«Где меня от смерти откачали…»

«Мне исполнилось два года, когда началась война. Отец ушёл на фронт. Сестру мама отправила менять папины папиросы на хлеб, и она погибла. Меня нашли в квартире у тела мёртвой матери…»

491023 декабря 2020
«Где меня от смерти откачали…»

В Омске вышла книга, которая не стала событием, не взорвала медиапространство, не снискала массовый успех. Её почти не заметили.

Негромкая книга к громкой дате. Тот редкий случай, когда с первой и до последней страницы душат слёзы, потому что никто не ответит, как такое могло быть и как после этого жить…

1

«Мы приносили мёрзлую землю, разводили её в воде и, когда земля оседала, пили. Эта вода казалась нам такой сладкой».

«Дом детства моего» посвящён воспитанникам детских домов Омской области военной поры. 

Тираж — всего 200 экземпляров, но содержание… его хватит и нам, и нашим правнукам. Потому что эта война всегда с нами. Она никогда не кончится. Война будет длиться, пока мы есть, существуя параллельно с нашей повседневной жизнью… 

«Война меня кормила из помойки…»

— Эти дети снятся мне каждую ночь, — говорит Ирина Гладкова, главный редактор-составитель сборника, заведующая редакционно-издательским отделом библиотеки имени Пушкина. — Я переболела их историями, как коронавирусом. Книга уже вышла, а люди продолжают звонить. Недавно позвонила женщина из Одесского района: «Я нашла ещё одного мальчика-блокадника». 

И про этого мальчика, и про многих других надо написать, пока они живы. Сейчас этим людям по 80-90 лет, и они, к сожалению, уходят…

2

Я брала интервью у Людмилы Александровны Дубровской здесь, в библиотеке, а летом у неё случился инсульт, она практически не разговаривает. Она живёт недалеко от меня. Больше того, оказалось, что Людмила Александровна работала на заводе Карла Маркса с моей мамой в одном цехе, но там никто не знал, что она блокадница. Все её родные погибли, и в Ленинград она не вернулась. А вот Татьяна Сергеевна Балякина туда поехала, чтобы показать сыну дом, в котором её семья жила до войны.

«Я родилась 19 января 1940 года в Невском районе города Ленинграда по адресу: ул. Стеклянная, дом 33/4, квартира 22. Моя мама, Шавырина Елена Ивановна, и младшая сестрёнка умерли от голода. Отец, Шавырин Сергей Абрамович, погиб на фронте. Я оказалась одна в холодной пустой квартире рядом с умершей мамой. Вероятно, мой плач услышали дружинники. Они обходили квартиры, собирали оставшихся в живых детей и определяли их в детские дома. На виду лежали и мои метрики, благодаря которым выяснилось моё имя и имена моих родителей». (Из воспоминаний Татьяны Сергеевны Балякиной (Шавыриной)). 

 Посадка детей в эшелон.

В основу книги «Дом детства моего» легли воспоминания бывших детей-блокадников, эвакуированных из Ленинграда, и детей-сирот Омской области. Во время наших встреч я записывала их рассказы на диктофон. Некоторые отказывались, признавались, что не могут про это вспоминать. Веру Ивановну Шеховцову мы едва уговорили.  

«Когда началась война, отец добровольцем ушёл на фронт, мать лежала в больнице с тяжёлым заболеванием лёгких и желудка. Дальняя родственница определила меня в детский дом. Я ничего не понимала и не запомнила, как нас везли из Омска в Ишим, но помню, что встретили нас доброжелательно. В первую зиму было голодно и одиноко. Утром мы пили какую-то «бурду», которую называли какао, и получали небольшой кусочек. Если ты зазевался и не успел его схватить и съесть, то его схватит и съест другой, в основном старшие мальчишки.

Изредка нас водили в кино. Ни одного фильма не помню отчётливо, но улицу с застывшими помоями, по которой шли в кино, помню хорошо до сих пор. Застывший буграми лёд. А в нём небольшие красные обрезки моркови или зелёный лист капусты. Здесь нас уже было нельзя удержать в строю. Мы бросались к помойке и выцарапывали оттуда всё, что могли. Уже позже я прочитала стихотворение Глеба Горбовского, а в нём такие строки: «Война меня кормила из помойки, / Пороешься и что-нибудь найдёшь…»

Моя мама умерла 25 декабря 1942 года. Мой папа после демобилизации вернулся без одной ноги и сразу забрал меня домой. Это было в декабре 1944 года». (Из воспоминаний Веры Ивановны Шеховцовой).

