Терапевт — это звучит страшно

С утра до вечера этот блаженный с фонендоскопом на шее, справками о жизни и смерти за пазухой и мозолями на мозгах, зарабатывает свой трудный рубль и, сам того не подозревая, выполняет функции священника — послушать, поговорить, пожалеть, попенять, помочь. Поскольку человек есть не только физиология, белки и кровяные тельца, но и духовность, а местами и философия. Горький бы зря не написал: «Человек — это звучит гордо».

В нашей губернии спрос на этих краснокнижных специалистов велик. А вот желающих пополнить их изрядно поредевшие ряды нет. И дело тут вовсе не в мизерной зарплате и нечеловеческих нагрузках. Вы знакомы с «ухогорлоносом», который огребает 60 косарей за 20 рабочих дней? Или ваш лечащий паразитолог может позволить себе 570-й «лексус» и отпуск на Сардинии?

1

Престиж профессии участкового терапевта упал. Ниже плинтуса. Чтобы извлечь его оттуда, Минздраву необходим, как минимум, ещё один Сергей Кужугетович Шойгу. Смог же человек железной рукой и решительными мерами восстановить былое обаяние военного дела.

В кардиохирургии, ортопедии, офтальмологии, трансплантологии, то есть, там, где пахнет большими деньгами, мы ещё и-го-го! А вот клиническая терапия — «ахиллесова пята» отечественной медицины. Терапевты явно не из тех, кто расцветает в рыночной борьбе. На пути к сияющим вершинам капитализма они то ли как-то подрастерялись, то ли что-то подрастеряли. Пока их предприимчивые коллеги куют деньги, не отходя от кассы, эти мрачно тупят, полные дурных предчувствий. Хотя именно терапевты — «альфа и омега», начало и конец, основа основ, та самая пресловутая «печка», от которой пойдут «плясать» узкие специалисты. Сначала был терапевт и его мантра: «кровь, моча, ЭКГ». Временами, конечно, и он понятия не имеет, как вас лечить, зато всегда может подсказать, кто это знает.

При словосочетании «участковый терапевт» у меня возникает светлый образ подвижника в окружении кашляющих стариков, онконастороженных и слезливых беременных. Погребённый под ворохом бумаг, одной рукой строчит он с кумачовым задором бесплатные рецепты и направления на яйца глистов, а другой истязает тонометр. А потом мечется по участку, словно белка в предчувствии зимы. И так до пенсии. Пока не превратится в старый слипшийся пряник.

Молодых на такую весёлую работёнку калачом не заманишь. Потому что среди будущих медиков бытует стойкое мнение: профессия участкового терапевта — полный зашквар (Бедный Сергей Петрович Боткин в гробу перевернулся). Это даже не дно — днище. Человек, из которого не вышло ни хирурга, ни уролога, ни невролога, и есть терапевт. В неофициальных студенческих рейтингах участковый терапевт — это специалист второго сорта. Птица невысокого полёта.

А что прикажете думать? Когда молодому человеку с университетской кафедры внушают, что терапевт — это максимум, на что он способен, что участок в районной поликлинике — его «потолок», что в терапевты идут только балбесы, не освоившие узкую специализацию, у него возникает стойкое отвращение к профессии.

Из прошлого выпуска медицинского университета только трое (!) осчастливили омские поликлиники, заняв вакантную ставку участкового терапевта. Сокурсники их подвиг не оценили, покрутив пальцем у виска. Хотя очень может статься, что это как раз те самые совестливые идеалисты, сознательно искавшие, где мало платят и много требуют.

Самое удивительное, что и среди нынешних студентов есть мечтающие перевоплотиться в участкового. Только они боятся обозначить желание. Сидят и тихо переживают конфликт своей мелкой терапевтической природы со взглядами на неё однокурсников и медицинских богов-преподавателей.

Из-за того, что молодая медицинская поросль скопом рванула в денежные специальности, вроде стоматологии и онкологии, поликлиническая терапия осталась у разбитого корыта. От потрясения в ОмГМУ издали приказ: сократить места в ординатуру. Как вам такая цифра: 80 мест, платных и бесплатных, на весь вуз?! (Хэштэги #слава_ректору и #справедливость_рулит). С мотивацией не прокатило — применим карательные методы. Этим «музыкальным инструментом» никого не удивишь! А всем остальным, кому не свезло с ординатурой, после шестого курса выдадим справку — может работать участковым терапевтом.

Представьте себя на месте этого «счастливейшего из смертных». Человек шесть лет учился. Напрягался. Клялся маме и Гиппократу. Ничто не предвещало... И вдруг — участок в самом аристократическом районе города, Порт-Артуре! Или в каком-нибудь другом «элитном посёлке». Тихая оторопь. Беспросветный мрак. Ну, и каким должен быть рисунок скорби? Головой в омут или с крыши дома?

Ведь что такое эта ординатура, в которую отныне смогут попасть лишь избранные?

