Перемирие? Примирение?

Но история эта не только про «здесь и сейчас». И драматургу, и создателям спектакля важно показать нам существование героев на краю жизни, когда «каждый день туда, за поребрик, заглядываешь». И тут неизбежен выход из житейской логики в пространство мифа, библейской притчи, тем более, что по разные стороны линии фронта оказываются те, кто ещё вчера были единым народом.

1

Постановщик спектакля Максим Кальсин на пресс-конференции говорил о том, что, по его мнению, именно гражданская война самая страшная, потому что там, как в античной трагедии: герою нельзя не сделать выбор и нельзя сделать правильный выбор. А уж примирить стороны сложно и через сто лет, не случайно ведь до сих пор не удаётся договориться об установке памятника Колчаку. И это только один пример, а сколько их...

Выход в трагедийно-мифологическое обозначается и именами героев: Ной, Ахилл, Че Гевара и Шумахер. Есть этому и житейское объяснение: это их позывные, возникшие из конкретных обстоятельств. Ной — художник, прозванный так ещё до войны, поскольку здорово рисовал корабли, а «парень с района» Ахилл — фанат фильма «Троя»; «идейный» Че Гевара, как Библию, читает сборник писем пламенного латиноамериканского революционера, а крестьянин Шумахер на войне — осторожный водитель, получивший прозвище «от противного».

Вместе они, представители противоборствующих сторон, во время заключённого «на самом верху» перемирия, восстанавливают разрушенный дом единственной оставшейся в посёлке жительницы — Марии, ждущей младенца. Она не уходит отсюда потому, что у неё каждой твари — по паре: коровы, собаки, кошки, курица да петух... Она не видит врагов ни в одной из сторон. Для неё все они — мученики. А значит — «всё одно, что праведники».

Заканчивается перемирие, но будет ли примирение? Что важнее - идея или любовь? На этот вопрос отвечают не только герои спектакля, но и каждый из нас...

Сценография Артёма Агапова скупа, но выразительна. Чёрные, словно обгоревшие кубы, останки разрушенного дома - вот и весь антураж. Но этого немногого достаточно, потому что герои строят стену между войной и миром.
Вчерашние враги начинают общаться, восстанавливая дом Марии. Семь дней творения, созидание, а не разрушение, помогает им приглядеться друг к другу, увидеть людей, которых можно понять, с которыми можно дружить...

Только Ной находит в себе силы остановить неизбежное, спасти тех, в ком ещё недавно видел только врагов, а сейчас — людей. И теперь все они в одном ковчеге, а значит — спасение возможно?..

2

«Пятый» - уже четвёртый российский театр, поставивший «Перемирие». А вот в Донецке, считает Алексей Куралех, это пока невозможно, хотя в городе продолжают работу четыре театра. Но если сегодня донецким зрителям предложить такую историю, это может привести, увы, и к обострению конфликта: нет необходимой для «Перемирия» дистанции. В России она пока есть. Не перейти бы черту. Собственно, ради этого и поставлен спектакль.

В процессе работы над ролями актёры не просто «вживались в образы», но и менялись сами. Вячеслав Болдырев (Че Гевара) рассказал на пресс-конференции, что если раньше конфликт в Донбассе был какой-то далёкой, чужой войной, то теперь это часть и его жизни. Василий Кондрашин (Ахилл), чтобы понять отношения героев, перечитал массу документальных материалов с обеих сторон. Дмитрий Макаров (Шумахер) по-актёрски «присвоил» украинскую «мову». Алёна Фёдорова (Мария) надеется, что когда-нибудь ей удастся стать «таким же прекрасным человеком», как её героиня. А Евгений Точилов (Ной) уверен, что это история - про всех нас, про то, что благое стремление к справедливости может привести и к такому ужасному следствию, как война. Непримиримость, нежелание слышать другую сторону ведут к трагедии.

 

Оригинал в Facebook автора.