Дорогой длинною

— Первоначально книга была задумана как архивный сборник. Но когда я стала собирать эти материалы, то поняла, что одни документы не дадут полного представления о том, какая работа по размещению эвакуированных детей проводилась в Омской области. 

3

На редакционном совете мы обсудили концепцию книги и выбрали два ключевых момента. Первый — это пространство Сибири. Глава так и называется — «Согретые Сибирью». Она о том, как ленинградцы приехали в далёкий край, где их встретили и обогрели горячие сердца сибиряков. Вторая линия — роль государственных органов управления: как была налажена деятельность исполнительных органов власти в стране, что ни один ребёнок не остался без учёта и внимания.   

Третья часть сборника — «За архивной строкой» — состоит из более двухсот архивных документов. Самые интересные мы вынесли в Приложение и распределили в хронологическом порядке.

Когда мы изучали партийные, комсомольские архивы, фонды документов исторического архива Омской области, архивы Министерства образования Омской области, никто и не подозревал, что эта работа выльется в большую книгу. На наш призыв откликнулись добровольцы из 24 районов области. Они предоставили свои материалы, имевшиеся в библиотеках, и в результате выстроилась книга, которую было решено начинать не с Сибири, а с Ленинграда: как эвакуированные дети попадали в Омск.  

«Зимой 1943-го нас вывезли на Большую землю по Ладожскому озеру. Мы ехали на первой машине, а идущая следом колонна из двадцати грузовиков на наших глазах ушла под лёд…» (Из воспоминаний Лилии Николаевны Петряковой)

«Утром наш поезд занял путь на станции Пенза. Рядом с нами стоял воинский эшелон с теплушками. Сидевшие в них солдаты увидели, что сугробы на открытых платформах живые, что это женщины и дети. И они поменялись с нами, эвакуированными, составами. Нас перевели в теплушки, а солдаты с вещмешками и винтовками расселись на наших скамейках на платформах. Их поезд двинулся раньше нашего. Женщины плакали. Ребятишки махали руками, а солдаты отправлялись навстречу своей судьбе — кто к славе, а кто — к смерти…» 

Эвакоэшелон

«Ехать в Сибирь было очень тяжело, в поезде всё время кто-то умирал, и приходилось ехать вместе с ними» (Из воспоминаний Ференца Надя) 

«Помню, как нас везли в Сибирь. Ехали мы очень долго. Однажды поезд остановился, кто-то сам вышел, кого-то вынесли, а мы очень радовались, что здесь не бомбят, что трава вокруг. Мы эту траву рвали и ели…» (Из воспоминаний Нины Семёновны Махотиной)

4

«Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые…»

— Комсомольцы Называевского района, зная, что на станцию скоро придёт поезд с ленинградскими детьми, расчистили от снега больше десяти километров железнодорожных путей.

Учителя Харламовской школы (это в Таврическом районе) обратились к школьникам с просьбой помочь собрать тёплую одежду для перевозки эвакуированных детей со станции в село. Одна из девочек тут же сняла с себя пальтишко. «Как же сама-то будешь?» — всплеснула руками учительница. «А я тут рядом живу, добегу до дома и без пальто», — улыбнулась девочка.  

В Москаленском районе директор совхоза «Элита» Сергей Евдокимович Зорько отдал под ленинградский дошкольный интернат свой дом, выделил земельный участок и корову.

И таких примеров в книге десятки, и все они говорят о том, что омичи так поступали не по принуждению, а по доброй воле. Это и есть трудовая доблесть, о которой мы сейчас так много говорим в связи с присвоением городу почётного звания. Мы не хотели, чтобы книга вызвала исключительно жалость к этим детям. Нам было необходимо показать, как в невыносимых условиях можно сохранить человечность, как «в минуты роковые» в людях открываются самые лучшие качества. 

«Мы — маленькие дети — приехали на станцию Куломзино. Нас встретили сотни омичей, а сопровождающий сказал: «Кто может, приютите их, как своих детей», — и нас всех разобрали. Я была в приёмной семье 17-м ребёнком. Мы ехали в Омск втроём: я, трёхлетняя, и две моих сестры, одной было всего полтора года. Она в дороге умерла…». (Из воспоминаний Марии Лазарчук)

Почти все детские дома располагались в деревнях: в городе ребятишек нечем было кормить. А там у них были свои хозяйства: птица, коровы, огороды. Дети сами заготавливали дрова, возили воду, а вечером собирались у тёплой печки, пели, пересказывали книги, писали письма на фронт неизвестному солдату, слушали рассказы воспитателей.

