Путешествие Базарова в рай

Художник Альберт Нестеров поместил героев романа Ивана Тургенева не в декорации 19-го века, а в фантазийное пространство.

С одной стороны, оно символизирует то самое хрестоматийное противостояние «отцов» и «детей»: сцену заполняют невероятно красивые цветущие деревья и кустарники (ведь в усадьбе Николая Петровича Кирсанова — всюду сирень), но красота эта заключена в стеклянные кубы и словно заспиртована (ведь молодой исследователь Евгений Базаров пытается разъять и систематизировать всё живое).

С другой стороны, пространство это способно отражать, проецировать душевные состояния героев благодаря сложному, постоянно меняющемуся цвето-световому рисунку, рождающемуся внутри этих кубов; благодаря свето-теневым проекциям, звукам... Работа художника по свету Сергея Гаевого заслуживает отдельного упоминания.

Постановка режиссёра Людмилы Исмайловой хотя и довольно подробно следует сюжетным линиям романа, но это, конечно, не пересказ, а фантазия на темы «Отцов и детей». Нас погружают не в мир усадебной жизни, который так подробно описывал Тургенев, а в мир душевных переживаний героев. И переживают они не только бури страстей, но и минуты абсолютной гармонии, счастье принятия жизни.

Имение Кирсановых — это, конечно, райский сад. Здесь все в белом. Здесь царит любовь. Даже слуги (Елена Заиграева и Вячеслав Болдырев) словно идиллические пейзане в белых рубахах, с венками на головах, в основном, обнимаются да целуются. И переполняющая их любовь словно изливается на окружающих. В недоумение их могут привести только странные рассуждения господ. И не важно, о чём спорят, не понятно — зачем? Ведь можно просто любить! Они и барина своего Николая Петровича любят искренне и безусловно.

Да и как его не любить? Ведь он — взрослый ребёнок в шортах и гольфиках. Борис Косицин наделяет своего героя таким обаятельным простодушием! И как же он счастлив, когда Аркадий признаёт в сыне Фенечки брата! А уж когда Павел Петрович берёт с него слово жениться на Фенечке, буквально растворяется в чувстве братской благодарности.

И вот в этот рай прибывают двое молодых бунтарей, не признающих чувств. Они, как чужаки, в тёмных одеждах. «Главное, что дважды два — четыре. Остальное не важно», - как мантру повторяет Евгений Базаров (Дмитрий Исаенко). И ведёт он себя соответственно: демонстративно нарушает все каноны этикета. Почти всегда при нём - сачок и банка с выловленными для опытов лягушками. Прямо как копьё и щит у Дон Кихота, ведь он тоже верный рыцарь, но не ветреных дам, а строгой науки.

Конечно, его независимостью и отвагой покорён Аркадий Кирсанов (Егор Лябакин), его верный Санчо Панса. Но вернувшись в свой потерянный в университетской дали рай, он всё время оказывается перед выбором: следовать за своим другом, ниспровергателем ходячих истин, или стать частичкой этого рая? Вот он с восторгом в голосе представляет родным своего необыкновенного друга-нигилиста, а вот — выговаривает ему за то, что тот груб с дядюшкой. Он рад, что отец обрёл в Фенечке (Алина Синогина) любящую душу, что у него теперь есть маленький брат... Но что за этим: широта взглядов друга Евгения или райская любовь-принятие? Аркадий и сам не сразу в этом разбирается, но в конце концов делает выбор в пользу рая. Егор Лябакин как-то сказал: лучшее, что случилось с его героем — это то, что он избавился от Базарова. Да, во второй части спектакля он уже в белом, в райском, потому что чувство к Кате Одинцовой (Елизавета Кухтина) становится для него важнее любых идей.

Есть тут и сатирическая пара — последователь Базарова Ситников (Станислав Горенбахер) и «эмансипэ» Кукшина (Александра Урдуханова). Им не важен смысл «передовых идей», для них они — способ самопрезентации, возможность выделить себя в обществе. Поэтому и проговаривают они их с театральным пафосом, но без искренности. Лицо Кукшиной набелено так, что напоминает маску древнегреческого театра, Ситников прячет взгляд за тёмными очками. Но и у них есть свой рай: игра «в идеи» по-настоящему захватывает их, они счастливы. Вообще, дуэт «Ситников-Кукшина» можно показывать как отдельный балетный номер: в сложном пластическом рисунке (хореограф Дмитрий Малёнов) они раскрываются куда больше, чем в «модных» словах.

В конце концов Базаров остаётся один на один с этим раем. А тут ещё возникает на его пути невыносимо прекрасная Анна Одинцова (Мария Долганёва)! Не в белом, как все здесь, а в холодно-блестящем прозрачном одеянии, в дивной красоты головном уборе, созданном словно из цветов райского сада. Но нет, она вовсе не этого рая существо, поэтому и замечает её Базаров, поэтому и теряет покой. И теперь уже он оказывается перед выбором: вести Одинцову в этот всеобщий рай или сопротивляться, оставаясь, как ему кажется, верным себе? Одинцова, похоже, согласна на рай.

Но Базаров выбирает сопротивление. И каким же беззащитным оказывается он, неожиданно открывая для себя мир, где не только «дважды два — четыре», не только заспиртованные образцы растений, но запах цветов, шум дождя, мелодия вальса, детский смех... Где даже дуэль может закончиться не только примирением, но и принятием того, кто казался врагом.

Ведь Павел Петрович Кирсанов (Сергей Худобенко), в сущности, альтер-эго Базарова. Он, хоть и в белом, но в этом раю — наособицу. Его выправка, аккуратность («воротничок, точно каменный»), сдержанность, похожая на холодное презрение - вовсе не от аристократического «самоуважения», это способ скрыть боль потереявшего свой рай человека. А Базаров этого рая никогда и не знал, не нуждался в нём, оттого и презирал «аристократов» с их правилами. Но встреча и расставание с Одинцовой так меняют его, что неожиданно для себя самого он испытывает симпатию к Павлу Петровичу. А Павел Петрович, наконец, принимает его. 

Но упорный Базаров продолжает сопротивляться. Даже проявив слабость и заехав «по пути» к Одинцовой, он в очередной раз сбегает от возможности рая. И, наверное, сбежал бы окончательно, но тут, как бог из машины, его настигает смертельная болезнь. Только перед лицом смерти способен он принять любовь. Наконец-то «Енюшка» искренним чувством отвечает на любовь родителей (прекрасные Лариса Антипова и Дмитрий Макаров), а раньше он её просто не замечал. Наконец-то решается на откровенный разговор с Одинцовой и говорит, говорит с ней, пока не погружается во тьму. «Старая штука смерть, а каждому внове»...

Режиссёр назвала жанр своего спектакля «хроника пробуждения». По-моему, очень точно. Да, мы видим, как постепенно пробуждаются в человеке, привыкшем полагаться лишь на интеллект, душевные движения, и какого мужества требует от него само признание и принятие душевной жизни. Может, только после «старой штуки» - смерти - живая душа его и способна по-новому увидеть собственную земную жизнь? Не случайно в самом начале спектакля, словно в смертной темноте, бродит Евгений, бормоча про «дважды два — четыре» и останавливается у могильной плиты. И уже оттуда заново проживает своё путешествие в рай, принять который смог только ценой своей короткой жизни.

«Не будьте, как Евгений! Цените каждое мгновение жизни!», - словно говорят нам создатели спектакля. И ведь не поспоришь!

_{Оригинал на странице автора ВКонтакте.}