Моя непринятая роль

У меня было нижнее место. Поезд из Москвы до Липецка: в 8 утра выехали, в обед — на месте. В купе со мной — трое попутчиков. В момент, когда я вошла в купе, все остальные пассажиры уже были на месте. На верхней полке лежал парень. На двух нижних — сидели девушки. Обе расположились у окна, в глубине купе. А одна из нижних полок — моя.

Я присела у двери. На свою полку. Как воробышек. Если честно, у меня на эту полку большие планы. Я хочу прилечь и поспать хотя бы пару часиков. В идеале. Потому что ночью я работала, сместив сон именно на поезд. Но чужая девушка сидит на моей полке. У окна. На стол положила свой телефон, книжку, наушники. Как будто это её полка. И хотя нигде не написано, что она должна прямо сразу залезть наверх, но и она не выглядит так, будто собирается. Скорее наоборот. Я решила подождать до отправления поезда, а потом сказать. Ну, попросить. В целом, я не против, чтобы она сидела внизу, но давай меняться: я лягу, а ты садись воробышком у меня в ногах. Так мы вдвоём поедем на моей полке, если ты боишься высоты. Я никак не могу придумать фразу, которую я ей озвучу. «А когда вы наверх полезете?» Так? Или «А можно мне на своей нижней полке расположиться?» И вообще я злюсь. На себя, что в 43 года не могу в лоб спросить: «А вы скоро с моего места уйдёте?» и на неё за то, что она занимает чужое место без объяснения причин. Хоть бы сказала что-то вроде: «Я посижу тут у вас, ладно? А то у меня коленка болит». Ну, например.

1

А она ещё такая, знаете, классическая красотка, все современные тренды соблюла. Ресницы наклеены, губы накачаны, волосы нарощены, фигура идеальная. Я таких женщин боюсь. Моя эмпатия втыкается в их холодную идеальную красоту и не может пробиться туда, к живому и человеческому.

Поезд тронулся. У меня появилась как будто индульгенция повоевать за свою нижнюю полку. Фразу я придумала экологичную:

— Девушка, а вы наверх не поднимаетесь, потому что вам нужна помощь с чемоданом? Давайте загоним его под мою полку?

— Нет, я сейчас рассчитываю переселиться в другое купе. Я после операции. Не могу на верхней полке ехать.

Она порывисто встала и вышла из купе вместе с чемоданом. Мне стало стыдно, что я на нее злилась: человек после операции, ей плохо, а я тут ее пинаю на верхние полки. Я расположилась, наконец-то, на своей полке, выдохнула, взбила подушку. Сейчас посплю. Но через минуту девушка вернулась. Открыла дверь купе и говорит, обращаясь к нам, обитателям двух нижних полок:

— Я спросила у проводника, нижние полки в вагоне все заняты. А я после операции. Мне нельзя наверх. Да я и не залезу. Можно я с кем-то из вас поменяюсь?

Мы с девушкой напротив переглянулись. И растерялись. Мы специально взяли нижние полки, заранее озаботились этим — и взяли. Потому что снизу комфортнее ехать. И я вот, например, не самый ловкий в мире человек, плюс я в юбке. Плюс я... не хочу. Вот совсем не хочу ехать наверху. И хоть мой внутренний спасатель обычно рад возможности кого-то выручить, в этом конкретном случае он что-то подзатих. Я не хочу никого спасать, я спать хочу. А наверху я буду бояться засыпать: ещё шлёпнусь вниз. Это минус сон. И мой эгоизм в моменте борется с сочувствием к другому человеку.

И тут эта девушка говорит:

2

— Я сделала грудь!

Ой. К чему нам эта информация? Спасатель мой внутренний, оказывается, избирательно добрый, фильтрует чужие операции: одно дело ты попал в беду и сделал себе необходимую для выживания операцию, а другое — когда вшил импланты. Сочувствия во втором случае значительно меньше.

— Меня тошнит! — девушка выдала козырной аргумент. Мол, вы что, хотите, чтобы я вас сверху оросила?

И когда я уже почти дозрела, потому что «нет, не поменяюсь» означало бы, что я злая сволочь, не способная войти в положение человека после операции, девушка напротив согласилась раньше:

— Ладно, я поменяюсь.

Она была в спортивном костюме. В целом, это было оптимальное решение для нашего купе. И дальше фраза нашей красотки с грудью как мастер-класс по наглости, специально для меня:

— Спасибо. Тогда не могли бы вы залезть скорее наверх, а то мне нужно лечь.

То есть эта девушка в спортивном костюме ее выручила, а та ее мгновенно прогнала, мол, давай-ка поскорее, вали с моего нижнего места наверх. Обалдеть.