 Жители деревень отдавали ребятишкам последнее. В Муромцевской районной газете тех лет я нашла обращение заведующей районо Л. Свириной: «В наш район на днях прибудут эвакуированные дети. Мы должны окружить материнской любовью и заботой вновь прибывших детей… Хорошую инициативу в этом деле проявили учителя Муромцевской средней школы. Они в первую очередь провели сбор вещей среди своего коллектива. Учительницы: Горланова Татьяна Петровна — выделила платье и кофточку, Зорькина Мария Ивановна — 2 детских рубашки и наволочку, Иванова Александра Фроловна — полотенце, наволочку и платье, Журавская Мария Леонтьевна — майку, полотенце и шапку. Лазарев Пётр Алексеевич — простынь, наволочку и полотенце».

«Вот сколько лет прошло, я одного мальчика ленинградского помню, его глаза не забываю. Он к моему сыну ходил. Игорем его звали. Как-то пришёл, а я купаю дочку. Игорь говорит, что его мама сестрёнку по-другому купала, стоит рядом и плачет. Он рассказал мне, как мама поднимала дочку над собой и кричала: «Спасите ребёнка!», а волны захлёстывали их. Это фашисты бомбили их баржу на Ладожском озере…» (Из воспоминаний  жительницы деревни Корнеевки Е. Дик)

«Как я выжил, будем знать только мы с тобой…»

— Не все дети были сиротами. Были случаи, когда матери, особенно приезжие, эвакуированные, писали на детей отказную, чтобы их поместили в детский дом. В архивном фонде Минздрава Омской области мы нашли письмо москвички Пилигузовой Л.П. директору Облздравотдела Велтеру с просьбой принять в детский дом девочку 12 лет и мальчика 2 лет «на питание»: «Моё положение крайне бедственное, сама я не совсем здоровая и обеспечить семью мне очень тяжело. Дети в настоящее время голодают». Но детские учреждения, будучи переполненными, не принимали детей от живых родителей, даже если они были обречены на голодную смерть. Находясь в безвыходном положении, родители были вынуждены отказываться от собственных детей, давая тем самым им шанс на спасение.  

«Чего греха таить, — вспоминала выпускница детского дома №115 Вера Лукьяновна Волкова, — жили очень тяжело. Была чесотка и завшивленность. В бане мылись очень редко. Одеты были плохо. Зимой ходили в шинелях, кирзовых сапогах, наголо остриженные. Жили впроголодь. Помню, что все стены в столовой были красные: мальчишки свёклой забрасывали. Постоянно свёклу нам давали». 

В столовой

«Кормили нас плоховато. Часто на обед наливали в глиняные миски суп под названием «затируха» — вода с мукой. Спали мы на деревянных топчанах, составленных попарно, втроём, укрываясь одним одеялом. Матрасы были набиты соломой. «Удобства» на улице: это такой сруб без крыши, с двух сторон — «очки». Зимой образовывалась наледь, которая росла вверх, так что головы и плечи «заседающих» торчали наружу». (Из воспоминаний Маргариты Павловны Александровой)

«Электричества не было. В тёмное время комнаты освещались керосиновыми лампами. Мы делали уроки при таком свете, а если было полнолуние, то и на подоконнике. Поэтому среди нас было много близоруких.

Приезжавшие из Марьяновки врачи на нашу близорукость не обращали внимания. Делали замечание, что на наших зубах зубной камень. О том, чтобы везти детей в районную больницу, не было и речи. А наш степнинский фельдшер… многого делать не мог из-за отсутствия инструментов и медикаментов» (Из воспоминаний Александра Яковлевича Кузнецова)

«Одежды нашим детям не хватало. Порой им не в чем было ходить в школу. Возили в школу на санях, накрыв одеялами, потом забирали обратно» (Из воспоминаний Марии Петровны Литвиновой) 

«Дети сидели в классах в пальто, писали на газетах, вместо чернил использовали свёкольный сок или марганцовку» (Из воспоминаний Зои Ивановны Реймер). 

Но взрослые делали всё возможное и невозможное, чтобы дети чувствовали: и в таких невыносимых условиях жизнь продолжается.

