Мне стыдно чувствовать себя счастливой

Это одна из самых тяжелых и молчаливых тем, о которой до дрожи и боли невозможно говорить. И я осмелюсь сказать это вслух: этот стыд расценивается нами, потерявшими любимых, как предательство. Но на самом деле,  мне кажется, что это острая, жгучая потребность в последнем акте любви.

Сердце годами остается будто разорвано на две части:

1

• Одна хочет жить дальше, дышать, чувствовать радость, она смеется и мечтает,
• Другая кричит: «Как ТЫ можешь? ОН/ОНА же не может!».

Сегодня два года как я исследую и наблюдаю. 731 раз задан вопрос: «Это стыд? Или это лояльность любви, которая ищет выхода?»

Я думала и думаю о том, откуда же берется этот стыд? И хочу поделиться некоторыми выводами.

1. Больше года у меня присутствовал сильнейший страх обесценить боль утраты

Я ловила свои улыбки и смех, как охотник, и пристально изучала их природу. Я помню каждый удивлённый и осуждающий взгляд знавших Сергея. «Ты счастлива? С чего вдруг?»

2. Я долго не могла расторгнуть собственный внутренний договор: «Мы — одно целое»

Мы почти 30 лет делили с ним всё: утро, планы, боль, смех. И мое счастье кажется мне иногда до сих пор одиночным преступлением. Как будто я украла что-то, что принадлежало нам двоим.

3. Общественное ожидание

Люди ждут от вдовы скорби, тишины, одиночества. А если я надеваю яркое платье и иду на концерт, на меня смотрят если не с укором, то с непониманием. И с этим тоже надо учиться жить.

2

4. Я реально испытывала вину выжившего

Почему я могу видеть солнце, а он — нет? Это больно, несправедливо, и не должно было так случиться. Всё это кажется странным, пока наблюдаешь со стороны. Внутри потери всё меняется кардинально.

Я хочу поделиться своими находками, которые позволяют всё же продолжать взращивать в себе «другое» счастье, но основанное на той же моей способности любить.

✓Я разрешила себе быть сложной

Рыдала, когда накатывало, и смеялась, когда было над чем. Носила его футболки и одновременно мечтала о Камчатке. Я поняла, что не обязана выбирать между верностью и жизнью.

✓Создавала ритуалы «диалога»

Писала ему письма: «Я скучаю. Но сегодня я съела ту самую пасту с креветками и вспомнила, как ты смеялся. Мне было и больно, и светло».

✓ Строю новые связи

После кораблекрушения нужно или научиться жить на новой земле, или построить хотя бы плот. Окружение со временем меняется, и это нормально.

✓ Спрашиваю иногда себя: чего бы ОН хотел для меня?

3

Он любил меня и не желал мне «вечной ночи». Последний месяц жизни он как мантру твердил: «Всё будет хорошо, найдешь себе нормального мужика».

До сих пор боль и обида от его таких слов, но по-другому он, наверное, не мог сказать о том, что искренне желает мне продолжать жить.

Я понимаю сейчас главное: горе не линейно. Оно не заканчивается в день, когда мы впервые улыбнулись. Оно становится частью нас, как шрам, который уже не болит, но напоминает о том, что мы выжили.

Счастье — не предательство. Это продолжение любви. Той самой любви, которая теперь говорит его устами: «Я не могу быть с тобой. Но я хочу, чтобы ты видела звёзды, море, вулканы и наших внуков».

Мы, «выжившие», имеем право на жизнь. На радость. На новое утро. Даже если по щекам текут слёзы — это тоже форма счастья.

Мы не забываем тех, кто ушёл. Мы бережём их в себе — но уже иначе. Как ту самую звезду, что светит даже днём, когда её не видно.

Если нужно — кричите. Если хочется — молчите. Но помните: мы имеем право на любой свой день. Даже на тот, где будет смех, новая встреча или желанное одиночество, только главное — по любви.

 

_{Оригинал — в Телеграм-канале автора.}