Валентинка авансом

Квартира производила странное впечатление. Это было просторное, светлое помещение, отлично спланированное и отделанное. Но какое-то холодное, будто нежилое. Слишком было чисто и красиво. Светильники лили белый прямой свет. Мебель и безделушки выглядели так, словно их расставлял дизайнер, готовивший квартиру к продаже. Нигде не было видно следов бытования хозяина. Ни случайно забытого на столе стакана, ни стопки конвертов со счетами, принесенными и брошенными на комод при входе, ни дурацкой вазы, подаренной тётушкой, ни полупустого флакона мыла в душевой кабинке. Даже блюдо с бананами и яблоками на мраморной столешнице кухонного островка смахивало на муляж.

— Бог ты мой, — подумала Оля, глядя на идеальную стопку идеально белых полотенец в ванной, — а парень-то, похоже, маньяк.

Хотя ничего не предвещало проблем. Посещению этого дома-музея, куда Игорь ее привёз тем вечером, предшествовали знакомство в довольно разнузданной творческой компании, в которую обоих занесло интересами сугубо рабочими, несколько недель милого флирта по телефону и, наконец, три прекрасных свидания. Сначала ходили в театр смотреть нашумевший спектакль, потом ездили за город на весёлый дурацкий фестиваль чего-то фольклерного. Затем было открытие модной выставки, с которого решили прогуляться пешком, и прогуляли по заснеженным улицам почти всю ночь, жарко целуясь в подворотнях. Все три свидания говорили о том, что наконец то «бинго» —они подходят друг другу, они созданы друг для друга, беспорно и окончательно. Так что приглашение выпить у Игоря дома Оля восприняла с энтузиазмом. Дело шло к кульминации. И вдруг эта нежилая стерильная квартира с белыми диванами и выполненными в синюшной гамме плакатами pin up на стенах беленого кирпича!!!

Из Олиного опыта, включавшего один плохо закончившийся брак и пяток романов разной степени тяжести, она знала, что жилище обычно рассказывает о мужчине то, что он пытается скрыть. Все недостаки характера, все маленькие тайны, все мертвые собаки, бывшие жены и брошенные дети, все фобии и мании — дом всегда рассказывал Оле историю своего хозяина, какой бы она не была, выставляя уликами старые фотографии, пятна вина на мебели, пустой или переполненный холодильник, запиханный под диван носок, упаковку из-под презервативов в мусорке. И становилось понятно, чего ожидать от мужчины: веселья, скуки или беды.

Дом Игоря предвещал проблемы. Педант? Зануда? Расстройство психики? По какой бы причине Игорь не оказался обитателем этого выхолощенного, почти больничного помещения, лишенного малейших признаков тепла и уюта, Ольге нужно скорее отсюда уходить. Она не будет ввязываться в проблематичную историю. Ей это нафиг не надо.
Оле было тридцать семь, она была блондинкой, хорошенькой женщиной того типа куколки-интелектуалки, который привлекает состоявшихся самодостаточных мужчин креативного класса, не нуждающихся для подтверждении своей мужественности ни в спорткарах, ни в спутницах-малолетках. И она искала достойного партнёра. Игорь казался именно таким — умным, интересным, спортивным красавчиком, знавшим, толк в хорошей еде, современном искусстве и стильной одежде. И целоваться с ним было одно удовольствие. Такого парня нужно бы хватать и волочь сначала в койку, а потом, утром, сразу в загс. Но эта чертова квартира кричала Оле, что нужно бежать.