«Нас пригласили на новогодний праздник в семью, — вспоминала бывшая воспитанница школы-интерната №152 Клавдия Фёдоровна Майорова, — на ёлке горели свечи. Мы сидели на диване, хором пели песни, рассказывали стихи. Потом мы получили кульки из газет с самодельными сладостями: кусочком пирога и конфетами, сделанными из сахарного сиропа, очищенных тыквенных семечек и сметаны; каждый получил по чашечке молока».

Воспитанники Артынского детского дома.

Учитель Евгения Ивановна Олейникова эвакуировалась в Омск из города Лодейного Ленинградской области, с 1941-го по 1945-й работала в Сорочинском интернате (Калачинский район): «Много тяжёлых минут пришлось мне пережить в работе с детьми. Однако иногда их отзывчивость трогала до слёз. Вот одно такое событие. Надо было подготовить и провести новогоднюю ёлку. В вашей почти степной полосе нельзя было её достать, и нам привезли две берёзки. Мы их связали. Дети делали игрушки из бумаги и яичной скорлупы. Я намыла целый тазик морковки, и дети повесили её на ёлку. Неожиданно вовремя игр у ёлки нам принесли шоколад, по дольке на каждого ребёнка, и когда я резала, то кто-то спросил: «А вам?». «Взрослым не положено», — ответила я.

 После ёлки в лунную морозную ночь я возвращалась домой. Когда достала из кармана носовой платок, посыпались мелкие крошки. Оказалось, каждый ребёнок отломил от своей дольки крошку и положил мне в карман. Я собирала их на снегу и плакала».

Учителя с другой… планеты

— В Омскую область приезжали целыми школами. В деревнях появились педагоги с университетским и даже консерваторским образованием. Для сельских ребятишек они были как будто с другой планеты. 

«В класс пришли учителя-предметники: географ Б.И. Шендерова, биолог З.И. Шиханцова… От Баси Иосифовны — красивой, с косой до пояса, в бархатном бордовом платье и ажурным белым шарфиком на плечах — невозможно было отвести взгляд. Заворожённо слушали мы её рассказ о горах Кавказа, где ей случалось бывать.

Зинаида Ивановна, высокая и стройная, во всём чёрном и неизменном берете, покорила нас рассказом об обезьянах, зоопарке. Мы никогда не видели экзотических животных. Только однажды наблюдали, как ходил по кругу прикованный цепью к столбу в центре двора бедняга медведь… 

В культурном плане мы отставали от ленинградцев. Наблюдали за ними, отмечали, насколько они непосредственны и свободны в общении, доброжелательны во всех поступках. Мы были воспитаны по дедовским домостроевским правилам. Были робки, замкнуты, диковаты, нас и разговорить-то трудно. Они все — учителя и дети — оставили неизгладимый след в наших душах». (Из воспоминаний Елены Антоновны Рощиной) 

Доктор исторических наук, археолог, главный научный сотрудник Государственного Эрмитажа, заслуженный работник культуры РФ Ирина Петровна Засецкая родилась в Ленинграде, во время войны была эвакуирована с младшей сестрой в Тюкалинск, где четыре года провела в интернате. 

Упражнения на турнике выполняет воспитанник детского дома № 67 Самохин Коля.

На снимке Лиля Мазурова делает шпагат.

В одном из Тарских детских домов провёл свои школьные годы будущий учёный-этнограф, доктор исторических наук, профессор, научный сотрудник Института АН СССР, писатель, переводчик Рудольф Фердинандович Итс. В 1937-м его родители были репрессированы, и их со страшим братом направили в Новочеркасский детский дом, который в ноябре 1941-го эвакуировали в Тару. 

Историк-краевед Александр Лосунов рассказал мне такую историю. Будучи в Петербурге он с товарищами захотел попасть в Кунсткамеру, а попасть туда очень сложно. В разговоре с сотрудниками ребята обмолвились, что приехали из Омска, и тогда им посоветовали обратиться к Рудольфу Фердинандовичу Итсу. Ребята его нашли, сказали, что из Омска, и для них были открыты все двери.

