Сергей Поварцов: «Про озон культуры и “кабинетных сидельцев”»

И сегодня, в память об этом выдающемся человеке, я, Сергей Денисенко, хочу напечатать статью Сергея Поварцова, которая была написана им четверть века назад. Это было в 1999-м году. Я, тогдашний редактор журнала «Омская муза», работал над «грантовым» выпуском журнала, обозначив его тематику как «Монологи о культуре» (тема, как говорится, всегда актуальная). Были приглашены к написанию статей многие и многие «знаковые» люди нашего города. И, конечно же, был приглашён и Поварцов. Он обрадовался приглашению и только вопрос задал: «Спрашиваю тебя как редактора: а можно мне в своей статье говорить нелицеприятные вещи, то есть правду говорить?» Я с улыбкой ответствовал: «Только правду, и ничего кроме правды!»…

И вот в 2000-м году журнал вышел в свет.

И одним из самых острых и пронзительных материалов в этом журнале была статья Поварцова «Про озон культуры и “кабинетных сидельцев”» (с подзаголовком: «Заметки омича»)... И сегодня она (с незначительными сокращениями) предлагается вашему вниманию. Ну а насколько эта статья сохранила свою актуальность спустя 25 лет, – судить вам.

Итак, – слово Сергею Поварцову!..

____________________________________________

Разговоры о культуре нынче в большой моде. Не печётся о ней разве что совсем уж ленивый. Образовалась даже особая каста интеллектуалов, именующих себя «культурологами». Они знают всё, толкуют обо всём. Степень их снобизма сопоставима, пожалуй, лишь с высокомерием филологов, числящихся по ведомству теории литературы. Впрочем, это можно понять: новое время — новые песни и, разумеется, новый «мейнстрим». В заоблачных высях есть своя поэзия. Но про поэзию как-нибудь в другой раз. Сейчас же, памятуя о названии журнала («Омская муза»), буду стоять на земле, где так необходима точка опоры и ощущение своей причастности к судьбам разных поколений.

Мне, аборигену, ближе всего, конечно, омский культурный пласт, в котором, надеюсь, останется и несколько моих зёрнышек. Почва возделывалась и обихаживалась трудом нескольких поколений земляков. Многих я знал лично. Поэтому понятие «омская культура» для меня не абстракция. Воспользуюсь литературным примером. В одной некогда популярной пьесе семидесятых годов автор устами героя говорит так (цитирую по памяти): любить Родину – это вам не берёзки целовать; любить Родину — это помогать талантливым людям, беречь их, потому что они – Родина. Замечательно сказано!

И вот я с благодарностью вспоминаю тех мастеров, кто многие годы дарил омичам счастье соприкосновения с большим искусством, и среди них Б. Каширин и Е. Злотина, Л. Шароха и Т. Белозёров, П. Ребрин и Ю.С. Шушковский, Т. Ожигова и Н. Анкилов, А. Щёголев и М.И. Фрумгарц, Н. Третьяков и Н. Брюханов, Л. Иванов и В. Соколов, Я. Киржнер и А. Хайкин, Ф. Бугаенко и Н. Чонишвили, М. Слободин и Т. Найдёнова… Радостно называть и имена ныне здравствующих талантливых земляков (дай им Бог доброго здоровья!)… Они — культура. А ведь ещё надо заглянуть в первую половину ХХ века, там свой ряд блестящих имён. С таким золотым запасом Омску не стыдно войти в 21-й век.

Судьбы этих людей сложились по-разному. Для меня главным объединяющим фактором в их творческих биографиях является фактор оседлости, о котором однажды очень точно сказал Д.С. Лихачёв. Конечно, не обязательно жить по формуле «где родился, там и пригодился». Быть востребованным можно не только на «малой родине», – Россия велика. Но пустить корни в земле-кормилице, где стоит твой Дом, это условие необходимейшее для нормального развития культуры. Все, о ком говорил выше, оставили (и оставляют!) свой след на омской земле, потому что жили (и живут!) на ней оседло, долго, с любовью к «духу места».

