Стареть красиво, или Воспоминания о любимой бабушке

Моя бабушка Клавдия Ивановна Мотина была красавицей. Она вполне могла бы стать современной моделью даже не третьего, а четвертого возраста. Если бы была жива. Но её нет уже 1,5 года. Ей было почти 87.

Отца расстреляли без суда и следствия в 37-м, мать умерла от горя, оставив маленьких дочерей сиротами. Трудности, голод, война. Да вы меня прекрасно понимаете, ведь почти в каждой семье есть похожая история. Но я не об этом. Эта предыстория важна — никакого особого питания, ласки, ухода. Дети собирали колоски на полях, чтобы не умереть с голоду.

1

Но бабушка всегда следила за собой. Она была веселой, красивой, умной женщиной с роскошными волосами пшеничного цвета, зелеными глазами и жемчужными зубами. И это вовсе не штампы, а реальное описание. Кто знал мою Клавдию Ивановну, подтвердят.

По рассказам мамы, с 35 лет бабушка постоянно ходила к косметичке, делала массаж и процедуры, какие были доступны тогда, в 60-ые годы. Я помню, как по утрам она гримасничала перед зеркалом, делая зарядку для лица, как выдумывала маски, как учила меня маленькую заниматься с ней йогой. Да, я тут недавно нашла один бабушкин блокнот, страшненький, серенький такой, исписанный весь, датирован 1978 годом. Мне — два, бабушке — пятьдесят. Там от руки описаны разные виды пранайям, схематично нарисованы асаны. А еще я помню перефотографированные странички иностранных журналов с комплексами йоги. И да, Дарсонваль! Старый, 50-х годов, в черном дерматиновом портфельчике. Я обожала запах свежести после этой процедуры. Надо ли говорить, что когда он стал опасен для использования, мы с мамой купили новый, современный. Это ж семейная традиция.

У бабушки было много книг по этикету, красоте, хорошим манерам, куча словарей и большущих книг по истории искусств. Да просто после нее осталась внушительная библиотека художественной литературы. Моя бабушка  окончила филфак и всю жизнь была журналистом, работала в «Омской правде». Ответственный секретарь омского отделения Союза журналистов, в 70-80-х годах вместе с коллегами организовывала Школу юных журналистов. Возглавляла Совет ветеранов омского отделения СЖ. Она умела собирать вокруг себя людей и старалась сделать их жизнь интересней.

В кабинете, где бабушка работала, писала свои статьи про урожаи, «пропесочивала» директоров колхозов, описывала заводские профсоюзные собрания, висит ее большой портрет в красном платье работы одного омского художника. 1950-й год. Этот портрет он подарил своей модели, тогда студентке Пединститута.

Бабушка жадно всему училась, ей всё было интересно, несмотря на возраст. Любила путешествовать. На море летала даже в возрасте за 80. А в 45 лет сдала на права и гоняла на автомобиле. Я ребёнком просто жила у нее в машине, бабушка брала меня в свои командировки по области. Помню, спустится у нас по дороге колесо. А нас двое в машине: я — маленькая девочка и бабушка — шикарная блондинка в брючном костюме и туфлях на каблуках. Всегда останавливались восхищенные мужчины-водители и помогали бабушке поставить колесо. Женщины-автомобилистки тогда были редкостью на омских дорогах.

Я очень гордилась. Но и злилась иногда. Особенно когда мне говорили: «Какая красивая у тебя мама!». Еще бы! Ведь это моя ба-буш-ка. Мама тоже красивая, но совсем молоденькая! Всю жизнь мы называли бабушку по имени. Клава, Клавочка. Даже её правнуки, мои дети.

Когда я была ребёнком, бабушка часто отправлялась в командировки. У неё было много знакомых и друзей, среди них были дипломаты и художники. Она хорошо знала легендарного декана журфака МГУ Ясена Засурского. Подруги у бабушки были тоже — огонь. Журналистки с разных республик СССР. Очень интересные дамы. Хорошо помню ее московских подруг.

У одной, Людмилы, мы останавливались, когда приезжали в столицу. Она жила в центре Москвы, дом называли Домом Большого театра. Там были старинные лифты и консьержка, что в детстве меня немного пугало и восхищало. В Омске такого не было. Так вот подруга эта была дочерью известного московского скульптора, сама — математик, преподаватель вуза и страстная путешественница. В квартире у нее было как в музее. Она прекрасно шила и гардероб имела отпадный — куча вечерних туалетов, бархатных, с голыми плечами,с боа и всякими прочими разностями. Рассказывала, что в 60-е их познакомили с молодым Славой Зайцевым, и он был восхищен ее работами. Тогда она шила на заказ для театральных актрис. В этом доме, действительно, жили работники Большого театра. Преимущественно, пожилые. Помню соседку-балерину, ей тогда было, наверное, хорошо за 70. Но какое лицо! Балетная причёска, осанка, а как эта бабулечка ставила крошечные ножки!

Когда эти мировые бабушки собирались вместе — это было чудо! Смотреть на них было одно удовольствие.

Последний раз я видела Людмилу двадцать один год назад. Помню, как сейчас. Она жила одна. Вставала очень рано и варила овсянку с курагой. Всегда. После зарядки садилась за косметические процедуры. Это был целый ритуал! Точнее: театральный грим каждое утро! Она мазала лицо оливковым маслом, наносила тон, рисовала брови, глаза, губы. Надевала сеточку на волосы и начёсывала парик. Облачалась в облегающее платье (под ним корсет) и колготки в сеточку. Туфли — только на каблуках. И перед нами — держись, Софи Лорен! Людмила ездила на метро в совсем другой конец столицы, в свой вуз, и преподавала там студентам, кажется, начертательную геометрию.

«Представляете, девочки, еду я сегодня в метро. А один парень лет 30-ти (!) так засмотрелся на мои ножки, что чуть не упал!» — за ужином эта 70-летняя женщина подмигивала нам и рассказывала такие вот истории. Мы смеялись.

Лучезарная улыбка, общительность, жадная тяга к знаниям, искренний  интерес к этому миру, доброта к людям, физическая активность и творчество. Вот рецепты моей бабушки и ее подруг. И да, маски, массажи, никаких вредных привычек. Для своего возраста моя бабушка всегда выглядела великолепно. Почти до последних дней к ней ходила маникюрша. А когда бабушка стала  совсем плоха, на дежурный вопрос вызванного врача: «Сколько вам лет?» — тихо засмеялась: «Так 18!» Для похорон она выбрала самый нарядный свой костюм, бирюзовый.

А ведь раньше ничего не говорили про возможности третьего-четвертого возраста. Не было особой моды для тех, кому за... Многие бабули сидели на лавочках в платочках и лузгали семечки. Мне в детстве казалось, что им лет по 100. А потом оказывалось, что они бабушкины  ровесницы.  

У нас есть выбор. Я не о килограммах ботокса и лицах мумий, не о фриковых вариантах, когда человек до щемящей жалости безуспешно пытается побороть неизбежное. Мне кажется, что надо научиться принимать свой возраст. Просто подружиться с ним и договориться жить интересно. Как бабушка. Сколько сможешь. А самое страшное все равно случится. Потом, без нашего ведома.