде, г-н Вахитов в момент установки скульптур «Степаныч» и «Любочка» трудился в должности начальника отдела городского дизайна. То есть, по сути, именно он или под его руководством оформлялись и договора со скульптором Норышевым, и заказ на отливку фигур. Кстати, сам Норышев в своих показаниях утверждал, что именно Вахитов непосредственно руководил выбором места, контролировал процесс создания, занимался финансовыми вопросами… и, по моему мнению, именно Вахитов должен был проследить за правильным оформлением в собственность города и изготовленных «элементов городского дизайна», и авторских прав на них. Должен… но, как говорится, не обязан.

Вместо того, чтобы добросовестно выполнить свои должностные функции, Вахитов заложил юридическую «мину» практически подо все, что хоть как-то украшает Омск. По сути, под дело своей жизни…

Ведь сложно поверить, что он, архитектор, проектировал размещение этих элементов городского дизайна, не вкладывая в работу ни грамма своего отношения, не хотел, чтобы Омск стал привлекательнее, эстетичнее… Хотя, все может быть. Чужая душа – потемки.

В истории о судебной тяжбе по поводу «Степаныча» и прочих уличных скульптур есть один тонкий момент, который, собственно, и позволил состояться авантюре предпринимателя Рудакова.

Скульпторы – люди творческие, в финансовых документах не очень разбирающиеся. Или, по крайней мере, предпочитают такими выглядеть.

«Коммерческие вести» опубликовали показания Сергей Норышева на суде: «Что касается договоров, то они, наверное, где-то есть, но не у меня. Наверное, были договоры на отливку скульптур с заводом. За работу мне платил не город, а одна из его структур. Я расписался в ведомости за получение денег – и все. Договоров я не видел».

Мало того. Среди «защищенных» Вахитовым украшений города – фонтан у Музыкального театра, который проектировал Альберт Каримов – ныне покойный и, естественно, не способный дать показания о том, существовали ли договора на передачу авторских прав тогда еще Омскому горисполкому…

Кто мог точно знать: состоялась ли передача авторских прав и есть ли у мэрии документы, ее подтверждающие? Естественно, чиновники мэрии, занимающиеся дизайном города. То есть опять – г-н Вахитов.

Именно он точно знал, что таких документов нет. А, может быть, и поспособствовал их отсутствию? Не зря же параллельно с иском г-на Рудакова другой суд рассматривал дело о «бесхозных» уличных скульптурах и ставил их на баланс мэрии. Нет, я верю, что в нашей мэрии – клинический бардак с документами. Но все-таки какая-никакая финансовая дисциплина быть должна. За отливку «Любочки» мэрия заплатила 800 с лишним тысяч рубелей – деньги в начале нулевых весьма приличные. Неужели никто в мэрии не удосужился поставить на баланс то, за что были заплачены эти деньги? Каждая мусорная урна стоит на балансе, а «Любочка» - нет? Но, оказывается, до прошлого года документов, официально подтверждающих права собственности на скульптуры, у мэрии не было!

Впрочем, все это – мои домыслы. Может быть, бардак в мэрии действительно такой, что не нужно ничего предпринимать, чтобы «прихватизировать» у города что угодно. Пусть со всей этой историей разбираются компетентные органы, суды, юристы и прочие крючкотворы.

Дело не в этом.

Омск, конечно, не самый красивый город на земле. Но кое-что привлекательное у нас есть. Хотя бы скульптуры Сергея Норышева – теплые, «ламповые», немного мещанские, словно абажур с кисточками из коллекции музея городского быта, но от этого не менее милые. Потихоньку-полегоньку у омичей начинала появляться привязанность к этому тепло-ламповому облику города, «тихого, как сон». Начали появляться ощущение, образ города, во многом созвучный понятию «дом детства». Пусть неказистый, но родной и любимый.

И вот приходит некто Рудаков, показывает пальцем на то, что омичи начали считать родным, и говорит: «Это – МОЕ». И почему-то вся любовь куда-то испаряется, а личико железной Любочки уже кажется не романтично-печальным, а глуповато-капризным, и лукавый трудяга Степаныч превращается в бездельника-алкаша… И уже не хочется покупать и дарить гостю магнитики с их изображениями – потому что знаешь, что какая-то копейка из заплаченных за них денег достанется г-ну Рудакову.

Дело ведь не в том, что чиновники мэрии отвратно работают. Мэрия – это не Омск. Не Город как некая общность, к которой можно испытывать теплые чувства. Дело в том, что кто-то счел себя в праве «прихватизировать» эти чувства.

Ну, а дальше… Не знаю, как поступит Двораковский, но я на его месте просто бы приказала демонтировать «Любочку» и «Степаныча» и отвезти на склад. Юридически чисто – представляющие материальную ценность объекты существуют, находятся на ответственном хранении. Любая проверка может прийти и убедиться. А то, что посмотреть на них нельзя – так это все вопросы к г-ну Рудакову. Он – обладатель права на их изображения, пусть он вам те изображения и показывает.

И поступать так с каждым «элементом дизайна», на который г-н Рудаков и/или г-н Вахитов предъявит права.

Ну, а если речь пойдет о чем-то посерьезнее потешной пушки, о памятниках, смысл которых – в признательности к подвигу, то устанавливать рядом здоровенный щит: «Анастасия Акатьевна Ларионова - простая сибирская женщина, жительница д. Михайловка Саргатского района. Она отдала на алтарь Отечества семерых сыновей: Григория, Пантелея, Прокопия, Петра, Федора, Михаила, Николая. Памятник установлен спустя 30 лет после смерти А. А. Ларионовой. В данный момент изображение приватизировано гражданином N. Съемка в коммерческих целях запрещена, да в некоммерческих тоже лучшее не нужно, права собственности, в отличие от памяти о подвиге, в отличие от доброты и любви, священны и охраняются законом».

Только сомневаюсь, что у муниципальных чиновников хватит на это решительности. К тому же подозреваю, что большинство из них не осуждает своего бывшего коллегу Вахитова, а завидует ему, сожалея лишь о том, что после скандала в прессе второй раз такую авантюру провернуть не получится, и на все новые «элементы городского дизайна» придется оформлять с авторами договора о передаче прав по всей форме. Хотя кто их знает, чиновников? Может, подождут, пока шум поутихнет, и начнут продавать новую партию «прав на изображения».