Зритель принял!

Пьеса Александра Гладкова о героях Отечественной войны 1812 года была написана в 1941 году, по ней поставили радиоспектакль, услышать который могли, наверное, и в тылу, и на фронте. А в 1944 году её увидел в театре Красной Армии юный Эльдар Рязанов и был так впечатлён, что вернулся к этой истории уже в 60-е годы, став автором всеми любимого фильма. И в том спектакле, и в фильме Рязанова звучала музыка композитора Тихона Хренникова. Она звучит и в новом спектакле нашего Музыкального театра, но здесь можно услышать больше, чем в фильме, произведений Хренникова. Всё это зрители узнают уже из программки: таким образом театр подчёркивает, что новой постановкой продолжает традицию, напоминая в Год защитника Отечества своим зрителям о тех, кто отстоял свободу своей страны ещё в войне с Наполеоном, и о тех, чьи образы вдохновляли людей в период Великой Отечественной.

1

Конечно, эта история уже стала классикой нашей культуры, и зрители, ждавшие встречи с любимыми героями и любимыми мелодиями, не были разочарованы. В этой героической, но всё же комедии, тонко переплетаются героика, лирика и юмор.

Безусловная готовность каждого защищать Отечество становится неким воздухом этой истории, в котором есть и гусарское братство, и единение людей всех сословий — от мужика Ивана (Александр Серков) до барышни Шурочки Азаровой (Ирина Ройз). Даже юные девы, только что беззаботно танцевавшие на балу, узнав о начале войны, решают «корпию щипать», чтобы помогать раненым. А дамского любимца графа Нурина (Игорь Парамонов), развлекавшего красавиц рассказами о Париже, в следующем действии мы увидим в штабе фельдмаршала как представителя ополчения. Кульминацией героической линии становится бой, решённый музыкально, пластически и световыми эффектами как метафора непобедимости русского духа.

И именно после этой сцены мы видим обоз с побитыми французами. Бредёт за ним и Лепелетье (Антон Завьялов), грустно напевающий: «Жил-был Анри Четвёртый...», — тот самый, которого «смерть подстерегла». Видно, поняли уже захватчики, что для них всё кончено. В этой сцене, конечно, нет никакого пафоса, она, скорее, связующее звено между героической и комической линиями постановки. Но если героика — воздух спектакля, то смешное раскрыто и в сюжете, и в той водевильной стилистике, с которой он подан. Не случайно ведь Шурочка, желая отвадить незадачливого жениха, поручика Дмитрия Ржевского (Михаил Дергилёв), разыгрывает роль манерной и глуповатой девицы, приговаривая: «Сам в водевиль попал». Так и есть! А с ним попадают в водевиль и зрители: они-то знают, что корнет Азаров, отвагу которого оценили и сослуживцы, и командиры, — та самая Шурочка, поэтому и наблюдать за заблуждениями простодушного поручика особенно забавно. Впрочем, водевильная кульминация случилась в другой сцене: той, где фельдмаршал Кутузов (Александр Хмыров) пытается понять, кто же этот Азаров — мужчина или женщина; а узнав правду, вынужден ещё и наградить корнета за храбрость. Именно эта сцена особенно активно сопровождалась смехом и аплодисментами зрителей.

2

Заметила в спектакле и отсылки к последней премьере прошедшего сезона, комедии «Ах, водевиль, водевиль!» в постановке той же Татьяны Бобровой. Ведь и там Михаил Дергилёв играет, хоть и постаревшего, но бравого гусара. Даже, кажется, «Три тысячи чертей!» там звучало. А его несостоявшейся невестой была мечтающая о сцене Верочка, которая, чтобы отвадить жениха, перевоплощалась в мальчишку-посыльного. Там, правда, Ирина Ройз, прекрасно сыгравшая здесь отважного корнета, была служанкой и настоящей подругой Верочки, а отчаянным мальчишкой становилась Верочка Маргариты Дергилевой, но ведь в одном из составов «Гусарской баллады» Маргарита тоже играет Шурочку. Так что, если вам полюбились герои того спектакля, то и эти — точно понравятся.

Сильна здесь и лирическая линия, ведь вражда поручика и корнета неизбежно перерастает в любовь Дмитрия и Шурочки. Воплощением этой линии становится также история гусара Пьера Пелымова (Джони Окропиридзе) и прекрасной Луизы Жермон (Елена Билык). Как же радовались зрители, когда после взаимных обид в первом акте они во втором исполнили прекрасный дуэт, означавший их примирение и продолжение, казалось бы, утраченной любви!

Конечно, полистилистика, объединившая героическое, лирическое и комическое начала, заложена и в драматургии, и в музыке. А театру удалось воплотить эту сложность так, что каждая из составляющих была прочувствована и принята зрителем.

 

 

_{Оригинал — на странице автора ВКонтакте.}