Илья Латыпов

Один из важных вопросов, который имеет смысл психотерапевту задавать себе самому на супервизии или же во время сессии – где и как я теряю свободу в работе с клиентом?

На днях увидел небольшой ролик, в котором Александр Марков, известный биолог-популяризатор, сказал «кощунственные» слова: с точки зрения естественных наук, ни у чего в мире нет цели. Эволюция, физические и химические процессы идут не к какой-то цели, а просто потому, что есть некоторые причинно-следственные связи, которые и толкают эти процессы в бесцельном движении.

В основной своей массе люди, не имеющие прямого отношения к психологии и психотерапии, руководствуются представлениями, которые были актуальны для первой половины XX века или же вовсе набором разрозненных мифов. И речь идет о том, с чем мы имеем дело ежесекундно! Но именно исходя из этих представлений и заблуждений, люди формулируют свои претензии к психотерапии.

Такой мир несправедлив. В нем от нас мало что зависит. Но то, на что мы можем опираться, — это свобода выбирать, как нам разыгрывать то, что нам досталось.

Побывал на беседе-лекции Алены Юдиной и Като Артеменко про одиночество. Хорошо, неторопливо поговорили об этом непростом состоянии. Так, что духота, царившая и в городе, и в помещении, на какое-то время ушла в фон.

Как же всё-таки прочно может сидеть в душе страх перед жизнью. Только кто-то, защищаясь от ее хаоса и непредсказуемости, обкладывается вещами, накапливая их, как своего рода жировую прослойку. А кто-то, напротив, изо всех сил старается ничего не приобретать, чтобы потом не избавляться.

Для меня отдушиной являются те книги, в которых авторы честно рассказывают о том, как по факту это сложно – выстраивать отношения с клиентами, и как часто мы можем попадать впросак.

Одна не очень приятная вещь, связанная с восстановлением истощенной психики, заключается в том, что этот процесс не поддается сознательному контролю и ускорению... 

Задали мне такой вопрос. «Принято выделять четыре экзистенциальные данности: смерть, одиночество, свобода и бессмысленность. Почему вы заменяете смерть на «временность/конечность» и еще добавляете несовершенство?». Захотел развернуто ответить.

Это, по факту, делегирование ответственности плохому-себе-в-прошлом. А я-настоящий, который бичует, вроде бы не при делах. 

Есть один момент, связанный с нашими «истинным» (оно же подлинное, аутентичное, реальное) и «ложным» Я, который часто ускользает от понимания...

Ко мне пришло слово, которое очень хорошо отражает моё переживание экзистенциального одиночества, когда оно кажется невыносимым (да, я снова о нем – как раз хожу его путями). Это слово – «бездомность».

Она, эта способность, не является данностью. «Любовь» младенца — это в первую очередь нужда в ком-то или в чем-то. И от этой исходной точки мы на протяжении всей своей жизни пытаемся перейти к любви как обнаружению ценности жизни как таковой, безотносительно того, что она нам дает.

В очень тяжелые моменты, когда я осознаю, что где-то совершил глупость, повел себя далеко не достойным образом, допустил серьезную ошибку, опозорился и прочие прекрасные моменты осознания собственной далеко не лучшей стороны, у меня есть своего рода мантра, часто (но не всегда) помогающая выдержать эмоциональную бурю. В самом общем виде она звучит как «ты больше, чем...».

В свободных отношениях взрослых людей, где как раз возможно развитие, нам придется учиться принимать ровно столько внимания, любви, заботы, дружбы, сколько другой готов добровольно и от чистого сердца уделить нам. Не больше.