Всем смертям назло

— Не все дети, эвакуированные в Омск, выжили. В воспоминаниях Валентины Бисяриной я читала, что измученные голодом и страданиями ребятишки походили на маленьких старичков. Многие из них были в таком состоянии, что спасти их не представлялось возможным…  

«В первый день моей работы несколько девочек подошли ко мне и моим подругам с вопросом: «Вы с нами пойдёте на кладбище?» — «Зачем?» — «Там похоронены наши четверо. Каждую субботу мы носим туда цветы» (из воспоминаний Клавдии Ефимовны Наминас)

Услышав по радио, как тепло отзывался об Омске Александр Моисеевич Городницкий, я написала ему письмо. Он тут же прислал мне фотографии из домашнего альбома, стихотворение о нашем памятнике детям блокадного Ленинграда, свои воспоминания: 

«Мы жили в коммуналке на 7-й линии Васильевского острова, неподалёку от Андреевского рынка. Рынок этот, шумный и многолюдный перед войной, вскоре опустел. Рядом с домом был бульвар. Осенью на этом бульваре вырубили все деревья на дрова. Следом за деревьями исчезли кошки, голуби и собаки — их съели… А к зиме мать перестала выпускать меня из дома гулять, потому что пошли слухи (которые, к сожалению, подтвердились), что маленьких детей воруют, убивают и продают на Андреевском рынке как телятину».

Саша Городницкий  (учёный, поэт, бард Александр Моисеевич Городницкий) в первый год пребывания в Омске после эвакуации из блокадного Ленинграда.

Отец Городницкого — учёный-картограф — работал на Омской картографической фабрике. В 1942-м Сашу с мамой и другими детьми вывезли из блокадного города по ладожской ледовой трассе. В Омске мальчик прожил четыре года. Выжили благодаря деньгам, которые ещё до войны мать собирала на пианино, когда у Саши обнаружили абсолютный слух. 

Я отправила Александру Моисеевичу один экземпляр книги, он тут же написал: «Книга просто замечательная, жаль только, что такой маленький тираж»…

Продолжение следует?

— Региональная общественная организация ветеранов (пенсионеров) культуры, искусства, художественного образования Омской области издала эту книгу за счёт выигранного гранта Президента РФ, субсидий Министерства региональной политики и массовых коммуникаций Омской области и вклада добровольцев.

200 экземпляров разошлись в считанные дни. Книги передали во все библиотеки города и области, 20 томов ушли в Москву, авторские экземпляры были вручены членам редакционного совета, остальные мы подарили героям этой книги, отправили в Санкт-Петербург.

Книги были переданы губернатору, в министерство региональной политики и культуры, министру образования Татьяне Дерновой, в Союз журналистов Андрею Мотовилову. Несколько экземпляров было подарено сотрудникам нашего министерства культуры. На базе Пушкинской библиотеки был организован вебинар, посвящённый изданию сборника, в котором приняли участие 96 сотрудников муниципальных библиотек и музеев омской области. По просьбе  руководителей детских библиотек области, мы, что называется, собрав с миру по нитке, смогли доиздать ещё 50 экземпляров, тем самым выполнив их просьбу. Так практически весь тираж был распределён. Но звонки с просьбой получить книгу продолжают идти.

На пресс-конференции в Союзе журналистов я познакомила с нашим сборником представителей СМИ с надеждой, что издание вызовет отклик во властных структурах, а у кого-то из омичей возникнет желание выступить в качестве спонсора.

Ишимский детский дом.

На мой взгляд, мероприятия по празднованию 75-летия Победы в Омске прошли более чем скромно. В плане издания книг правительство региона практически никак не отреагировало на юбилей Победы. С одной стороны, понятно, что чиновникам сейчас не до книг, у них на первом месте коронавирус. Но я держала в руках прекрасный двухтомник о детях-сиротах военной поры, изданный в Тюмени. Над ним работал большой творческий коллектив и Союз журналистов в том числе. И тираж у этой книги не двести экземпляров. Именно книга тюменцев подстегнула меня к работе над омским сборником, ведь, как известно, Тюменская область в её современных границах в 1940-е годы входила в состав Омской области.

Изданная нами книга требует своего продолжения. Но начало всё равно положено. Пока нам удалось собрать документальные материалы о 24 районах Омской области. Мне вполне понятны вопросы жителей Усть-Ишима, Седельниково, Знаменки, Русской Поляны и других районов: «А почему про нас ничего не сказано? В наши районы тоже были эвакуированы дети, открывались детские дома…» Значит начатую нами работу надо продолжать. У меня есть идея поехать в Петербург, поработать в архивах, в тех гимназиях и лицеях, где есть музеи, там наверняка я бы нашла много интересного.