Легко ли творческому человеку в нашей «глубинке»? Вопрос риторический. Провинция не шибко балует питомцев муз, в особенности гордых, независимых. Правда, местные «главначпупсы» могут и обласкать, представить к званию или дать квартиру, но вольны и не замечать, гнобить, а при наличии уж очень сильного желания – выдавливать из города. На каждого деятеля культуры у нас, я думаю, приходится как минимум десяток «главначпупсов» из соответствующих управлений и департаментов. Такова российская традиция…

В штатном расписании Высоких Инстанций, если брать всю властную вертикаль сверху донизу, культура обретается в конце списка, где-то между банями, учительством и здравоохранением. Совсем недавно всё это называлось одним упоительным словом – соцкультбыт. И до сих пор финансируется в последнюю очередь. Мне врезался в память рассказ моей бабушки. Когда вскоре после революции ей пришлось учительствовать в деревнях на тобольском севере, она, вдова с двумя девочками на руках, месяцами не получала скудное жалованье Наробраза, равно как и другие учителя. «Спасибо, крестьяне не дали умереть, пожалели, подкармливали чем могли», – говорила бабушка. Прошли десятилетия, и вновь учителей унижают задержками зарплаты, детских пособий, держат на голодном пайке. Тоже традиция?

Известно: придя к власти, Ульянов-Ленин пожелал закрыть Большой театр в целях экономии средств. «Все театры советую положить в гроб», – телефонировал он Луначарскому. Директива Ленина явилась выражением истинного отношения новых хозяев к художественным ценностям, абсолютно ненужным при социализме. Чуть позже, с оглядкой на мировое сообщество, линию партии скорректировали, линия сделалась более цивилизованной. Сначала в рамках утопической концепции пролетарской культуры, а с 1932 года – социалистического реализма. Надо признать, что созданная стараниями большевиков сфера идеологического обслуживания почти полностью оправдала себя в процессе жёсткой «переделки человеческого материала». Цена такой переделки теперь хорошо известна.

Прагматический подход власть предержащих к культуре был губителен, и никакие смягчающие исторические обстоятельства не в состоянии поколебать во мне этой уверенности. Ярче всего «картина» видна в провинции. Здесь легче унижать талант, проще его причёсывать на общий средний манер. Чем дальше от столиц, тем меньше для творческого человека привлекательных вариантов. Омск никогда не был исключением из этого невесёлого правила. Взять писательскую братию. Лучшие всегда стремились уехать из города (имена известны). Омское книжное издательство то открывалось, то закрывалось или переводилось в другие регионы на правах филиала…

Ссылки на отсутствие ресурсов стали излюбленными аргументами для отказа, с какими бы предложениями вы ни обращались во властные структуры. Отчасти это объясняется административным лукавством начальников, вынужденных соблюдать правила игры, установленные федеральным центром. Но другая причина кроется в отсутствии подлинной шкалы ценностей. Невысокая общая культура и презрение к общественному мнению мешают чиновникам определить приоритеты в культурном строительстве.

Работа на опережение явно не под силу «кабинетным сидельцам». Это совершенно особая популяция. Я давно изучаю повадки наших ревнителей культуры. Глядя на результаты их кипучей деятельности, не знаешь, то ли смеяться, то ли негодовать. Зато им нет равных на презентациях и фуршетах, когда дело уже сделано другими. Цветы, обещания, сладкие речи – вот их настоящая стихия. Чувствуя себя маленькими винтиками в большом бюрократическом механизме, эти люди твёрдо знают, что появление какой-либо инициативы смерти подобно. Инициатива, проявленная внизу, наказуема.

Вспоминаются эпизоды из истории возникновения в Омске «Мартыновских чтений». Поздней осенью 1981 года в Москве я делюсь с Виктором Григорьевичем Утковым идеей учредить литературный праздник в честь Леонида Николаевича Мартынова. Утков живо откликается на моё предложение, обещает всячески содействовать нашему делу в столичных коридорах Союза писателей.

Коллеги по кафедре в педагогическом институте, где я тогда преподавал, поддержали меня, и работа закипела. Мы делали всё, что было в наших силах, но я понимал: без поддержки высоких руководителей инициатива, родившаяся внизу, обречена на провал. На помощь пришла моя добрая знакомая из аппарата Союза писателей РСФСР. Она посоветовала: «Ты составь текст на имя Манякина, я дам его на подпись Михалкову, отправлю, и всё будет в порядке». Сказано – сделано. В письме, сочинённом мною от имени некоего Героя соцтруда, депутата и Лауреата всех престижных премий на имя первого секретаря Омского обкома КПСС, подробно излагалось, кто такой Леонид Мартынов и каковы его заслуги перед советской литературой. Выражалась просьба поддержать омских филологов. Заканчивалось обращение ритуальной фразой о том, что «Мартыновские чтения» на родине выдающегося поэта «послужат делу коммунистического воспитания трудящихся».

