Илья Латыпов

Ко мне пришло слово, которое очень хорошо отражает моё переживание экзистенциального одиночества, когда оно кажется невыносимым (да, я снова о нем – как раз хожу его путями). Это слово – «бездомность».

Побывал на беседе-лекции Алены Юдиной и Като Артеменко про одиночество. Хорошо, неторопливо поговорили об этом непростом состоянии. Так, что духота, царившая и в городе, и в помещении, на какое-то время ушла в фон.

По некоторым откликам на пост об одиночестве я заметил, что иногда смешиваются воедино два очень разных состояния: нужность и важность.

Стерильная биография бывает или у тех, кто очень хорошо заметает следы, или у тех, кто не делал или не говорил ничего рискованного.

Дни, когда внутренних движений души — минимум, почти тишина, когда едва унимается внешняя суета.

В свободных отношениях взрослых людей, где как раз возможно развитие, нам придется учиться принимать ровно столько внимания, любви, заботы, дружбы, сколько другой готов добровольно и от чистого сердца уделить нам. Не больше.

Мне задали хороший вопрос: «а Вы могли бы (без стеба) дать определение патриархальных "ценностей"?» И я подумал сейчас, что лучше всего не пытаться называть какие-то достаточно абстрактные понятия, вроде «семья», «традиционный брак» и т.п., так как, если мы начнем уточнять, то быстро выяснится, что представления у людей разные, и набор «ценностей» быстро станет крайне невнятным. Но можно попробовать назвать то, что лежит в основе патриархального взгляда на мир, что является его стержнем – и когда на него нанизывают какие угодно ценности, они становятся патриархальными (уже и метафоры фаллические пошли)). 

Шел домой, было грустно, думал о том, как много сил уходит сейчас у многих людей просто на то, чтобы держаться на плаву (не говоря уже об ондатрах). А уж о достижении другого берега и вообще речи не идет – не утонуть бы в отчаянии и бессилии. Как сложно бывает самому. «Объяли меня воды до души моей; бездна заключила меня». 

Как хирург сказал бы при телесной боли «нарушена целостность тканей нашего организма», так мы можем сказать о психической боли: нарушена целостность наших связей с чем-то или кем-то очень значимым.

В моем странствии сейчас встретился любопытный попутчик-собеседник – Томас Мур с его «Темными ночами души». И вообще в последнее время у меня пробудилось много любопытства к тому, что пишут юнгианцы (тот же Д.Холлис).

Она, эта способность, не является данностью. «Любовь» младенца — это в первую очередь нужда в ком-то или в чем-то. И от этой исходной точки мы на протяжении всей своей жизни пытаемся перейти к любви как обнаружению ценности жизни как таковой, безотносительно того, что она нам дает.

Говорили с моим терапевтом о том, как по-разному может переживаться мною теплое отношение других людей ко мне (во всем диапазоне, от дружеского участия до глубокой любви).

Вот вам некоторые особенно понравившиеся его цитаты из нескольких книг Джеймса Холлиса. Можно спорить, можно соглашаться – но над ними можно поразмышлять в любом случае.

Почему оно так пугает и так много усилий тратится на то, чтобы избежать встречи с ним? Ответ на первый взгляд прост: одиночество становится ужасным не тогда, когда мы формально одни – а когда мы изолированы.

Ему 92 года, его супруге, Сакин, — 75 лет, и вот как трогательно она написала об этом знаменательном событии.