«Кто такой этот ваш Мордвинов, чтобы с классиками спорить?»

Проверяю все известные мне ходы, чтобы книгу всё же опубликовать. Начну с родного заведения, с филфака и иняза.

Поделитесь своим опытом и соображениями, как бы вы решали эту задачу. Пароли и явки наверняка у кого-то из вас есть.

Прикладываю предисловие, написанное мной, для ознакомления с сутью дела.

От составителей

 
Об этой книге и ее авторе

Александр Борисович Мордвинов родился 9 марта 1950 года в городе Омске. Школьником он серьезно занимался музыкой, хорошо играл на пианино. В старших классах школы учился в знаменитой ФМШ в новосибирском Академгородке. Но затем лингвистика перевесила, хотя математические способности Александра позволили ему впоследствии стать прекрасным лингвистом. Александр поступил на филологический факультет Омского педагогического института. Еще студентом четвертого курса Мордвинов пишет большую интересную работу – анализ романа в стихах «Спекторский» Пастернака. После окончания института Александр Борисович работал по распределению учителем в сельской школе, а затем поступил в аспирантуру МГУ. Его научным руководителем была В. А. Белошапкова. К моменту окончания аспирантуры А. Б. Мордвинов написал несколько статей и увесистый труд по синтаксису текста. По аспирантским семинарам и кулуарным разговорам было понятно, что никому неведомый аспирант из Омского пединститута разрабатывает абсолютно новый подход в синтаксических штудиях. Друзья-аспиранты и Вера Арсеньевна настаивали, чтобы Александр сократил свою работу до размеров, пригодных для защиты кандидатской диссертации. Но сам Александр Борисович, объясняя, что триста с лишним страниц машинописи, – это только часть теоретической главы работы, от сокращений решительно отказался. В результате всю жизнь работал не кандидатом наук. Впрочем, ему самому это никак не мешало оставаться замечательным филологом, настоящим ученым, обладавшим абсолютной творческой свободой и вкусом к обстоятельному и точному анализу в разных областях филологии и лингвистики.

Окончив аспирантуру, А. Б. Мордвинов возвращается в родной город, где какое-то время работает в пединституте, а затем переходит на кафедру общего языкознания Омского университета. В качестве преподавателя читает различные лингвистические курсы, в частности, историю русского литературного языка. Сообщество омских филологов, преподавателей и студентов, видит в Александре Борисовиче человека необычайной интеллектуальной одаренности, творческой свободы и смелости, удивительного обаяния. Мордвинов обладал огромной эрудицией, его культурные горизонты, диапазон знаний поистине безграничны. В романтический для гуманитарных наук период конца 80-х – 90-х годов Мордвинов возвращается к юношескому увлечению герменевтикой, ведет кружок «Искусство толкования поэтического текста». На заседания этого кружка с большим удовольствием ходили не только студенты и преподаватели, но и самые разные люди – и по возрасту, и по специальности. Это были увлекательнейшие разборы «темных» текстов Блока, Цветаевой, Пастернака, других не самых простых поэтов. Александр Борисович не отказывался толковать и тексты, интересные для студентов, например, песни Битлз и Гребенщикова. К этому периоду относится работа, ставшая хитом среди филологов города и ходившая по рукам в машинописных списках – анализ цикла стихотворений Блока «На поле Куликовом». То, что было написано в этой работе, поражало не просто тем, что это было, мягко говоря, далеко от канонического разбора текста в учебниках и статьях различных авторов. Мордвинов написал работу, в которой одновременно с анализом поэтического текста подробно объяснял герменевтические приемы, к которым прибегал и которые сам обосновывал. В этой работе проявилась главная черта работ А. Б. Мордвинова: несмотря на кажущуюся парадоксальность результатов анализа, часто опрокидывавших всё, что до сих пор было написано про тот или иной текст, эти результаты выводились с железной, математической доказательностью из самого текста. Как позже заметит Александр Борисович на своем спецкурсе по творчеству Мандельштама: «Я не мандельштамовед, я просто лингвист». Отсюда и неприятие приблизительности и бессодержательности в литературоведческом анализе. В 1989 году в издательстве Красноярского университета в сборнике «На стыке всех наук» публикуется работа, посвященная анализу блоковского цикла и включающая наглядное описание герменевтических методов.

