Такого цирка вы не видели!

В Омском цирке можно делать то, что нельзя, но иногда очень хочется: топать, хлопать, свистеть и кричать. Правда, обычно этого хочется от скуки и недовольства. А в цирке – от восторга и полноты чувств. Потому что, как я выяснила на 53-м году жизни, цирк – это не смешно! Цирк – это весело и грустно, страшно и удивительно, воздушно и празднично, легко и задумчиво. А все вместе – это, кажется, и есть счастье…

1

Такого цирка вы еще не видели! И не увидите, если будете думать, что он изменился только внешне. Омский цирк начинается с площади, где дети хохочут, скатываясь с горок сказочного ледового городка, продолжается пандусами при входе, яркими стенами, удивительно чистыми туалетами, мягкими креслами внутри. Моментально пролетает представлением под звуки отчаянно лабающего джаз-бенда на нарядной арене, освещенной разноцветными прожекторами. И длится, длится «послевкусием» в душе…

Здесь клоуны – совсем не те нелепые «неваляшки» с красными носами, к которым мы привыкли. Это современные молодые люди: длинноногий красавец Стас с голливудской улыбкой и трогательный «неумеха» Вас с удивительной пластичностью движений.

Станислав Князьков и Василий Трифонов закончили Московское цирковое училище в 1997 году, они лауреаты Международного конкурса артистов клоунады в Италии, давно признаны в разных странах. Елена Агафонова, директор Омского государственного цирка, планировала пригласить их еще год назад, на открытие после реконструкции, но тогда они гастролировали в Южной Америке. Собственно, представление – это исполнение желаний директора. Готовых Новогодних программ не бывает: состав артистов все время меняется, ведь они разъезжают со своими номерами по всем 40 циркам страны. Задача директора – сложив представление в голове, во время «поймать» нужных и элегантно составить из их выступлений праздничную мозаику.

- Услышала, что в Магнитогорске Виталий Иванов со своей труппой воздушных гимнастов готовит номер пиратов, - рассказывает Елена Агафонова. – Ну какая сказка без разбойников? Тем более, что коллективные номера сейчас – большая редкость. Цирк, к сожалению, тоже встал на коммерческие рельсы, руководителям приходится экономить. За шестерыми акробатами ведь стоят их семьи, которым мы тоже оплачиваем дорогу, проживание. К тому же коллективы часто меняются, особенно часто уходят девушки – обычно в заботы о детях. Так что в этом составе, в этой режиссуре пиратский номер – это премьера. У Яны Сердюковой, летающей под куполом, номер одиночный – она качается, изображая часики. Опасный, трудный, несмотря на кажущуюся зрителям легкость. Вот из этих моих желаний – трюки и воздушность – родился сценарий: пираты похищают куранты, которые должны пробить 12 часов в Новогоднюю ночь. Цирковые артисты – люди невероятные: практически все выполняют сразу несколько «ролей». Клоун Стас, Станислав Князьков, например, стал еще и автором сценария, стихов и песни. Это и есть настоящее русское цирковое искусство – сложнейшие трюки, возможности человеческого тела и духа.

Пожалуй, именно дух – то главное, что изменилось в Омском цирке. В нем все настоящее: и ловкость, и сила, и смелость, и … чувства. Режиссер «Часиков» и эквилибрист Дмитрий Колобухов держит лонжей с земли свою маленькую изящную жену Яну Сердюкову, раскачивающуюся на трапеции где-то под облаками и легко прыгающую прямо в небеса. Пиратов-акробатов страхуют снизу с помощью такого же стального троса. Тонкую металлическую нить, почти невидимую для зрителя, невозможно полностью заменить автоматикой - цирковые люди должны ощущать друг друга.

- Вот за что люблю цирк, - признается Агафонова. – У нас все друг друга держат. От того, как ты это делаешь, зависит человеческая жизнь…

И жизнь животных – тоже. Когда вышли на сцену медведи – роскошные, гладкие, с лоснящейся шерстью - малышня поблизости от меня заволновалась: разве мишки не должны зимой спать в берлогах?

- Должны, - объяснила позже укротительница косолапых Надежда Такшантова. – В дикой природе они засыпают, когда им нечего есть. А тут они работают, сыты и главное – живы.

