Успевший влюбиться в одиночество

И телефон не вскрикнет в темноту,
И дверь не затаится полускрипом…
Зима, перебесившаяся гриппом,
Мне очертила эту пустоту…

Он словно напророчил этими строчками тогда, в 1992-м, перед своим уходом, ту самую пустоту, которая очертила сегодня его имя. Несправедливо очертила…

Мучительно трудно формулировать свои ощущения, когда речь идёт о Памяти. Ещё мучительней — когда ощущаешь, как память становится… недопамятью что ли… В многочисленных публикациях о талантливом киноактёре и «звезде» «Ледникового периода» Алексее Макарове его представляют как сына Любови Полищук; об отце — ни слова… В одном из телефильмов, снятом в память о замечательной актрисе театра и кино, омичке Любови Полищук, — что-то невнятное про «омский период», и всего лишь два слова о её первом муже, отце Алексея: «скоропалительный брак»…

…На пожелтевшей от времени программке концерта, который состоялся 2-го февраля 1968 года в Кремлёвском Дворце съездов, среди звёздных имён (Майя Кристалинская, Иван Любезнов) — никому тогда не известные молоденькие выпускники Всероссийских творческих мастерских эстрадного искусства, артисты Омской филармонии Любовь Полищук и Валерий Макаров. «Это было недавно, это было давно…» Канул в воспоминания зрителей легендарный коллектив 1960-х — начала 70-х «Омичи на эстраде», в котором работали Любовь и Валерий. Разбросало всех по свету. Распался, поработав ещё немного в московском «Мюзик-холле», и блистательный актёрский дуэт «Полищук-Макаров»: дороги судьбы оказались разными и неисповедимыми…

Когда звучит в нас сумасшедше
Любовных песен хоровод,
Мы забываемся прошедшим,
А случай нас наотмашь бьёт – РАЗВОД!..

…В начале 1990-х в омских газетах появились первые публикации стихотворений Валерия Макарова (он любил называть их «речитативами»), по радио начали звучать песни на его стихи. Это был период творческой зрелости: время, когда тебе слегка за сорок, когда оглушительно ниспадают на тебя поэтические озарения. И одновременно — тоска по сыну, и ещё — горькое чувство одиночества, о котором он так пронзительно сказал в одном из стихотворений: «Я успел влюбиться в одиночество…»; эта строка станет названием посмертного сборника стихов Валерия, сборника, который будет издан в 1996-м благодаря стараниям друга Макарова — директора Сибирского Аукционного Дома («САД») Вячеслава Сёмушкина (в сентябре минувшего года Вячеслава не стало)...

…В феврале 2013-го, незадолго до своего ухода, 90-летняя мама Валеры передала мне несколько фотографий, на которых — одна из самых красивых и талантливых семейных пар последней трети 20-го столетия — Любовь Полищук и Валерий Макаров — и их маленький сын Алексей… Ничего Вера Ивановна не поясняла при этом, ничего не говорила, просто улыбнулась: «Возьми, Серёжа, тебе пригодятся!..»

…Всегда яростно спорил с Валерой, когда он показывал свои новые стихи: «Ну перестань, перестань даже думать о смерти!.. Тебе что, напомнить примеры из жизни классиков, которые начинали вдруг об уходе из жизни размышлять — и умирали в молодом возрасте!?» А он в ответ улыбаться начинает, гитару в руки берёт… (Эту гитару Вера Ивановна подарит весной 1992-го, после ухода Валеры, моему 13-летнему сыну Ивану, и на ней будут учиться играть и Иван, и мой младший сын Павел)…