Увлечение Мордвинова поэзией Осипа Мандельштама было огромным и плодотворным. В 90-х за несколько лет А. Б. Мордвинов опубликовал три большие статьи в омских сборниках научных трудов. Дважды был прочитан спецкурс для студентов филфака ОмГУ, пособие к которому Александр Борисович не окончил. Остались неопубликованными работы «Сюжет кролика и удава в версии Мандельштама: «Канцона» и родственные тексты», «”Узенькие саночки” в смысловом мире Осипа Мандельштама», наброски к анализу стихотворений «Нет, не спрятаться мне от великой муры…» и «В тот вечер не гудел стрельчатый лес органа…» Все эти работы, как опубликованные, так и неопубликованные, а также расшифровка аудиозаписей лекций спецкурсов, и составляют эту книгу. Она должна была быть написанной и изданной много лет назад, но ей не суждено было состояться при жизни автора. Помешала болезнь. Александр Борисович Мордвинов умер 11 апреля 1999 года.

Идея опубликовать работы А. Б. Мордвинова, посвященные анализу произведений О. Э. Мандельштама, возникла у омских филологов – коллег, учеников и родных Александра Борисовича. Было очевидно, что Мордвинов как никто другой понял со всей ясностью Мандельштама в его отнюдь непрозрачных по смыслу текстах. Ясность понимания достигалась титаническим трудом толкователя. Следует помнить, что это были еще доинтернетные времена. Это сейчас мы в два клика можем найти этимологию слова «вокзал», значение слова «шпигун» или полные имя и отчество Г. П. Струве. А Мордвинову приходилось долго рыться в книгах, разыскивая такую информацию. «Нееру найти – кучу книг перелопатить», как заметил он в спецкурсе по поводу толкования метафоры «влажный чернозем Нееры» в стихотворении «Нашедший подкову». При этом «слово единственный раз появляется во всем объеме сочинений Мандельштама».

А когда слово повторяется, Александр Борисович внимательно рассматривает все эти повторения – и при этом помнит все упоминания этого слова, в стихах, прозе, заметках Мандельштама. Этот прием позволяет толкователю во многих случаях вывести значение слова и понять его место, «вес», в системе образов Мандельштама. «Удивительным образом, – пишет Мордвинов, – Мандельштам каждую детальку своего смыслового мира рано или поздно все-таки воплощал в каком-нибудь отдельном тексте, по которому можно понять, о чем идет речь». Собирание рассеянных по всему корпусу текстов Мандельштама деталек дает в результате реконструкцию смыслового мира поэта. Мордвинов вычленяет в этом мире то, что он называет сквозными мандельштамовскими сюжетами: сюжет Первичного океана, Дерева, Яблока, Шороха, Скобяного товара, сюжет Чтения и читательства и многие другие.

Вообще главный герменевтический прием А. Б. Мордвинова – это толкование текста из самого текста. Это может показаться очевидным, но сколько на свете литературоведческих работ, написанных в духе «что хотел сказать автор» – с той или иной степенью фантастичности допущений. Мордвинов предлагает доверять автору и понимать его текст, читая то, что написано. Скелет, основа герменевтических приемов – реконструкция места действия, действующих лиц, коммуникативного сюжета стихотворения. Для этой реконструкции, добиваясь ясного понимания, Александр Борисович привлекает головокружительное количество текстов самого Мандельштама, самых разных поэтов – Сапфо, Пиндар, Пушкин, Баратынский, Лермонтов, Тютчев, Ахматова… По разным поводам привлекает древнегреческие слова, латинские, слова иврита, немецкие, английские. Не отрываясь от основной задачи, учит студентов внимательно читать словари, искать в словаре Даля устаревшие или простонародные слова. И не боится учиться у студентов, спрашивать своих слушателей о чем-то, чего не знает сам, а слушатели могут знать. Такая по видимости простая вещь, как внимание к синтаксической структуре предложения (и связанным с ней знакам препинания), частенько ускользает от толкователей текстов Мандельштама, но талант лингвиста и в этом случае помогает Александру Борисовичу не только понять текст, но в некоторых случаях имеющихся разночтений в публикациях текста Мандельштама добраться до истины.

Таким образом, мы полагаем, что эта книга станет таким вкладом в понимание творчества Осипа Эмильевича Мандельштама, значение которого трудно переоценить. Но и герменевтические приемы и методы Александра Борисовича Мордвинова обязательно сослужат добрую службу филологам, желающим толковать поэтический текст.

Составители выражают признательность людям, помогавшим собрать эту книгу. Основная часть лекций спецкурса, прочитанного в ОмГУ зимой и весной 1997 года, записывалась и хранилась Еленой Владимировной Родионовой. Запись лекции с разбором стихотворения «Там, где купальни, бумагопрядильни» предоставлена Валентиной Кузнецовой. Борис Исаевич Мордохович тщательно оцифровал все имеющиеся магнитофонные записи на старых кассетах. Омские филологи Ирина Петровна Подгорная, Ольга Анатольевна Кутмина, Татьяна Ивановна Подкорытова, Александра Владиленовна Петрова помогали в расшифровке этих записей.

Е. В. Родионова

Е. А. Ронина

_{Оригинал в facebook автора}