Письмо это, подписанное С.В. Михалковым, решило судьбу «чтений». Получив его, С.И. Манякин отдал распоряжение включить вопрос в повестку заседания бюро обкома. На бюро всё решилось положительно: провести в мае 1983 года первые «Мартыновские чтения». И они состоялись.

Спустя два года уже нельзя было не отмечать 80-летие певца сибирского Лукоморья. Обком и на сей раз возглавил работу оргкомитета «чтений». Но странное дело: заведующий отделом культуры демонстративно не принимал участия в подготовительных хлопотах, доверил их инструктору Л.Г. Орлянской. Людмила Григорьевна, надо отдать ей должное, выполняла партийное задание на «отлично». А заведующий… ни разу он не почтил своим присутствием заседания рабочей группы. Однажды мы все вместе ждали Орлянскую поблизости от её кабинета. Она где-то задерживалась. Неожиданно появился наш строгий начальник. Подошёл к нам, с каждым поздоровался, а когда дошёл до меня, протянул руку и с нескрываемой злостью отчеканил: «Добился всё-таки своего…». И тотчас проследовал мимо, как будто заседание оргкомитета его не касалось. Но мне это было безразлично, я радовался, что зарождалась новая литературная традиция.

…Культурное строительство в российских регионах требует от чиновников самоотверженности, любви, нормального бюджетного финансирования, умения привлекать спонсорские инвестиции. Где взять таких подвижников, для которых повседневная работа стала бы Служением? У нас, как ни грустно, нет учебного заведения, воспитывающего управленцев для столь специфической сферы. К сожалению, в Омске никогда не было деятельного министра культуры, способного внятно формулировать стратегические задачи хотя бы на ближайшую перспективу. В начале Перестройки, правда, одна такая попытка имела место быть. Н.М. Генова загорелась тогда идеей привлечь омских учёных и литераторов к выработке концепции культурного развития региона. Пособить сибирякам приехали проворные москвичи. Если память не изменяет, в результате совместных умственных усилий родился некий документ, чуть ли не программа. Там были дельные предложения, оригинальные мысли. Что дальше? Не трудно догадаться: дальше – ничего.

Власть заинтересована не культурой в собственном смысле и тем более не логикой её имманентного развития, а исключительно политическими эффектами, извлекаемыми чиновниками из «культурных мероприятий». Дирижирование ими осуществляется по старому советскому образцу.

Чтобы отвести от себя упрёки в сгущении красок и односторонности, скажу: да, последнее десятилетие уходящего века отмечено в Омске и отрадными событиями. Радует глаз новое здание Пушкинской библиотеки, восстановлены Тарские ворота, построено несколько прелестных часовен, строится Ачаирский монастырь, открыты просторные залы в Музее изобразительных искусств им. Врубеля… Жизнь берёт своё. Начальники, разумеется, относят благодеяния исключительно на свой счёт, но общество уже поняло: они обязаны это делать. Народ, наш уникальный налогоплательщик, имеет право держать на службе грамотных исполнителей.

Омской земле талантов не занимать. Поэтому я спокоен за будущее нашей культуры. Два столетия кряду она дышала спёртым воздухом Мёртвого дома и гулаговских бараков. К счастью, атмосфера изменилась. Нашей культуре нужен новый озон.

___________________________________________

ПОВАРЦОВ Сергей Николаевич /1944-2015/. Коренной омич. Окончил историко-филологический факультет Омского педагогического института им. М. Горького (в дальнейшем был там преподавателем) и аспирантуру Московского педагогического института им. Н. Крупской. Публикации – с 1960 года. С 1970-х – активное сотрудничество с радио и ТВ Омска. В 1990-2001 гг. – зав. кафедрой русской литературы 20-го века и журналистики Омского государственного университета, доцент, кандидат филологических наук. В течение ряда лет руководил литературными программами в Омском филиале Российского фонда культуры. В 2007-м переехал в Краснодар, некоторое время работал там зав. литературной частью Театра драмы. Автор книг «Над рекой Тишиной. Молодые годы Леонида Мартынова», «Причина смерти — расстрел: хроника последних дней Исаака Бабеля», «Омская стрелка», «Тёплое течение» и др. Неоднократный лауреат Всероссийских литературных конкурсов. Член Союза российских писателей, Союза театральных деятелей России и Союза журналистов РФ.