Безусловно, наш сборник — не научное издание. Возможно, что многие сведения остались, что называется, за кадром. Вообще в вопросах размещения эвакуированных детей до сих многое не ясно, детские дома переносились, нумерация менялась, многие имена руководителей и воспитателей до сих пор неизвестны, так как шла война, не все документы сохранялись. Но работа по выявлению «белых пятен» продолжает вестись.

Уже сегодня добровольческие организации проводят встречи с местным населением, готовят презентации, восстанавливают имена, события, документы. Книга «Дом детства моего» стала импульсом для дальнейшей работы к изучению истории нашего края. Из крохотных кусочков собирается палитра жизни...   

Проводы эвакуированных ленинградских детей на омском железнодорожном вокзале.1945 год.

Бывшая воспитанница детского дома Анна Ивановна Руденко рассказывала, что, когда лежала в больнице, бросила по палатам клич: «Ленинградцы-блокадники, отзовитесь!»  

Никто не откликнулся. 

Но однажды вечером к ней в палату вошёл старик. Он сказал: «Я Серёжа. Я был в детском доме. Нас там били. Мы воровали еду…»

И по впалым щекам старика, по седой бороде покатились слёзы.

— Где, в каком детском доме вы были? — спросила Анна Ивановна.

— Я Серёжа, — тихо, но настойчиво повторил старик. И ушёл.

…И это тоже нужно поместить в книгу. 


Яндекс.Директ ВОмске




Комментарии

Скоро

30 декабря

Спойлера не получилось!

Спойлера не получилось!

563104 ноября 2024

Ваше мнение

06.07.2023

Довольны ли вы транспортной реформой?

Уже проголосовало 143 человека

22.06.2023

Удастся ли мэру Шелесту увеличить процент от собранных налогов, остающийся в бюджете Омска?

Уже проголосовало 121 человек

В 1996 окончила филфак ОмГУ, четыре года преподавала русский язык и литературу в гимназии, с 1998-го по 2008 писала для омских СМИ.



























Блог-пост

Марина Фомина

— Тренер мышления и сильных решений.

Олег Смолин

— депутат Государственной Думы

Наташа Липински


Яндекс.Директ ВОмске

Эксклюзив

Слова опоздавшие. Памяти Николая Перистова

Он был приглашён в небесные мастерские на излёте сентября. И  никакие слова о неизбежности финала и удивительной судьбе художника не помогают…

131017 октября 2024

Стиль жизни

Омичка получила премию «ТОП-женщина-2024» на сцене, где пел Пласидо Доминго

Светские хроники

Омичка получила премию «ТОП-женщина-2024» на сцене, где пел Пласидо Доминго

После этого Александру Данилову пригласили сняться в кино и видеоклипе.

2577114 октября 2024
Виктор Шкуренко: «Я, как Фауст, готов продать душу дьяволу за возможность обладать абсолютным знанием»

Кредо

Виктор Шкуренко: «Я, как Фауст, готов продать душу дьяволу за возможность обладать абсолютным знанием»

Известный омский предприниматель, обороты компаний которого исчисляются цифрами с девятью нулями, рассказал «ВОмске», что заставляет его плакать и какой день у него был самым счастливым за последние годы.

3406110 октября 2024
Юлия Купрейкина: «Приняли себя, почувствовали свободу — и тогда «секс с Вселенной» практически случился»

Кредо

Юлия Купрейкина: «Приняли себя, почувствовали свободу — и тогда «секс с Вселенной» практически случился»

Рассказом о правилах обращения со своими желаниями, браках для «галочки», уважительном отношении к граблям, плюсах нынешних детей, ловушках «чекапов» и «любовных блокнотах» один из ведущих омских практикующих психологов, руководитель центра «Мой психолог в Омске» Юлия Купрейкина открывает новую рубрику «ВОмске» — «Поговорим о счастье».

5460106 сентября 2024
«Включить здоровый пофигизм, отключить чувство вины»

Story

«Включить здоровый пофигизм, отключить чувство вины»

Владелица омской чайно-кофейной сети VINTAGE Елена Михайлова — о трех годах обучения любви к себе, ответном воспитании немытыми руками, чтении «всего не приколоченного» и семидесятистрочных стихах наизусть, да и вообще о том, каково это — одновременно выращивать детей и бизнес.  

972612 июня 2024

Подписаться на рассылку

Яндекс.Директ ВОмске




Наверх