Расположившись на нижней полке, наша грудастая мадам взяла и закрыла шторкой окно. А это общее окно, на всех четверых, и сейчас совсем не ночь. Может, кто-то не хочет ехать в темноте, а наоборот, хочет смотреть в окно? Она не спросила ни у кого, а просто со словами: «Солнце бьёт по глазам» организовала нам локальную ночь. Так как я хотела спать, мне, в целом, это было на руку, но по ощущениям, жителям верхних полок было совсем не нормально ехать в темноте.

Я написала в начале поста, что был конфликт. Он был, но мой, внутренний. Я вела с девушкой злую ментальную дискуссию. Дерзко сообщала ей, что есть маска на глаза. Можно организовать себе индивидуальную ночь, а не общественную. И что всё купе не должно обслуживать её интересы, ведь это она в поездку после операции взяла верхнюю полку. Варианты наверняка были! Можно поехать на другом поезде или на другой день. Наверное, психолог увидел бы тут что-то глубже моей злости на чужую инфантильность. Меня чем-то цепляют такие вот красотки. Может, идеальными пропорциями, которых у меня никогда не было и уже не будет. Может, вот этой вшитой вместе с имплантами уверенностью, что весь мир, восхищенный ее красотой, должен принести ей всё на блюдечке с голубой каёмочкой. Когда я ходила за кофе, она попросила принести ей воды. Я купила и принесла. А она даже не подумала отдать деньги. А я постеснялась сказать: «С вас сто десять рублей». И это моя проблема — не её. И я унесла её с собой в чемоданчике, когда вышла в Липецке. Точнее, на станции «Воронежские грязи». Хочется шутить, что я из князи в грязи, но «князи» из меня так себе. Скорее «князи» — та моя попутчица грудастая.

3

Мой организатор Гульнар — психолог. Она встретила меня, и я ей сразу эту историю из купе выгрузила. Мол, Гуль, ну что это такое?

— Даааа, это же надо разрешить себе так — весь мир под себя подстраивать! — смеётся Гуля.

— Может, когда ты красивая, то как бы сразу самодостаточная, и логично ждать, что весь мир у твоих ног?

— В моём опыте девушки, которые пытаются вписаться в навязанные лекала красоты, наоборот всегда собой недовольны. Они вечно что-то еще хотят изменить в себе, потому что всегда считают, что недостаточно красивы. Грудь сделала — на очереди нос. И так далее. Это не похоже на самодостаточность, скорее похоже на травму. На побег от самой себя в сторону недостижимого идеала.

И Гуля рассказала прикольную историю, как она ходила на тренинг по прокачке ролей, которые мы в себе не принимаем. Оказывается, есть и такой! И там была женщина, которая хотела прокачать в себе роль содержанки. Потому что в обычной жизни она никогда ни рубля у мужчины не взяла, всё сама-сама-сама, но всю жизнь мечтала пожить за счет мужчины. И в итоге она... заболела. Организм сказал: «Никаких содержанок, мы не такие». Мне кажется, это немного и моя история. Та девушка из купе — моя непринятая роль. Если бы я была на том тренинге, то прокачивала бы её — была бы красивая, капризная и инфантильная, какой никогда не бываю в жизни.

В Липецке всё было очень быстро: я дала интервью на радио (программа называлась «Визави», а мне послышалось «Не зови», и я радовалась, что меня всё равно позвали) шустро накрасилась и выступила со стендапом. Зал был небольшой, но зато аншлаг. И мужчин много. А женщины после концерта все обнимали меня и желали жениха хорошего. Наверное, я выгляжу как человек в сильном дефиците жениха)

— Скоро будет у вас, Оля, много мужчин. Я вам обещаю, — сообщила мне женщина с брошкой в виде Купидона. — Я вижу будущее. Вы будете не знать, куда от них деться.

Ну, спасибо. Не звучит заманчиво)))

На автограф-сессии ещё было забавное: ко мне подошли девчата и сказали, что они местные моржи, липецкие. И попросили совместное фото. И мы позируем, и кто-то подсказывает:

— Скажите «сыыыр»!

4

А девчата отвечают:

— Мы моржи, мы говорим «брррррр».

В 11 вечера я уже опять вломилась в купе поезда «Липецк - Москва», чтобы домой ехать. В купе — трое мужчин. И я не знаю, куда от них деться. Это мне напророчила женщина с купидоном))) Я вся в цветах и подарках. И мужчина с верхней полки, оценив мои букеты, уточнил:

— А если ОН вас так любит, что же одну отпускает? Не боится, что обидят?

— А это как в анекдоте про тёщу, которая упала в бассейн с крокодилами, а зять ответил: «Ваши крокодилы — вы и спасайте». Так вот, кто обидит, тот сам виноват, — весело ответила я, как бы подтверждая, что мифический «ОН» существует, и любит меня, и ждёт, и обнимает, и задаривает цветами.

Знали бы они, наивные, что ОН — это Липецк! Спасибо, мой любимый. Я тебя тоже.

Фото сделал Лёша, муж Гульнар. Ну, красотища же, хоть всё мимо стандартов))

 

_{Оригинал — на странице автора ВКонтакте.}