«Какая, в сущности, у меня была счастливая жизнь!..»

«…Сегодня всё утро я думала – какая, в сущности, у меня была счастливая жизнь. Как много повидала. Сколько пережила прекрасных минут. Говорят, города – очаги культуры. Глупости! Очаги культуры совсем не в городах. Они в нас самих…».

^{(Из пьесы Геннадия Мамлина «Салют динозаврам!»)}

---

В середине жаркого июля 2012-го, в день прощания с актрисой, ярко и остро вспомнился давний спектакль Омского ТЮЗа по пьесе, фрагмент из которой процитирован в эпиграфе. Эти слова произносила героиня пьесы. Я перепечатывал их из пьесы – и словно не только видел сцену из спектакля, но и слышал голос Людмилы Алексеевны Вельяминовой, актрисы, сыгравшей в 1984-м премьерные и гастрольные «Салюты динозаврам!»: «Самое страшное в смерти не умирание. Самое страшное – мысль, что близкие казнятся от бессилия облегчить твою участь. Печальный день. Очень. Уже ничего нельзя откладывать. Ничего…». В том же 1984-м она вышла на пенсию. Впереди была четверть века без театра…

Судьба счастливая и трудная… Сначала – очень счастливая, потом – очень трудная… Но всё равно – счастливая. С продолжением в детях и внуках. А значит и дальше – с продолжением… Неповторимая судьба… Своя…

«Малая родина» Вельяминовой – Новониколаевск, ставший в 1925-м году Новосибирском. И, кстати, вот сохранившаяся фотография Людмилы Алексеевны из 1925 года:

…А в 1937-м четырнадцатилетняя Люда Нюхалова (девичья фамилия будущей актрисы) вместе с мамой, бабушкой и братом покинут этот город и уедут в Тару, опасаясь преследований как «родственники врагов народа»: уже арестовали (и вскоре расстреляли) отца – за то, что служил у Колчака – и деда (за то, что некоторое время состоял в партии эсеров).

В Таре – истоки профессии. Как ни парадоксально, но драматической актрисой Люда твёрдо решила стать после того, как, будучи ещё маленькой девочкой,  увидела «Коппелию» и «Синюю птицу» (спектакли гастролирующей в Новосибирске труппы «Московский художественный балет»). Первый и главный учитель – режиссёр и педагог, ученик Мейерхольда Евгений Павлович Просветов, эвакуированный в годы войны вместе с группой украинских артистов из Театра им. Зеньковецкой в Сибирь и организовавший в Таре студию-театр. Об учителе своём она всегда рассказывала только с восторгом и любовью. Так же как и про «мальчика», которого в 1944-м году Просветов отправил в Омск, в Студию при драмтеатре: «В этом театре недолго работал Миша Ульянов. Невысокого роста мальчик, с ясными голубыми глазами… Много позже мы не раз встречались. Он всегда интересовался моей судьбой…».

Судьба в те «тарские» годы такие роли дарила в спектаклях Просветова, о каких только мечтать можно: Аня в «Вишнёвом саде» и Агния в «Не всё коту масленица», Луиза в «Коварстве и любви» и Полина в «Доходном месте», Любовь Шевцова в «Молодой гвардии» и Лаура в «Каменном госте»!.. Кстати, посмотрите на снимок Вельяминовой в роли Лауры: чувствуете «казачью кровь» в этой испанке!?

…Прекрасная омская актриса Екатерина Вельяминова показала мне лет десять назад четыре тетрадки. В последние годы жизни её мама – Людмила Алексеевна – описывала в них «фрагменты судьбы». С позволения Кати, – процитирую сохранённый послевоенный листочек, упомянутый в одной из этих тетрадок. Листочек с «Посланием к Лауре», который подарил актрисе Людмиле Нюхаловой после «Каменного гостя» её поклонник – недавно освободившийся из лагеря бывший студент медицинского института (репрессированный по «делу врачей» и находящийся в ссылке в Таре) Юрий Лазарис:

«О, бесподобная Лаура!
Как ты прелестна и светла!
Дон-Карлос смотрит очень хмуро,
Но ты – как роза расцвела!
                    И все глаза раскрылись шире,
                    И каждый – замер не дыша,
                    Когда сверкнула нам в Сибири
                    Твоя испанская душа.
И нынче – новым ярким светом
Заúскрилась твоя звезда,
И в маленьком спектакле этом
Ты хороша как никогда.
                    Изящная миниатюра –
                    Больших возможностей залог.
                    Пусть трижды славятся Лаура
                    И режиссёр, что ей помог!..»

