ОNЕГИН-БЛЮЗ

Омский Тюз (Tuz Omsk) закрывает сезон премьерой: спектакль по пушкинскому «Евгению Онегину» поставил режиссёр Юрий Печенежский. Это его третье обращение к Пушкину: ранее ставил «Пиковую даму» в Пскове и «Станционного смотрителя» (спектакль «Смотритель») в Великих Луках. Пушкинские герои, по его собственному признанию, интересны ему «вне времени и исторических обстоятельств: «Мы решили покопаться в чём-то человеческом» (МК-Псков). 

Поэтому режиссёр не стремится к абсолютной исторической достоверности. Образы спектакля — это, как он сам заметил в интервью ГТРК Иртыш, «ассоциации на то, что написано Пушкиным». «ОNЕГИН»: в таком наименовании намёк и на нехрестоматийное прочтение Пушкина, и на индивидуализм Онегина («one» — англ. «один»), и, наверное, на европоцентризм «модной» молодежи.

При этом текст романа звучит почти полностью, события происходят как бы «на фоне» текста. Есть пять героев — Онегин, Татьяна, Ленский, Ольга, няня Татьяны. Все остальные (в спектакле занято 14 актёров) — рассказчики, которые становятся то посетителями светских раутов, то соседями-помещиками, то превращаются в ...джаз-бэнд. Да, уже в самом начале звучит блюз «Мой дядя самых честных правил». И онегинская строфа, оказывается, вполне укладывается в джазовую интонацию.

Режиссёр именно так определил жанр спектакля: «BLUES с одним антрактом».

Блюз, как известно, это когда хорошему человеку плохо. Это «уныние», «меланхолия», «хандра». Ага, вот и прямая ассоциация с «Онегиным». Уже в первой главе «Хандра ждала его на страже, И бегала за ним она, Как тень иль верная жена», а в последней «...жестокая хандра За ним гналася в шумном свете, Поймала, за ворот взяла И в тёмный угол заперла». Блюз? А то!

На пресс-конференции режиссёр отметил, что актёры «совершили подвиг». И, как представляется мне, зрителю, не потому, что отлично справились с музыкальными номерами (респект музыкальному руководителю — Наталье Сухотериной), а потому, что сумели эту эмоционально наполненную блюзовую интонацию развивать в течение всего спектакля. Получился такой пронзительный «джем»: у каждого есть своё соло, и от каждого зависит полнота общего звучания.

В этой эмоциональной ауре интересно ведут свои партии главные герои. Вот Онегин (Александр Галимов), впервые попав в дом Лариных, сразу занимает солирующую позицию — за фортепьяно. Но и у Ленского (Дмитрий Керн) солирующий инструмент — саксофон. «Сперва взаимной разнотой Они друг другу были скучны; Потом понравились...» А как иначе? Оба — солисты в этом сельском джаз-бэнде!

Ускользает от коллективного музицирования только Татьяна (совсем юная Мария Овчинникова), но с какой живой страстью выплёскивает она своё «Я к Вам пишууу...»! Элла Фицжеральд ею гордилась бы.

Пожалуй, всё же не до конца проявлен в спектакле один важный пушкинский мотив. Почему повзрослевшая Татьяна не верит в искренность чувств Онегина? Почему воспринимает его признание как оскорбление?

Как мы помним, Татьяна приезжает в дом Онегина, когда тот отправляется в странствие, видит в его кабинете «груду книг». В спектакле это посещение превращается в оплакивание потерянной любви.

Но в романе сначала «...долго плакала она, Потом за книги принялася», в которых «...современный человек Изображён довольно верно С его безнравственной душой». Она обращает внимание на сделанные рукой Онегина заметки «И начинает понемногу Моя Татьяна понимать (…): Уж не пародия ли он?». Именно после этого она соглашается отправиться на «ярманку невест», а ведь раньше отказывала женихам! Не изменившись сама, не избыв любовь, Татьяна не представляет, что мог измениться Онегин...

Спектакль только начинает жить, он ещё будет набирать силу, возможно, и этот мотив проявится отчётливее. Пусть же звучит на тюзовской сцене «весь этот джаз»!

Оригинал в Фейсбуке автора.