Опять вспомнилось об этом, чему уже три десятка лет минуло… И вновь я перечитываю стихи Валеры Макарова, и вновь понимаю, что означает слово «предначертанность». Почти в каждом стихотворении — та самая грань, та самая пропасть, тот самый край («Хоть немного ещё постою на краю…») Перебираю листочки со стихами Валерия. Больные и пронзительные строки словно кричат из них, резко бросаясь в глаза: «…И, ведая, не избегать, // Застыв у гибельного края»; «И в Никуда протянута рука…»; «…Блудным сыном, нищим у распятия // Возвращусь к Великому Отцу»; «…Срезая срок, не чуя ног, но чуя близкий эпилог, // бегу назад, зализывая раны»; «А небо тёмное упало на меня…»; «…И в свете покаянного огня // Означилась Надземная Дорога»; «…С надеждой, успокоенной смиреньем, // Я подойду к отмеренной черте»; «…Я выдохну в конце последним вздохом: // «О Господи! Спаси и сохрани!»...

«1947 - 1992»… Отмеренная черта… Неожиданно. Сердце… Причину смерти сорокапятилетнего Валерия Макарова врачи не смогли установить (он ушёл буквально так же, как сам себе предначертал: «выдохну в конце последним вздохом…»). А когда душа болит – это причина?..

…Возвращение в Омск в 1980-е было трудным, неуютным. Одиночество, полувостребованность (редкие концертные бригады, радио, «живое» озвучивание фильмов в кинотеатрах), постоянные воспоминания о своём звёздном старте, о друзьях-коллегах… На одной из фотографий, подаренных мне Верой Ивановной, — совсем юные Юра Богатырёв и Валера Макаров: «У них с молодых лет была большая дружба — у моего Валеры и Юрия Богатырёва. Они ведь даже одногодки, оба с 1947-го… Как мой сын переживал, когда умер Юра!.. А через три года и Валерочки не стало…» Увы, она не знает, где и в каком году был сделан этот снимок, не знает имени девушки, запечатлённой на фото вместе с двумя друзьями. На обратной стороне снимка – шутливая дарственная надпись будущего народного артиста России, одного из самых востребованных киноактёров 1970-1980-х Юрия Богатырёва, адресованная Валерию Макарову: «Юному Пеле»…

1

Впрочем, «расшифровать» дату, когда сделана эта фотография, вполне возможно. Вне сомнения, что познакомились Валерий и Юрий во Всероссийской мастерской эстрадного искусства: Макаров там учился официально, а Богатырёв, как принято говорить, «посещал занятия» на отделении разговорного жанра (в середине 1960-х он был студентом Художественно-промышленного училища; не окончив его, поступил в 1966-м в театральное училище им. Щукина). В 1967-м Макаров и Полищук, по завершении обучения, уехали в Омск; само обучение началось в 1965-м, в этом же году и Валерий приехал в Москву из Омска. Таким образом, дата фотосъёмки явно «очерчивается» тремя годами. А если ещё решить, что надпись «Юному Пеле» имеет в виду не только то, что Валера был страстным футбольным болельщиком, но и то, что в 1966-м проходил чемпионат мира по футболу с участием сборной Бразилии (и её лидером Пеле), – скажем с большой долей уверенности: снимок сделан в Москве летом 1966 года.

…А ведь появился бы, наверное, и театр в судьбе Валеры. «Артист разговорного жанра» в дипломе – это формально; все эстрадные номера, которые он показывал в дуэте с женой, не дуэтным конферансом были, а прежде всего – Театром!..

Душа болела… И песни, которые сочинялись, больными были…

В саване белом позёмка завьюжится,
Свечи погасли, но тлеет одна –
Белой надеждой в мерцающем кружеве,
Тёмной судьбой в перекрестье окна.

И «лотереей» вся жизнь предугадана,
Годы сошлись в роковое число,
В доме моём пахнет тленом и ладаном,
В сердце моём и покой, и тепло.

В гроб я улягусь в костюме концертном,
Не накопив на финал ни копья,
Отзолотятся на куполе Церкви
Жалкие грóши, что жертвовал я.

Свечи погасли, закончилась музыка,
Плечи мои обняла тишина…
Только надежда всё призрачно крýжится,
Видно, последней уходит она…

2

В нынешнем году он отмечал бы свой юбилей – 75-летие… Он ушёл 30 лет назад…