«Мы» и «они», или Есть ли разлом между поколениями?

Уважаемый мною Сергей Костарев в своем блоге на сайте «ВОмске» написал:

«Был такой популярный анекдот в советское время, который очень чётко описывает современную ситуацию: сын майора узнаёт, что ему никогда не быть генералом. Почему? Потому что у генерала есть свой сын. К сожалению, после полутора десятилетий успокаивания ситуации и строительства суверенной демократии, этот анекдот реализовался настолько широко и глубоко, что современный российский школьник или школьница, выступавшая на митинге, отлично понимают, что им никогда (от слова совсем) не жить даже примерно так, как живёт дочь пресс-секретаря президента или другого высокопоставленного чиновника… именно потому, что они не те дети, а социальных лифтов нет и продвигаться могут только «свои» люди, которые уже все выявлены и мест больше не предвидится. И мы получили разделение россиян на два абсолютно разведённых класса: на очень малочисленную «элиту», которая волею судеб вознеслась над толпой и вовсе не стесняется опубличивать свою жизнь, и на остальных, которые должны быть несказанно рады «крошкам с барского стола». Не подумайте, я совсем не социалист, но даже мне такая ситуация представляется тупиковой. Нельзя людей ставить в положение бессловесного быдла и рассчитывать, что они не начнут воевать за справедливость или равенство. И именно потому, они так быстро и ярко реагируют на обличительные фильмы про домик для уточки или десятки дорогих кроссовок у одного человека».

Это – абсолютно правильная оценка сложившейся ситуации.
Мало того. Это объясняет определенный разлом между поколением рожденных в 60-70-е и теми, кто входит в жизнь сегодня. У тех, кто к 1991 году достиг совершеннолетия, был шанс «ухватить судьбу за хвост» и стать «элитой». Да, основная часть сегодняшней «элиты» - это второй-третий эшелон «партхозноменклатуры», которая, собственно, и инициировала крушение социализма. Их задачей было конвертировать уже полученную власть в реальные материальные блага для себя любимых и своих детей, причем блага эти должны были стать неотъемлемыми, закрепленными законом в собственность, а не во временное пользование – пока глава семьи при должности. Инициаторы реформ достигли своей цели. Но, кроме них, в «элиту» пробились люди из абсолютно иных сфер – от криминала до «обычных граждан», не имевших мощной родственной поддержки власти или связей в криминальном мире, но обладавших изворотливым умом, бесстрашием и беспринципностью, которые дали им возможность превратиться в успешных рейдеров.
А вот «все остальные» их ровесники, которые по тем или иным причинам не стали в 90-е миллиардерами, в глубине души осознают, что у них тоже был шанс пробиться наверх. Мы утешаем себя, объясняя свое «невхождение в элиту» тем, что не имели нужных связей, тем, что не хотели лезть в драку и подставляться под пули, своей моральной чистоплотностью, чем-то еще... Но мы знаем: мы имели шанс и не воспользовались им. Поэтому большинство из нашего поколения предпочитает сидеть на попе ровно и даже оправдывать существующее положение вещей. Вот это костаревское «не подумайте, я совсем не социалист» - такое оправдание. То есть вроде бы все правильно, элита должна быть, но не элите тоже слово нужно дать, дозвольте нам, сирым и убогим, хоть сказать-пожаловаться…

А вот молодые, входя во взрослую жизнь, вдруг обнаруживают, что им в этой жизни ничего не светит. Точнее – светит, но лишь повторить путь родителей, добравшись к зрелому возрасту до той же социальной планки, что и их родители. И то лишь если повезет и хватит ума и настойчивости. Сын профессора станет профессором, сын дворника – дворником. Жизнь устаканилась, и никаких особых изменений не предвидится.

Ведь, какими бы ни были корни нынешней «элиты», она УЖЕ сформировалась. И, естественно, никто из тех, кто выгрыз свое место под солнцем в веселые 90-е, не намерен уступать его чужим детям. Оно обустраивается для своих.

В осознании тех, кто вступает в жизнь, этого факта – главная причина сегодняшних молодежных протестов.

Однако ничего феноменального в этом явлении нет. Деление общества на социальные слои – неотъемлемый признак любого эксплуататорского строя. Феодализм, капитализм, империализм – что угодно. Меняются формы. Меняются критерии. Но закрепляемое по наследству деление остается.

Дети из семей элиты всегда остаются частью элиты. Не верите? Конкретный пример. Во время прошлых выборов в Омск приезжал наблюдатель от ОБСЕ – милый пожилой немец. Его звали Вольфганг Бернхард фон Шметтау. Меня зацепила его фамилия – я немного интересовалась историей европейских войн. Так вот, рейхсграф Самуэль фон Шметтау (1684—1751) - прусский генерал-фельдмаршал, гроссмейстер артиллерии, географ и картограф, куратор Прусской королевской академии наук. Его сын Фридрих Вильгельм Карл фон Шметтау (1743-1806) – приближенный короля Фридриха II, известный картограф, считается любовником и отцом детей принцессы Анны Елизаветы Луизы Бранденбург-Шведтской… Помните толстовское «Айн колонн марширен, цвай колонн марширен»… Пруссаки тогда были лучшими картографами, и история картографии без имени фон Шметтау не существует.
Так вот, мне удалось перекинуться (через переводчика, конечно) парой слов с гостем Омска. Да, он – граф. Да, он - из этой семьи.
Прошло два века. Полдюжины кровавых войн и несколько революций. Родовой замок Шметтау, находящийся в Богемии, давно уже не принадлежит немцам – это теперь Чехия. Но Шметтау продолжают входить в европейскую элиту, и если имеют охоту служить, то занимают не самые низкие дипломатические и военные должности.

