Нюта Федермессер

Все-таки я не умею опускать руки. Встретились с Татьяной Москальковой, Уполномоченным по правам человека РФ. У нее готов тематический доклад «Соблюдение и защита в Российской Федерации прав граждан с психическими расстройствами», с которым она выступит перед депутатами Госдумы. Я надеюсь тоже там оказаться.

Дмитрий Александрович ничего не знал про сопровождаемое проживание, но точно понимал, чувствовал, что жизнь в условиях интерната на жизнь мало похожа.

Ни мы, ни 75 российских НКО, ни 40 000 подписей тех, кому не все равно, под письмом на президента с просьбой наложить вето на такие дикие поправки в закон «О психиатрической помощи»… ничего не сработало.

Все выходные и понедельник мы собирали и считали подписи под письмом к президенту с требованием наложить вето на изменения в закон «О психиатрической помощи». Подписали наше письмо 60 российских НКО и 25 513 человек. Это на сейчас.

Недавно в руки попался законопроект с изменениями закона о психиатрической помощи. Подготовленные изменения сделают интернаты ещё более закрытыми, и людей, которые сейчас могут рассчитывать на помощь приходящих НКОшников или на нашу Службу защиты прав, мы вообще лишим хоть какого-то контакта с внешним миром.

Если вы не знаете, куда обратиться, или думаете, что вскоре кому-то из ваших близких придется искать помощь хосписа, то загляните.

В июне Госдуме предложили принять поправки в закон «О психиатрической помощи». Их взяли из «Закона о распределенной опеке», но (!) сильно исказили.

Проект «Регион заботы» сейчас запускает новый сбор для Маши — хотим собрать 329 400 рублей на зарплату сотрудникам социальной дачи — тьюторам и соцработникам. Если мы соберем (а я точно уверена, что соберем), то сможем устроить дачные каникулы еще для восемнадцати подопечных ПНИ.

Я была бы очень признательна журналистам, если бы они думали не только о горячих новостях и не боялись повторения темы. Некоторые темы не остывают.

Истории о том, как обычные люди — не сенаторы, не депутаты, не герои, а наши с вами соседи по лестничной клетке меняют жизни конкретных ребят. Мы открываем сбор на нянь подопечных ПНИ. 

Это означает, что те, кто сегодня уже вышел из ПНИ и живет с сопровождением во «внешнем» мире, теперь может быть спокоен и уверен в своем завтра. В ПНИ их не вернут. И еще этот закон дает шанс огромному количеству жителей ПНИ выйти «на волю» — в нормальную жизнь, где можно устроиться на работу, создать семью с любимым человеком, найти хобби, завести собаку, поехать на шашлыки с друзьями, почувствовать себя свободными.

Попробую написать про то, на что мы имеем право, про то, чего мы можем хотеть от церемонии прощания.

На все собранные деньги уже с этой недели будут закупаться долгожданные аппараты для дыхания, специальное питание, электроколяски и все то, что даст возможность тяжелобольным детям по всей стране оставаться дома, а не в больнице, встречаться с друзьями — то есть, оставаться детьми, а не пациентами.

До какого ужаса и кошмара надо было дойти, как низко надо было упасть, сколько десятилетий погружаться в этот ад самим и погружать в него сотни тысяч невинных людей, чтобы сегодня лечение зубов или приобретение индивидуальной обуви считать началом реформ?..

У меня в ушах застряла и звучит очень простая фраза, произнесенная сахалинским губернатором Лимаренко: «Я каждый день звоню маме». Возможность позвонить родителям — это и есть качество жизни. Это такой простой критерий: если у вас в регионе все люди просто могут позвонить маме, то вы крутой губернатор. Потому что те, кто лежат в больницах в реанимациях — не могут ни с кем связаться, там запрещено пользоваться телефоном; те, кто заперт в ПНИ — не могут позвонить маме, у них нет телефонов...