…Тарский театр расформировывался. Отправила документы, репертуарный лист, фотографии в маленький театр Татарска (Новосибирская область). В упомянутых тетрадках об этом – так: «…Видимо, они ждали героиню. А я приехала – невысокого роста, скромная, даже губы не красила… Несколько месяцев я ничего не делала…». Но зато потом – заглавная роль в афиногеновской «Машеньке»!..

А через полтора года, когда театрик в Татарске расформировали, – Абакан.

О «личной жизни» она к тому времени уже перестала думать, пройдя через потерпевшие крах две большие влюблённости. С двумя детьми «на руках»… И там, в Абакане, – одно из самых главных мгновений в судьбе: встреча с недавно освободившимся из лагеря и отбывающим ссылку будущим актёром театра и кино, народным артистом РСФСР Петром Вельяминовым (репрессированным из-за того, что был дружен с людьми, которые не сдали властям запрещённый в первые годы войны радиоприёмник). Они были вместе десять лет. В 1953-м в семье Вельяминовых родилась дочка Катя.

Они были счастливы десять лет. Они работали вместе в трёх театрах (после Абакана – драмтеатры Тюмени и Дзержинска)… А дальше – почти полвека саднящая «зарубка на сердце» после того, как Пётр оставил семью…

«Когда после тяжелой семейной драмы мне необходимо было уехать из города Дзержинска, где я работала в драматическом театре, мои добрые знакомые помогли мне обменять квартиру на Иркутск, но гарантировать работу не имели возможности… Мне 39 лет. За плечами рухнувшая семейная жизнь, невыносимая боль в сердце и две дочери на руках. Сын в армии...» – так спустя годы опишет своё тогдашнее состояние Людмила Алексеевна в письме, адресованном Иркутскому ТЮЗу и напечатанном в книге «Цветы и годы» (издана в 2003 году, к 75-летию ТЮЗа имени А. Вампилова). Она тогда даже предположить не могла, что впереди у неё – двенадцать лет счастья: её примут в труппу ТЮЗа и она вскоре станет одной из самых любимых актрис иркутских театралов всех возрастов, а в 1973-м её будут чествовать уже как заслуженную артистку РСФСР.

Без какого-либо преувеличения можно утверждать, что в те годы Вельяминова была в СССР одной из лучших актрис «уходящего амплуа» травести. Ещё один парадокс её театральной судьбы: до сорокалетнего возраста она играла в основном только драматические роли (мальчишки – лишь изредка; ну, скажем, заглавная роль в «Сыне полка» в Таре). И вдруг – за десятилетие – целая «армия» потрясающих детей и подростков: Глазастик («Убить пересмешника»), Егорушка («Гуси-лебеди»), Принц Дэлихьяр («Будьте готовы, Ваше высочество!»), Первоклассник (пьесы А. Хмелика «Пузырьки» и «Жил-был тимуровец Лаптев»), заглавные роли в «Чинчраке» и «Сказке о маленьком Каплике»!.. Катя Вельяминова (в начале 1970-х она была студенткой Иркутской театрального училища) любит рассказывать про признание, сделанное однажды её подругой: «Я в театр попала из-за Людмилы Алексеевны. Долгое время была влюблена в одного мальчика, который играл в детских спектаклях ТЮЗа. А потом вдруг оказалось, что это твоя мама!..».

А одновременно с «мальчишками» – нежные и очаровательные девушки: Марчелла  в «Легенде о Паганини», Нюра в розовском «В день свадьбы»…

И ещё одновременно – первые роли бабушек… Иркутск был кульминацией судьбы. Вельяминову даже депутатом горсовета избирали. Не за горами было и звание народной артистки.

