Морской полёт в Гаграх

Шел 1984 год. Мы сидели на берегу Черного моря в Гаграх. Багровый закат удивительным образом подсвечивал снизу редкие облака, что придавало им вид задумчивых молчаливых кораблей, плывущих вдаль в обволакивающей пурпурной синеве.

Мой собеседник, мастер спорта по плаванию, в прошлом известный аквалангист-ныряльщик Дмитрий, с которым мы познакомились сегодня случайно на пляже, задержав в своих легких набранный воздух и, расправив плечи, сказал:

— Знаешь, когда видишь подобную красоту, становится стыдно за бестолковую дневную суету и за пустые бередящие сердце страстишки.

И, чтобы как-то поддержать его настроение, я ответил:

— Жаль, что нам не суждено ощутить то чувство, которое должно появиться у птицы, парящей над волшебными облаками…

Дмитрий встрепенулся, оценивающе осмотрел меня с ног до головы и с не показным придыханием произнёс:

— Думаю, что ты ошибаешься, Игорь. Это чувство возможно испытать и для этого совсем не обязательно парить над небесами, так как можно полетать и в воде.

После чего он подробно описал порядок действий, который бы, по его мнению, и позволил увидеть то, о чем он говорил, слегка заикаясь, с плохо скрываемым волнением…

Прошла неделя. Дмитрий уехал в свой родной Омск. До моего отлета оставалась последняя прощальная ночь, которую я и хотел провести в одиночестве на галечном пляже черноморского побережья. Понимая, что не скоро окажусь здесь вновь, я смотрел на медленно наползающие на берег волны, на столь полюбившийся закат, на редких чаек, с гортанным криком пролетающих надо мною. Быстро темнело. В воздухе повисла монотонная разноголосица цикад. Одинокие парочки не торопясь брели по набережной. С моря потянул легкий вечерний ветерок. Небо было звездным, безоблачным и волшебным.

Я медленно лег на спину и начал вглядываться в открывшуюся божественную красоту. Возникло чувство, будто я стал свидетелем некоего безвременного таинства. То тут, то там вселенную перечеркивали падающие звезды. Где-то справа, пульсируя, неспешно двигалась светящаяся точка. Видимо, это был один из множества спутников, бесцельно бороздящих просторы космоса. В голову шли обрывки воспоминаний моего отпуска, люди, девушки и многое-многое другое, о чем уже, видимо, вернувшись домой, мне уж точно не придется вспоминать более.

Внезапно на ум пришел рассказ Дмитрия относительно его подводного опыта. Спортивные плавки были на мне, очки в кармане. И стало очевидным, что если не сегодня, то в ближайшие пять-семь лет мне не представится возможным провести этот эксперимент.

Стояла тихая июльская ночь. На небе расплылась круглолицая Луна, проведя манящую серебристую дорожку через бескрайнее море до укрытого дымчатыми облаками горизонта. Кое-где у берега из воды выпрыгивали мальки рыб, словно радуясь такому неземному блаженству.

Надев очки и зайдя по пояс в воду, которая была тепла настолько, что не было понятно, какой она температуры, тихо опустившись под воду, я поплыл. Сделав не более ста гребков, мне захотелось лечь на воду и отдышаться. На берегу светили далёкие уличные фонари, очертания берега уже не были видны.

Когда вода вокруг меня окончательно успокоилась и, находясь лицом к небу, вдохнув побольше воздуха, я начал медленно опускаться под воду. На глубине около двух метров, зажав пальцами нос, я замер. Несколько секунд надо мною еще была видна водная рябь. Затем, когда поверхность воды полностью успокоилась, я начал оглядываться по сторонам. В эти мгновения мне стало понятно, что имел в виду Дима. В то самое время, когда гладь воды растворилась в ночном небе, я оказался, неведомо рассудку, парящим в темно-синем пространстве. Это даже не была вода, так как надо мною все так же сверкали звезды, подо мною растворилась бездна того же тёмно-синего цвета. Мне казалось, что одно мое движение, и я с легкостью смогу вознестись к звездам, либо же опуститься на загадочное, волнующее кровь морское дно.

Где-то справа неторопливо и деловито проплыла небольшая рыбешка. Затем еще одна и еще. Они меня не боялись. Я стал одним из них. Не было понятно, на какой глубине я нахожусь, так как в то время это не имело никакого значения. Только покой, блаженство и неземная легкость.

Но отсутствие кислорода начало сказываться и я, окончательно разрушив окружающую меня сказку, фыркая и громко отплевываясь, вынырнул. Идиллия исчезла. И я не торопясь поплыл к берегу.

Вытеревшись сухим махровым полотенцем и сунув ноги в сланцы, я задумчиво побрел домой. Уснуть мне удалось только под утро, лишь, когда соседские абхазские петухи затянули своё жизнеутверждающее пение.

Прошло много лет. Жизнь забрасывала в разные места и обстоятельства. И в те моменты, когда меня начинало давить чувство тревоги и безысходности, мое сознание невольно возвращалось к тому июльскому погружению, которое до сих пор придает мне уверенность в благоприятном исходе завтрашнего дня и дарит надежду на то, что самое важное, значительное и радостное еще впереди. И не имеет значение, на какой глубине это произойдет…

Абхазия, Гагры, 1984 год.

На фото мы с Димой Ходько.