Прощёное воскресенье. Что если такой ритуал для вас — привычка?

Почему для ритуала прощения понадобился в культуре специальный день? Мы будто примеряем демоверсию Бога на себя. «Прощаю тебя!» — звучит великодушно и властно, а тот, кто «прощён», наконец-то может выдохнуть: вот счастье, наказание закончилось!

«Обиделся — простил — опять обиделся»: что если подвергнуть сомнению непреложность этого привычного цикла и попробовать жить иначе: без горькой обиды и сладкого прощения?

Мне как психологу доверяют самое интимное. Клиенты очень часто признаются в том, что обида — их верный спутник по жизни. Признаются смущённо: сейчас, когда так много популярных статей по психологии о неприемлемых эмоциях, чувство обиды находится в числе запретных едва ли не в первых рядах. Однако, если эмоцию объявили «запрещённой», что это меняет? Если запретить Солнце, оно от этого не перестанет светить… Вот и с обидой всё не так просто.

Думаю, особо проницательные догадались, о чём я. Обида — весьма тонкий инструмент управления другими людьми и влияния на них. Когда мы обижаемся, когда демонстрируем уязвимость, всегда назначается виновник за это наше переживание. Ведь обижаемся мы всегда на кого-то… Важно понять главное: обида возникает, если наши ожидания от другого человека не оправдались. Обида включает в себя целую гамму переживаний: огорчение, гнев по отношению к обидчику, жалость к себе, разочарование. Очень неприятный коктейль, согласитесь? Тем не менее, именно его мы регулярно выбираем из богатого ассортимента «бара» наших эмоциональных реакций. Резонный вопрос — зачем?

Я вам подскажу. Когда мы не получаем от партнёра того, что нам нужно, для нас естественно злиться на него за это. Но открыто проявлять агрессию в нашем цивилизованном обществе не принято, поэтому мы, хорошо надрессированные социальные животные, изобрели очень удобную эмоцию — обиду. Внутри — пламя гнева, снаружи — уязвимость, требующая внимания соплеменников. Изображая состояние под названием «мне плохо», мы можем получить внимание и сочувствие. Но это же суррогат, а не истинное внимание и сочувствие! Истинное внимание возникает спонтанно, потому что человек хочет, а не потому что вынужден нам его дать. Вынудили — значит, выбили, взяли силой... Значит, мы в это внимание просто не верим, оно не настоящее, а искусственное. И этот суррогат и не способен утолить реальные потребности в принятии.

В чём эволюционное значение обиды? Видимо, так мы сдерживаем внешнюю агрессию. Но агрессия завуалированная, в которую мы превращаем внутреннюю «гремучую смесь», становится самой настоящей пыткой для нашего партнёра. С одной стороны, человек, который обиделся, считает, что имеет право обвинять, а потом — с барского плеча — прощать. Миловать — или казнить. Само по себе такое допущение предполагает снисходительное превосходство и желание доминировать. При этом игнорируется сам факт «обвинения» другого. Мне не кажется это гуманным и правильным. Почему нужно «прощать» того, кто в силу разных обстоятельств не соответствует нашим представлениям о том, как должно быть? И почему вообще приходит мысль о том, что кто-то обязан быть точной копией наших мечтаний? Если избавиться от ожиданий, то не придется проводить сложную мучительную духовную работу по прощению.

Обобщая сказанное: признание права других жить, как у них получается в тех обстоятельствах, в которых они оказались, — вполне естественно. Несомненно, приятно чувствовать себя всемогущим монархом: вначале казнить, потом миловать, но мне кажется, что нет у нас таких привилегий — «обвинять» и «прощать».

Прервать игру в «я тебя простил/простила» можно очень простым вопросом, который мы зададим… себе: «Зачем я это делаю?» Чтобы заявить о своём превосходстве? Показать, что «моё прощение дорогого стоит»? Если так, то задайтесь другим вопросом — а что заставляет вас бороться за власть в этих отношениях? Вам не дают по доброй воле то, что вам нужно? Может быть, не так просите? Через страх проклятья и возможной мести уж точно не получить любви. И тогда — всё-таки в чём значимость так называемого «прощения» лично для вас?

Я понимаю, что человеку, который поглощен обидой, трудно принять мои аргументы. Ведь помимо гнева в коктейле есть еще и «вишенка на шпажке» — и это боль... Как быть с ней? И здесь я тоже склонна думать, что решение не в плоскости так называемого «прощения». Нам важно чаще всего лишь утешение. Мы хотим, чтобы близкий понял, КАК сильна эта боль. Но утешение может быть получено только если попросить, то есть открыться, признать свою уязвимость, по сути, спуститься с божественной высоты.

Поясню на примере. Человек причинил вам боль: не выполнил обещание, сказал нечто, задевшее вас... Потом он просит извинить его — таким образом признаёт причиненный вам ущерб. И вот здесь можно просто в ответ обнять и сказать: «Спасибо, мне стало легче, когда ты это сказал/сказала». Но обычно мы имеем дело с другой стратегией: вот и правильно, пусть извиняется, пусть искупит свою вину, мы проведём «разбор полётов», а потом я скажу: «Хорошо, прощаю тебя».

Я же предлагаю сделать нечто совершенно иное, нежели «потребовать прощения». Подумайте над этим. Подумайте и над тем, как вести себя, если ваш партнёр обижен и просит выслушать его, если хочет поделиться своей болью. Если вдруг вы решите, что утешать вашего близкого вам ни к чему — вы не должны, не обязаны, не хотите — обратитесь к себе и честно ответьте на вопрос: «Зачем я продолжаю эти отношения?» Быть может, стоит их завершить или, как минимум, перевести в другой формат.

Если вы считаете, что обида не включает автоматически обвинительный приговор, готова вступить с вами в пси-баттл! Кто согласен с тем, что «акт прощения» — это позиция «сверху», позиция «главного», ставим в комментарии «+» и даём краткое пояснение к позиции. А если статья оказалась вам полезной, мне будет приятно, если вы об этом мне сообщите.

Об адекватной альтернативной реакции на обиду — здесь: к чему стремиться, так сказать, уже просветленной личности?

Оригинал в группе «Мой психолог в Омске» Вконтакте.