Это – о том, что касается наследственного чиновничества. Ну, а о том, что капиталы передаются по наследству, наверное, упоминать не нужно. Ребенок миллиардера может быть каким угодно идиотом, но он будет потреблять столько материальных благ, сколько ребенок из низших слоев не увидит никогда, каким бы талантом он ни был.
Это – закон любого классового общества. Естественно, входящим в жизнь детям «всех остальных» это не нравится. И не нравилось никогда.

Мировой опыт знает множество примеров таких молодежных бунтов. Как правило, они происходят через поколение после каких-то сильных социальных потрясений. Всем известные примеры – движение хиппи в США и студенческие беспорядки во Франции в 60-е годы. Во время второй мировой для наиболее активных и отважных представителей низших слоев появилось «окно возможностей». Социальные лифты заработали – не так мощно, как в СССР, но все же сдвинулись с места. Но прошло 15-20 лет после окончания войны – и все опять застыло. И молодые взбунтовались.

И мировой опыт прекрасно знает методы борьбы с этими молодежными всплесками недовольства.

Один из них, например, это огромная разница в образовательных программах для детей из низших и высших слоев. ЕГЭ – один из элементов этого механизма. Детей массы, детей «всех остальных» нельзя учить думать. Их нужно учить четко и добросовестно выполнять инструкции. Иначе действительно начнут думать.
Поэтому в стабильных обществах дети низших слоев не так уж активно возмущаются своим положением. Они просто не помышляют о социальных лифтах. Наши русские туристы порой с восхищением пишут о маленьких европейских кафе или каких-нибудь сыроварнях, которыми «на протяжении 3-5-7 поколений владеет одна и та же семья, и мастерство передается по наследству…» Но это означает лишь одно: социального лифта нет. Люди сидят на попе ровно в той нише, которую получили от рождения.

Правда, любой «не социалист» может мне возразить, что в Европе и вообще «свободном мире с правильным капитализмом» социальные лифты все же худо-бедно работают. И приведут с десяток примеров, когда сын лавочника становится премьер-министром, а дочка адвоката из провинции – госсекретарем.

Но это – следствие еще одного закона. Все «элиты» постепенно вырождаются. Возьмите наших «прихватизаторов» первого поколения. Каждый – личность. Да, у большинства харизма отрицательная, но… посмотрите на Усманова – глыбища. Да, черный человек, да, материализованное зло, беспощадный хищник, но – личность. А вот второе поколение уже пожиже. «Золотая молодежь». Кто-то может «тянуть» приготовленные для них родителями должности, а кого-то лучше убрать подальше от любой ответственности.

А если сменится десяток поколений? Качество человеческого материала европейской «элиты» и «всех остальных» не отличается вообще. Отличается воспитание, образовательные возможности, круг связей. Но «в среднем по больнице» европейские или американские миллиардеры не умнее и не смелее, чем, скажем, школьные учителя. Поэтому «элита» для «освежения крови» понемногу кооптирует в свои ряды некоторое количество детей «всех остальных». Самых талантливых. Самых пробивных. Самых работоспособных. Принимает их в свои ряды очень осторожно, с опаской… Все помнят судьбу Майкла Джексона: он сумел заработать очень много денег, но так и не стал своим среди людей с равным с ним достатком. Шварцнеггер вроде почти вошел в «высший круг», даже сравнялся с теми, у кого на губернаторских креслах сидели ближайшие родственники… и его дети (кстати, не знаю, есть ли они у него) вполне могут влиться в семьи потомственных политиков… Очень тоненький ручеек, который все же оставляет детям «всех остальных» надежду выиграть свой приз, заставляя состязаться друг с другом, словно крыс на бегах.

Эти социальные лифты очень жестко контролируются. Однако они позволяют отвратить самых талантливых от бунта, предложив им дорогу наверх по «правилам элиты». У нас тоже пытаются как-то наладить эту систему, но делают это весьма искусственно, и эти попытки реализуются в каких-то «Свет из Иваново». Или – в функционеров МГЕРа и прочих таких организаций. Пока «элита» не жаждет заниматься «селекцией» детей низов. Да и того избытка ресурсов, как в развитых капиталистических странах, который позволяет делиться перспективами, у нас нет. То есть полностью повторить европейскую систему купирования молодежных бунтов за счет предоставления самым умным небольших лазеек наверх достаточно сложно.

Впрочем, даже эта система не гарантирует Европе безопасности. Если у нас бузят «детишки с айфонами», аналог французских студентов 60-х, то в Европе и США – дети самых низших слоев: цветные – в США, арабы – в Париже. Они слишком плохо образованы (кто бы дал им возможность учиться по нормальным программам), чтобы добиться хотя бы локальных побед, они слишком грубы и криминализированы, чтобы получить сочувствие большей части общества, но они не менее недовольны своим положением, чем наши «дети со светлыми лицами». И они тоже хотят иметь свой голос, хотят, чтобы с ними не обращались как с быдлом…
Однако это недовольство достаточно просто подавить с помощью полицейских дубинок, и никто не поднимет голос в защиту «черномазого хулиганья». По крайней мере, из наших либералов.
Так что единственный способ кардинально решить проблему социальных лифтов – как раз тот самый социализм, причем в сочетании с постоянным прогрессом, без застоев, который позволит иметь пути наверх для каждого, кто имеет на это желание и талант.

Оригинал в Фейсбуке автора.