В кухне тем временем Игорь открыл бутылку красного и пытался сообразить, где тут могут стоять бокалы. У него дома уже четыре месяца шел изнурительный ремонт, превративший его обжитую квартиру в старом тихом доме в поле боя. Он возвращался туда только ночевать, каждый вечер с отвращением обходя ведра краски, горы коробок с кафелем и мешки со шпаклёвкой, преграждающие путь до спальни и кухни, уже приведённых в порядок. Мысль о том, чтобы привести в этот долгострой девушку, ему и прийти не могла. Тем более такую очаровательную девушку, как Ольга. Олина внешность, образование, ее веселый и легкий характер, ее мягкие губы и, что немаловажно, прекрасная грудь, показались Игорю достаточным основанием приложить все усилия к тому, чтобы их первая ночь прошла идеально. Но не в гостиницу же ее звать? Игорь позвонил другу Гарику. У Гарика была в квартира, которую пару лет назад он купил для встреч с любовницей, дизайнером интерьеров. Девушка отремонтировала и обставила гнездо любви за деньги Гарика, но на свой вкус. Гарик ни во что не вмешивался, однако, впервые прийдя в окончательно оформленную квартиру и оглядев ледяное, как открытый космос пространство, больше в нее не заходил, да и девице дал отставку очень быстро.

— Не, Игорёк, это пипец что она там натворила, эта дура. Я как только вошел, сразу понял, девка то психическая, гнать ее надо, пока цел. Да и вообще, у меня в этом ее белом дизайне все равно ничего не стоит, мамой клянусь. Как в морге, блин. Чисто тихо и жутко. Не-не-не, я туда ни ногой. Но ты возьми ключи, мне не жалко. Я уборщицу тебе утром подгоню, пусть пыль протрет, что ли. И вина там прикупит, фруктиков, хе-хе.

Бокалы наконец нашлись, неудобные, тревожные, как все в этом странном доме. Игорь налил вина и протянул бокал Оле, вернувшейся из ванной. Оля взглянула на бокал, похожий на «розочку» от бутылки, помотала головой и стала вдруг что-то плести про уехать срочно домой, про нездоровится. И бочком, бочком продвигаться к выходу. Игорь растерялся. Ему казалось, что сегодня все у них будет, а тут вдруг облом.
— Оль, погоди, не убегай, — он нагнал ее у двери и взял за плечо. Ольга дернулась и застыла. — Давай я тебя отвезу?
— Я такси вызову, — сказала Оля напряженно.
— Не нужно такси, я тебя отвезу и домой поеду. Мы же рядом живем, собственно.
— Рядом?
— Ну да, мы соседи почти. Ты на Дмитровской, а я — на Тимирязевской

Оля развернулась к Игорю и пристально на него посмотрела.
— Так это не твоя квартира? — спросила она, и ее плечо под рукой Игоря расслабилось.
— Нет, — Игорь повесил голову. — Это друга квартира. Я не могу тебя к себе позвать. У меня ремонт. Только спальня готова.
— Да ладно! — воскликнула Оля, и на лице ее отразилось явное облегчение. — И у меня ремонт. Поехали к тебе, милый, у меня спальню как раз раскурочили, ко мне пока нельзя.

Они поехали к Игорю, пили вино на его холостяцкой кухне, где целая полка была полна икеевскими бокалами, как бывает у тех, кто часто собирает дома гостей, с магнитиками с разных лыжных курортов на холодильнике, прижимающих список покупок, подписанный «мама», и фотографию его умершего в прошлом году кота. С немытой кружкой в мойке, на которой было написано по-французски «самый лучший в мире дядя», подаренной ему дочерьми старшей сестры, живущей в Париже. С почерневшими бананами и парой сморщенных яблок в миске на столе. И с шикарной кофемашиной, о которой Оля мечтала уже пару лет. Оля даже погладила ее глянцевый бок, предвкушая утренний кофе, прежде чем они прорвались через завалы стойматериалов и добрались до спальни.

P.S. Игорь и Оля женаты уже три года, пережили пандемию душа в душу, родили сына и завели кота. Гарик ту самую квартиру так и не сдал, хотя цену запрашивает вполне разумную. Похоже, в ней действительно ни у кого не встает. Из песни слова не выкинешь, уж простите.

Оригинал в Facebook автора.