Илья Латыпов

Почти весь год я провел сидя у края внутренней бездны и слушая голоса травм, которые доносились из этой огромной черной воронки...

Я знаю один вид посланий от одного человека к другому, который сообщает о любви. И три — которые говорят о нелюбви.

Когда-то давно с большим удовольствием читал книгу Франса де Вааля «Политика у шимпанзе». Во введении автор, нидерландский приматолог, основная работа которого — наблюдать за разного рода взаимодействиями шимпанзе друг с другом, замечательно написал о человеческом восприятии, гештальте и даже, сам того не зная, о психотерапии.

Ко мне пришло слово, которое очень хорошо отражает моё переживание экзистенциального одиночества, когда оно кажется невыносимым (да, я снова о нем – как раз хожу его путями). Это слово – «бездомность».

Побывал на беседе-лекции Алены Юдиной и Като Артеменко про одиночество. Хорошо, неторопливо поговорили об этом непростом состоянии. Так, что духота, царившая и в городе, и в помещении, на какое-то время ушла в фон.

По некоторым откликам на пост об одиночестве я заметил, что иногда смешиваются воедино два очень разных состояния: нужность и важность.

Стерильная биография бывает или у тех, кто очень хорошо заметает следы, или у тех, кто не делал или не говорил ничего рискованного.

Дни, когда внутренних движений души — минимум, почти тишина, когда едва унимается внешняя суета.

В свободных отношениях взрослых людей, где как раз возможно развитие, нам придется учиться принимать ровно столько внимания, любви, заботы, дружбы, сколько другой готов добровольно и от чистого сердца уделить нам. Не больше.

Мне задали хороший вопрос: «а Вы могли бы (без стеба) дать определение патриархальных "ценностей"?» И я подумал сейчас, что лучше всего не пытаться называть какие-то достаточно абстрактные понятия, вроде «семья», «традиционный брак» и т.п., так как, если мы начнем уточнять, то быстро выяснится, что представления у людей разные, и набор «ценностей» быстро станет крайне невнятным. Но можно попробовать назвать то, что лежит в основе патриархального взгляда на мир, что является его стержнем – и когда на него нанизывают какие угодно ценности, они становятся патриархальными (уже и метафоры фаллические пошли)). 

Шел домой, было грустно, думал о том, как много сил уходит сейчас у многих людей просто на то, чтобы держаться на плаву (не говоря уже об ондатрах). А уж о достижении другого берега и вообще речи не идет – не утонуть бы в отчаянии и бессилии. Как сложно бывает самому. «Объяли меня воды до души моей; бездна заключила меня». 

Как хирург сказал бы при телесной боли «нарушена целостность тканей нашего организма», так мы можем сказать о психической боли: нарушена целостность наших связей с чем-то или кем-то очень значимым.

В моем странствии сейчас встретился любопытный попутчик-собеседник – Томас Мур с его «Темными ночами души». И вообще в последнее время у меня пробудилось много любопытства к тому, что пишут юнгианцы (тот же Д.Холлис).

Она, эта способность, не является данностью. «Любовь» младенца — это в первую очередь нужда в ком-то или в чем-то. И от этой исходной точки мы на протяжении всей своей жизни пытаемся перейти к любви как обнаружению ценности жизни как таковой, безотносительно того, что она нам дает.

Говорили с моим терапевтом о том, как по-разному может переживаться мною теплое отношение других людей ко мне (во всем диапазоне, от дружеского участия до глубокой любви).