«Симфонические танцы»

Хотя — именины сердца: зал был полный, добрый, рукоплещущий. Симфонические танцы — довольно парадоксальное название. Потому что танцы — это древнее действо, еще палеолитяне в своих пещерах выражали мысли и чувства ногами, о чем свидетельствуют наскальные рисунки. А первые отдельные симфонии, какими мы их знаем, появились в первой трети 18 века! Между первыми танцами и первыми симфониями — бездна. У них разное предназначение. Музыку мы слушаем, неподвижно сидя, в танце всё наше тело подчинено действию.

И композиторы, сознательно вворачивающие в свои многомерные симфонии танцевальную музыку, делали это не для упрощения звучания, а… ну, разные цели они преследовали.

1

Бетховен

Анекдот из советского времени:

— Сколько симфоний у Бетховена?

— Три. Третья, Пятая и Девятая.

Потому что они чаще всего звучали в СССР и были узнаваемы. Речь пойдет о седьмой, так как там есть танцевальная тема.
Однажды Лист играл Вагнеру седьмую симфонию Бетховена на рояле. Вагнер не выдержал и пустился в пляс. «Это апофеоз танца!» — сказал Вагнер. Ради создания ритма во второй части Бетховен даже пожертвовал гармонией. Кстати, Сальери и Мейербер играли в оркестре под управлением Бетховена во время премьеры седьмой симфонии.
Allegretto (вторая часть) стала такой популярной, что её вставляли в другие произведения Бетховена без разрешения автора. То есть, например, оркестр исполняет четвертую симфонию Бетховена, и вместо родного адажио играет аллегретто.

Габриель Форе

Написал Реквием, под который его и похоронили. Был помолвлен с дочерью певицы Полины Виардо, но женился на дочери скульптора Фремье. К концу жизни потерял слух.
В контексте данной темы нас интересует опус номер 50 «Павана». Вообще, павана — это старинный испанский танец для торжественных церемоний. Именно Форе возродил к нему интерес. Интересная визуализация паваны у Ярослава: представьте, старинный портрет инфанты в роскошном тяжелом платье, она из последних сил держит осанку, в ее глазах — ум, меланхолия, огонек и капелька гедонизма. Вот такой паванский коктейль. Его, кстати, частенько используют современные музыканты, даже рэперы. Паваны писали и Сен-Санс, и Равель, и Прокофьев, однако Павана Форе прекрасна, как портрет Веласкеса, а о Прокофьеве мы и так вспомним. Прямо сейчас.

Сергей Прокофьев

...писал «Золушку» во время войны. Писал балет для Улановой. Хотя Рихтер и говорил, что «Золушка» Прокофьева слишком хороша, так хороша, что ее нельзя слушать в театре, лучше в оркестровом исполнении. «Вальс Золушки» — это не просто музыка. Это музыка, вобравшая войну, звучащая сквозь войну. Прокофьев придумал страшную интонацию для часов: удары курантов похожи на звуки падающих бомб. Время непрерывно перебирает щупальцами. Так оптимист родом из Солнцевки относился к неумолимому течению времени. Полночь однозначно настанет, мы умрём, но жизнь можно прожить так, чтобы побег с бала стал упоительным приключением. Совершенно иначе все звучит, когда мы узнаем об этом. Трагичнее, глубже и мощнее.

Рахманинов

Его жизнь разделилась на две части. На родине он писал, в эмиграции концертировал. Но через девять месяцев после начала Второй мировой он создал симфонического сфинкса. Симфонические танцы. Партитуру он корректировал в поездах. Маленькое чудо первой части — саксофон, который играет крестьянскую протяжную песню. Символично. Вечный эмигрант в американской шляпе и пальто, внутри — насквозь русский. Вторая часть — зашифрованная автобиография с ритмикой скорее поп-музыки, первобытной музыки, символ первых и последних времён, вечного странника. И самое мурашистое: первая симфония Рахманинова провалилась чудовищно, у него была клиническая депрессия, он уничтожил партитуру. Запретил себе даже думать о ней. Но в 44-ом обнаружились оркестровые партии в Петербурге и только тогда стало понятно, что Рахманинов в Симфонических танцах процитировал свою первую несчастную симфонию. Рукописи не горят. Музыка начиналась с танцев вокруг костра. Симфонисты обращались к этой энергии всегда. В танце люди пытались взлететь, мы не можем, а музыка может.

Финалочка. Стравинский

«Жар-птица». Шагал в «Гранд-Опера» в 1910 году расписал плафон в честь премьеры. Голливудская музыка во многом опирается на Жар-птицу. Джеймс Бонд, Звёздные войны — ищите взмахи нотных перьев волшебной птички там. Перо — это современная тревожная кнопка в момент опасности. Поганый пляс. Ликующий торжественный финал, которому нет равного. Аттракцион для слуха, очки виртуальной реальности и звук dolby SR. Вот такая интерпретация «Жар-птицы». А, да, оркестру «musicaeterna» 31 января исполнилось 20 лет. Все ликуют и слушают музыку. Ибо музыка вечна. А с ней и наши бессмертные души.

2

 

_{Оригинал — на странице автора ВКонтакте.}