К несчастью, именно в дикой природе медведицу-мать зверски убили люди. Не похоже, что «трем медведям» и медвежонку не по себе на манеже: они – артисты. Получают истинное удовольствие от аплодисментов публики и почти незаметных поцелуев в носы дрессировщиц Надежды и ее дочери Алии, перенимающей мастерство матери.

- Бывают, конечно, цирки, из которых животные приезжают недокормленными, неухоженными, - честно говорит Елена Агафонова. – Мы их знаем… К сожалению, это тоже последствия коммерциализации: экономия на размерах клетки, на питании, просто непрофессиональное отношение. Я всегда внушаю артистам: не хочет животное на сцене выполнять трюк – не заставляйте! Это некрасиво, зрители это чувствуют, а они должны ощущать легкость, и, конечно, добро.

Любители «жесткой дрессуры» теперь предпочитают объезжать стороной Омский цирк – ходят легенды, что их тут самих бьют… На самом деле Елена Агафонова старается просто не приглашать таких. Искренне восхищается укротителем Николаем Павленко, которого тигры слушаются без всякого стека, подчиняясь взглядам и, может быть, «волшебным словам». Надеется, что он прибудет на следующую программу, тем более, что в омском цирке животные «отдыхают душой». Каждое утро сотрудник отправляется на рынок выбирать для них продукты. Медведям надо четко рассчитать объем жирной и сухой рыбы – чтоб блестели, но не толстели. Обезьяна, выскочившая в номере местных артистов шапито, которых «открыла» для Омского цирка Агафонова, ест мед, орехи, клюкву и йогурт марки «Данон». Невиданный в Сибири кенгуру, к восторгу зрителей явившийся в «морозном» представлении, питается травой и самыми отборными яблоками. Разве что пингвины неожиданно оказались не накачанными толстяками, а маленькими юркими птичками, ростом чуть выше полуметра.

Но не потому, что недоедают – просто они уроженцы Антарктики, а не Арктики. Прибыли прямиком, правда, не с Южного полюса, а из Иркутска вместе с единственной в мире дрессировщицей пингвинов Галиной Майхровской. (Малышам об этом знать не обязательно). Черно-белые пернатые бодро телепали по манежу, помахивая крылышками зрителям, завороженным их странной грацией настолько, что даже привычные гуси после них показались диковинами. Тем более, что «серые и белые» выкидывали коленца не хуже экзотических морских львов-сивучей: катались с горки по очереди с собачками, без которых нынешний Новый год совсем не новый.

«Люди, львы, орлы и куропатки, рогатые олени, гуси, пауки, молчаливые рыбы, обитавшие в воде, морские звезды и те, которых нельзя видеть глазом, словом, все жизни …» - проносилось в моей закружившейся голове когда-то вызубренное. Первый раз в жизни я была в цирке, который заставил не только вспоминать детство, но и думать. В отличие от происходящего в печальном монологе Нины Заречной, на сцене все горело – счастьем, азартом, любовью к делу и зрителю.

А уж как полыхали жонглеры в фаер-шоу группы Сафаргалиных «Баклажаны»! Но елочку зажег все же не керосин, который вместе с огнем вылетал из «снежно-пылающих» ртов снеговиков и пингвинов, а Дед Мороз со Снегурочкой, будто рожденные «в опилках» Омского цирка. Костюмы для актеров действительно сшили здесь – в своих, бело-зелено-оранжевых, радостно-ярких цветах.

И пока не отпылало пламя, пока горели щеки зрителей, джаз-бенд начал вдруг потихоньку: «Пусть миром правит любовь…» Любимая песня Еленой Агафоновой поплыла по потрясенному залу, согревая сердца. Вставать не хотелось, хотя Дед Мороз уже ждал в холле, чтобы обнять желающих. Будто такая же незримая лонжа, с помощью которой в цирке «все держат друг друга», связала с ареной каждого из зрителей: большого и маленького. Может быть, она называется нитью добра? Почему-то мне кажется, если бы клоун Вас вдруг шлепнулся, зрители не стали бы хохотать, как было когда-то принято. Просто и молча ринулись бы на помощь. А значит – цирк, начинающийся с безудержного детского веселья, представлением не кончается…

 ℗