Не исчезай

Жанр определён как «автофикшн», то есть, как объясняют в театре, «на пересечении сразу нескольких опытов письма: мемуары, дневниковые заметки, документальная проза, эссе». Значит, автор текста, лежащего в основе спектакля — сам Артём Томилов, источник повествования — его собственная жизнь. Герой нашего времени, ага.

Но, то литература, а то — театр. Как этот поток сознания структурировать? Как сделать его нужным зрителю? Это уже — задача режиссёра Артёма Томилова. Справится? Вот с этим вопросом и определённой долей скепсиса я и отправилась на генеральную репетицию спектакля.

Играют его в фойе второго этажа, у одной стены — зрительские ряды, у другой - диваны, баблы, стулья, на которых располагаются актёры. Мы с ними в одном пространстве. Ну, может, они чуть раскованнее нас: расселись в свободных позах, одеты как-то по-домашнему, кто-то даже прилёг на мягкий бабл, чтобы подремать, «пока не требует к священной жертве»... Справа - странноватое сооружение, некое подобие сцены с бархатными шторами (занавесом это не назовёшь!), настолько маленькое, что там, конечно, поместится лишь один актёр, а выйти на помост он сможет, только пригнувшись. Игрушка!

И вдруг из-за этих штор появляется прекрасная Мария Долганёва, вся в белом, и своим красивым низким голосом начинает рассказывать, как «я, Атрём Томилов», с юных лет мечтал выйти на сцену «Пятого театра». Душа героя? Когда она спускается с подиума, рассказ подхватывают другие актёры. Все они — коллективный Артём Томилов, а каждый — какая-то его ипостась. Елизавета Кухтина в детской пижамке-леопарде, конечно, абсолютно инфантильный Артём Томилов, существо, способное не опоздать на самолёт только при посторонней помощи; Дмитрий Макаров - Артём Томилов, который делится воспоминаниями об отце да и становится его проявлением в сыне; Олеся Шилякова воплощает то, что автор хочет сказать о маме. Ксения Огарь — та ипостась героя, которая борется с самим собой, с собственной ленью и вообще — «за справедливость», а Василий Кондрашин воплощает ту самую лень, которую попробуй, побори!

Повествование о жизни героя не имеет хронологии: что вспомнил в данный момент, о том и рассказывает коллективный Томилов. Это может быть и вчерашний сон, и история из детства. Впрочем, это так знакомо! Кто не любит рассказать по поводу и без байку из собственной жизни?

И, надо сказать, в этих рассказах Артём Томилов себя не жалеет! Чего стоят воспоминания о Кордном посёлке середины 90-х: подростки сбиваются в «банды», выживают по бандитским законам. Любой может стать и жертвой, и обидчиком. На каждой из этих сторон побывал и Артём Томилов, а сегодня он публично рассказывает об этом, чтобы «заплатить за ту дурость» тем, кого обижал, и простить тех, кто обижал его. Мужественный шаг! Впрочем, уехать их Кордного можно, но Кордный не уедет из тебя. И Питер не станет родным, пока там не появятся омские друзья и круглосуточный «Киборг», где сигареты — поштучно. Нельзя исчезнуть из Омска, всего лишь преодолев пару тысяч километров! Об этом и спектакль.

Интересно, что чёртова дюжина актёров, участников спектакля — это и коллективный Артём Томилов, и, собственно, наблюдатели за его жизнью. Такие же, как мы, зрители. Они так же, как и мы, хохочут над «приколами», порой, комментируют происходящее. Вот Атрём Томилов-Олег Меньшиков показывает, как он разбирал архив театра. «Первый курс!», - смеются над этюдом коллеги. Такое впечатление, что многие монологи они, как и мы, сегодня слышат впервые. Может, и правда, спектакль в его целом собирают только на генеральной репетиции? Если нет — это то, про что говорят «гениальная актёрская игра». Этот приём дарит зрителю необычный опыт эмоционального единения с актёрами. Пространство не делится на зал и сцену, мы проживаем все истории вместе. Даже ради такого необычного опыта стоит идти на спектакль. Впрочем, это только первый акт.

Второй акт совсем другой. Если в первом герой бесстрашно раскрывался в самых разных ипостасях, то во втором он скрывается за разными ролями, что, конечно, часть жизни человека театра. «Сцена» переезжает в центр зала и актёры выходят на эту сцену «в образе», каждый в своём. Теперь байки из жизни героя звучат пафосно и торжественно. Вот Татьяна Крылова рассказывает о встречах с родственниками, словно декламирует стихи в прозе; Елена Заиграева — Арлекин, закатывающий глаза и заламывающий руки, Станислав Горенбахер — кошка, рассказывающая о сложном отношении к победам «Авангарда», а Владимир Куражев — йог, стремящийся смиренно принимать омские реалии. Анна Сотникова по ходу рассказа общается с натянутой на руку куклой, а Александра Урдуханова рассказывает, как отнеслись к идее проекта коллеги по театру: не все его приняли и захотели в нём участвовать, но автор относится к этому с пониманием и принятием. Все эти типажи повествуют о сегодняшних впечатлениях Артёма Томилова, вернувшегося в Омск через 15 лет. Что-то его пугает, что-то возмущает, что-то нравится, что-то восхищает. Это его «место силы», поэтому сюда нельзя не возвращаться!

Впрочем, актёрский стёб постепенно и как-то естественно переходит в трагический регистр, когда сначала Василий Кондрашин рассказывает, как парень из Кордного начал учиться на факультете культуры и искусств, как в его жизни появилась Татьяна Казакова, мастер курса и одна из основательниц «Пятого». А затем тему подхватывает Мария Долганёва, и её слова, пожалуй, не только отношение Артёма Томилова к учителю, но и её собственное, и всех актёров «Пятого»: боль потери заполняет пространство...

Спектакль — выяснение отношений с городом и с самим собой, с собственной юностью. Поймала себя на мысли, что хотела бы посмотреть этот спектакль ещё раз с «поуехавшими» друзьями и сыновьями. А потом обсудить.

Когда возвращалась из театра, почему-то крутились в голове строчки «поуехавшего» из Сибири и состоявшегося в столице и в мире Евгения Евтушенко:
Не исчезай… Исчезнув из меня, развоплотясь, ты из себя исчезнешь...

Не исчезайте, любимые люди, даже если вы далеко, оставайтесь в моей душе! И пусть остаётся в ваших душах этот нелепый и прекрасный город!

Оригинал в Facebook автора.