Мне казалось, что счастье можно заслужить только трудом

Долгое время я была жутким трудоголиком, мне казалось, что счастье можно заслужить только трудом. Я правда ощущала что-то похожее на это чувство, когда писала какую-то крутизну или раскапывала в скучнейших документах сенсацию (я тогда работала журналистом). В такие моменты я ходила по редакции кругами, поднимаясь и спускаясь по лестнице, складывая в уме слова и обдумывая, где добыть недостающие факты. Да, это было самое близкое из того, что я могла тогда назвать счастьем. Как только статья отправлялась редактору, все исчезало.

Меня не интересовало, поставят ли мою статью на обложку (если да, то неплохо, потому что это умножало гонорар вдвое), не хотелось скорее узнать, какой статья вызовет резонанс, меня совсем не заботила слава (скорее наоборот, свои самые острые статьи я из соображений безопасности подписывала псевдонимом). И не сказать, что я не амбициозный человек, просто почему-то все это было неинтересно тогда. Мне нужно было счастье, а оно появлялось лишь в момент, когда я складывала буковки у себя в голове или отыскивала кусочки паззлов в хаосе городской жизни.

Может показаться, что в то время я была очень одинока и другие радости кроме работы были мне недоступны. И это прям совсем не так. У меня был красивый веселый муж (до сих пор такой), принимающая мои заскоки семья, любимая компания с гитарами и пикниками (и она жива, лишь разбросана по разным городам и странам), близкие подруги и свет очей моих племяшка Соня. Я обожала проводить с ними время, но за счастье его не считала. Весело, тепло, невозможно прекрасно, но это не счастье. Проклятые эндорфины поступали в кровь лишь на работе.

Первый раз я почувствовала его присутствие на терапевтической группе, куда меня принесла вялотекущая, но вполне себе клиническая депрессия. Я как всегда молчала, потому что абсолютно не умела ничего говорить о себе, лишь спрашивать и писать, а люди делились личными трагедиями и радостями. Задавать вопросы по правилам было нельзя, использовать эти истории в статьях тоже, поэтому мой внутренний журналист дремал и не мешал мне слушать. И вдруг в чужих жизнях я стала замечать стёклышки своих собственных эмоций и переживаний.

Вот перед группой раскрывает душу пятидесятилетний мужик, работающий на стройке, и меня пронзает ощущение, что он рассказывает именно мои мысли о том, что даже самая любимая работа может затянуть вас в день сурка. Вот сидит многодетная мама с грудью пятого размера и черными как смоль волосами - то есть полная моя противоположность - и моими несказанными словами описывает страх быть собой.

В какой-то момент, слушая этих почти незнакомых, но ставших за час родными, людей, я ощутила странное чувство. Сейчас я уже очень много прочитала книг по психологии и физиологии, и знаю, что это внутреннее ощущение создается комбинацией гормонов, поэтому с точки зрения науки совершенно не важно, как вы ощущаете его изнутри. Но мне хотелось бы описать именно то субъективное, абсолютно лишенное научной ценности ощущение, посетившее меня, когда чужие истории стали мне открывать мою собственную. Меня одновременно как будто закутали в теплое одеяло и в то же время разрешили ходить без него в своем теле и быть счастливой со своими неидеальными коленями и крохотными глазками. Чувство вины и ощущение никчемности можешь оставить здесь, у нас все свои, никто не украдет. Так и истлеют тут под стулом невостребованные.

Я, конечно, как человек разумный, не поддалась прекрасному и попыталась его проанализировать - с какого это перепуга меня вдруг посещает ощущение счастья в этой жалкой комнате, в компании не самых близких мне, совершенно случайных по сути людей? Почему не на работе , например, в момент раздачи почестей за труд, или не на свидании с мужем? Я ж даже слова не сказала, палец о палец не ударила, просто сижу и грею уши. Почему вы выдали мне счастье именно сейчас?

Счастье, конечно, тут же сбежало, но, ура, оказалось не гордое и не обидчивое. И стало регулярно приходить. То на группах, то когда книжку читаю, то просто посреди дня вместе со стаей ворон, орущих на дворника. С каждым его приходом я стала вспоминать, что когда-то давно оно тоже приходило просто так. Просто потому, что я проснулась. Тогда я была уверена, что счастье не должно появляться только по красным дням календаря и отметкам в личном органайзере. Когда-то я бы скорее удивилась, что день уже начался, а счастье где-то застряло. Это потом уже я поумнела и расписала счастью график.

Так хочется написать, что сейчас я заворачиваюсь в эндорфиновае одеяло каждый раз, когда захочу, и без оглядки на прохожих выгуливаю свои неидеальные колени. Не напишу так, конечно. Мой максимум - не раскрываться тогда, когда одеяло меня вдруг укрывает, не пытаться исследовать его силой разума в тот момент, когда надо чувствовать. Я лишь пытаюсь запомнить обстоятельства, и то, не сильно напрягая извилины. Но закономерности я уже уловила. В минуты счастья я не пытаюсь, а живу. В том самом настоящем, что только миг. Даже если с чьей-то точки зрения это самый тупой и бесполезный миг во вселенной. Но мне в нем так норм, что всем нормам норм. Даже сглазить не боюсь, потому что нечего. Выдают просто так, если остаёшься жить.

_{Оригинал на странице автора ВКонтакте.}