Ляля Помидорова

А. Аритмия...

Пьеса для клуба ветеранов соцсоревнований.

Не так страшно ширящееся и растущее заболевание, как необходимость в процессе (или по окончании его) посещать скорбные районные поликлиники.

От бичей я узнала много человеческих и тайн природы — не то, что «В мире животных» и «АБВГДейка». Смачных, стыдных, запретных, обескураживающих. Ошеломляющих.

В Тартарии сменяются сезоны, их мы отличаем не только по смене резко континентальных температур. Есть особые приметы.

Люди во внешнем мире интересные. Странные. Иногда совершено не понятные. Например, я очень люблю ездить на металлобазу, где продают листовой металл, а также режут его так, как нам нужно. Мы периодически работаем с металлом. И база — наше всё.

Натыкано пальцем по клавиатуре смартфона, без использования блокнотов и черновиков. Авторская орфография, причудливая пунктуация и сомнительные речевые конструкции сохранены.

Подробности последних часов пребывания Муси на бренной земле, расписанные по минутам, естественно.

В гастрономе очередь за роллами. Ясен пень, романтика: день влюблённых, свечи, праздничное питание, напитки, розовые лепестки и дальше, как сложится... да хоть бы и сложилось, вот у всей страны, взяло бы — хоп! И сложилось бы.

Ну как же это пОшло... В семь утра, в субботу. Какая-то аварийка... Лужи эти на столах и на полу. Эта горячая вода с потолка. Эта прокисающая и свисающая отовсюду штукатурка. Этот незамысловатый, но такой ресурсный соцкультбыт...

А было у меня ещё одно высокодуховное пальто. Сейчас расскажу, почему «было».

Никогда водители паркетников не вздыхают грустно. Не лижут ваше лобовое стекло розовыми языками. И у ни одного из них нет таких огромных печальных глаз с трепещущими ресницами. Я не говорю уже о ярко-зелёных бирках в ушах, с указанием имени, даты рождения и веса. А жаль. 

Мне фруктовое игристое напомнило о временах, когда радости было столько, что тебя самого нужно было бы заливать в бутылку толстого тугоплавкого стекла, чтобы не рвануло... да. И мне захотелось написать о парнях.

А у меня эта... агорафобия. А мандарины манят, влекут. И какие-то злые разукрашенные клоуны объявляют, что вон там эти (да, вот эта вся огромная куча ящиков) цитрусовые сегодня будут стоить 39 рублей за килограмм против обычных 149-ти.

Стою в очереди. За углем. Я сжимаю мой кошелек в руке и пою про себя ободряющее (Томатос чёт занемог, наверно, съел что-нибудь): «... А значит нам нужна одна победа, одна на всех. Мы за ценой не постоим...»