1. Спасительная возможность отодвинуть ещё на два года страшный момент встречи один на один с пациентом и его alter ego.
2. Не менее спасительная возможность общаться c больными людьми под присмотром съевших не одну собаку коллег.
3. Совсем уж непозволительная «роскошь» делать «косяки» (куда ж без этого!) и исправлять их с наименьшими потерями для себя и захворавшего.

Да, студенты боятся. И очень серьёзно обсуждают эту проблему. Потому что на выходе в их руках окажется не деталь, не проект, не схема, не полуфабрикат — живой человек. Это только в кино приходит молодой специалист в поликлинику и ровно в 8:00 без тени сомнения приступает к исцелению. В жизни так не бывает.

А что касается справки после шестого курса, так в старой доброй Англии таким путём уже ходили. И пришли к тому, что смертность населения выросла на 30%. Эскулапов срочно отправили доучиваться. И больше ни у кого и нигде в мире не возникало желания выпинывать молодых специалистов раньше положенного срока.

Высококлассных докторов надо учить, воспитывать, выращивать и заинтересовывать материально. В праздной трескотне про мифическую телемедицину, электронные талоны и больничные, все словно позабыли, что главный человек в больнице — это врач. В критической ситуации от его профессионализма зависит, просвистите вы в один конец по тёмному тоннелю или вернётесь в сансару, то есть на этот свет.

Увы, в нашем государстве врачи всегда были кем-то вроде обслуживающего персонала. У них даже зарплата зависит от того, сколько пациентов-единиц в день принято. Вот ведь доход депутата никоим образом не связан с количеством адекватных указов, оклад пожарного не привязан к числу спасённых из огня людей. И только у врачей кАрма такая.

Я всегда умиляюсь, когда чиновники Минздрава пророчествуют, как омская «медицина идёт в будущее семимильными шагами прогресса». Ну и куда она пришла? К большой зарплате? Так если «сотку» главврача, 25 тысяч врача и 15 медсестры поделить на три, получится искомое 46, про которое с утра до вечера трындят по «ящику». Средняя зарплата врачей Омской губернии — это как в анекдоте средняя температура по больнице.

А может наша медицина резко развернулась в сторону бесплатности и шаговой доступности? Вы на Левобережье от универсама «Север» до мясокомбината много видели поликлиник, кроме «шестёрки»?

У нас в соседнем доме живёт бабулька 83 лет от роду. Пару раз в месяц у неё случаются приступы, связанные, так скажем, с возрастом: тошнота, головокружение, сердцебиение и т.д. Как только приближается «час икс» , этот божий одуванчик ничтоже сумняшеся вызывает карету «скорой помощи», пишет отказ от госпитализации, и в течение полутора-двух часов фельдшер гоняет по её венам жизнеутверждающий препарат. На другой день повеселевшая старушка как ни в чём не бывало сучит ножками на лавочке и вещает: «В гробу я видела ваши больницы! Там старики, как мухи дохнут! А дома я лет до ста протяну».

По собственному опыту знаю: чтобы ходить по нашим больницам, не хватит никакого здоровья. И ещё двумя руками подпишусь под Вольтером: «Доктора — это те, кто прописывают лекарства, о которых мало знают, чтобы лечить болезни, о которых они знают ещё меньше, у людей, о которых они не знают вообще ни-че-го».

Недавно услышала, как одна почтенная дама наставляла молоденькую собеседницу, измучившуюся с матушкой, страдающей артериальной гипертензией. Прежде чем вызывать «скорую», говорит, поинтересуйтесь, кто дежурит по городу. Если медсанчасть приличная, настаивайте на госпитализации. И дама назвала несколько номеров «приличных» с её точки зрения лечебных учреждений города. Мысленно я с ней согласилась. Но озвучивать номера не стану. Да вы и сами их знаете. Кто ж в своём уме в «неприличные» по «скорой» поедет? Сюжет из бредового сна. Ежели только от безысходности?

Воистину счастлив тот, кому в критический момент повезло оказаться в «приличной» больнице! И тот счастлив вдвойне, кому довелось родиться, жить и провожать свой век на участке, возглавляемом опытным, мудрым и грамотным терапевтом. Я уверена — у вас именно такой. Стерильноположительный. Ваш — бархатный и плюшевый. Ваш — убеждён, что лишних органов у человека нет. И взглядом восстанавливает кислотно-щелочной баланс. И его скорость постановки диагноза вызывает молитвенный экстаз у пациентов.

Вот только что делать тем, к которым придёт вчерашний студент со справкой?

Участковый терапевт есть краеугольный камень здравоохранения. Его не унижать, а поддержать надо. И денег дать. И тогда он всех вылечит. «И тебя вылечит, и меня вылечит».

И дай нам Бог дожить до тех светлых дней, когда студенты медицинских вузов будут считать: терапевт — это звучит гордо, а имена лучших участковых внесут в Список Нематериального Культурного Наследия Омска.