…А дочка Катя успешно окончила училище, но с преподававшим там главным режиссёром ТЮЗа «альянса» не было. А об Омском театре юного зрителя мечталось с первого курса (и о спектаклях режиссёра Владимира Соколова легенды ходили, да и друзья говорили о новом «взлётном» периоде в театре)… Людмила Алексеевна после разговора с дочкой просто улыбнулась и сказала: «Хорошо!». Позвонила актёру Вадиму Лобанову, работавшему в Омском театре драмы, тот переговорил с главрежем ТЮЗа Геннадием Кирилловым – и Кириллов дал «добро»… Так в Омск втроём и приехали в марте 1976-го: Вельяминова-старшая и Вельяминова-младшая с полуторагодовалой дочкой на руках. Причём приехали весьма «знаково» – в Международный День театра, и вечером того же дня Людмила Алексеевна (Катя с маленькой Наташей осталась в гостиничном номере) уже сидела в зале Дома актёра, где был большой праздничный театральный «капустник» с участием многих «тюзян». А вскоре и первая яркая роль в Омске: Женщина в спектакле «С любимыми не расставайтесь», поставленном Кирилловым и Ларисой Меерсон.

…«Я поняла, что в прошлой жизни я была дельфином!» – почти горделиво сказала она через год после того, как в 1984-м вышла на пенсию. Придумала себе «замену театра»: начиная с весеннего потепления и до октябрьских холодов, каждое утро (независимо от погоды) она шла на берег Иртыша, делала там зарядку, а потом долго плавала. После чего (каждодневно и в течение почти двадцати лет!) совершала долгую 9-километровую прогулку по набережной: от Ленинградского моста до Речного порта и обратно. Шептала строчки из любимого рассказа Юрия Нагибина «Эхо» (мечтала наизусть его выучить) – про девочку, которая эхо собирала («У меня уже много собрано. Есть эхо звонкое, как стекло, есть как медная труба, есть трёхголосое, а есть – горохом сыплется…»). Но театр – не отпускал. Он как будто тоже стал эхом, которое озвучивало «зримую память». А в памяти – длинная-длинная вереница ролей сыгранных. Последние – на сцене Омского ТЮЗа, и лучшие из них – Бабушка (всегда разная!) в спектаклях «Репетитор», «Кто этот Диззи Гиллеспи?», «Анчутка»…

И, конечно же, «Салют динозаврам!» Этот актёрско-бенефисный спектакль, поставленный Сергеем Рудзинским и Татьяной Войцель, игрался и на юбилейном Вечере (26-го апреля 1984-го года), посвящённом 40-летию творческой деятельности Людмилы Алексеевны.

…Нет, не отпускал театр! Снился даже. Пошла в 64-ю школу и совершенно бескорыстно поставила там со школьниками несколько спектаклей. С родными детьми и внуками «актёрствовала-режиссёрствовала». Почти до самого ухода из жизни продолжала ходить в ТЮЗ на премьеры (потом в разговорах с дочкой подробно анализировала спектакль). А в серединке 1990-х – эмоционально-творческий всплеск: «Галёрка» пригласила сыграть Войницкую в «Дяде Ване»! Знаю, что говорил о Вельяминовой режиссёр спектакля Нальбий Тхакумашев: говорил о том, что она – одна из последних ярких представительниц классической русской психологической школы актёрского мастерства, говорил о её высокопрофессиональном умении органично и глубоко погрузиться в образ, говорил о доброте её, человечности и интеллигентности… Расставаться через два года было больно (как рассказывает Екатерина, «мама тяжело переживала, что с ней не продлили контракт»)…

Трудное счастье… Состоявшаяся судьба… И, быть может, о том, что ВСЁ состоялось, Людмила Алексеевна думала в 1979-м, когда в спектакле «Хрустальный башмачок» они впервые вышли на одну сцену вместе: она и дочь Екатерина – Фея Мелюзина и Золушка…

…………………………………………………………………

Фея Мелюзина. О чём ты плачешь, милая?
Золушка. Кто это? Бабушка Мелюзина! А я и не слышала, как Вы вошли… Ах, я так боялась, что Вы больше никогда не придёте!
Фея Мелюзина. Я и не пришла, я прилетела...». 

^{(Из пьесы Тамары Габбе «Хрустальный башмачок»).}

…………………………………………………………………

P.S. «…(прислушивается к боли, и когда она отступила,вздохнула с облегчением, закрыла глаза) Ну вот и прекрасно. Сегодня всё утро я думала – какая, в сущности, у меня была счастливая жизнь. Как много повидала. Сколько пережила прекрасных минут…».

^{(Из пьесы Геннадия Мамлина «Салют динозаврам!»)}