«Послушала чужую тётку
и подумала: «Идите вы в ж…!»

Юлю Курочкину любят журналисты: драматичная история болезни, звездное восхождение на танцевальный олимп, бронзовая медаль Чемпионата мира по бальным танцам на колясках. Успех в Германии омской паре – он на ногах, она на колесах – принесла латиноамериканская программа. До этого – победы на чемпионате России, Кубок России и Кубок Мира. Еще один неугасающий инфоповод – мюзикл, главными героями которого впервые в Омске станут люди с ограниченными возможностями. Тут же – выигранный на его постановку президентский грант в 2,8 млн рублей и грядущая громкая премьера в омском музыкальном театре, где Юля репетирует главную роль.

Из эффектного Бонна, щегольского Санкт-Петербурга или франтоватой Москвы Юля возвращается в село Калинино Омского района одноименной области. 20 километров от города по глине и щебенке: дороги лишь недавно привели в порядок – ну так, более-менее, чтобы проехать и не засесть брюхом малолитражки в межсезонной грязи. Клуб, школа, администрация, дом Курочкиных на отшибе. От жизни деревни Юля оторвана: её всегда сторонились, она не навязывалась – не на ту напали, своих дел полно. Но дома встречают всегда радостно: отец открывает ворота, мама достает из духовки пирог, сестра помогает с коляской, собака лает и виляет хвостом, кошка ластится.

Юля довольна.

Как и в любом другом месте, будь то танцевальный паркет или рабочий кабинет, дома Юля – не беспомощная взрослеющая девочка. Абсолютно самодостаточная, сильная, искренняя. За словом в карман не полезет, но умеет и красноречиво промолчать. С прекрасным чувством юмора и здоровой самоиронией. Без розовых очков и обид на жизнь – но со всей строгостью и без жалости к тем, кто эту жизнь пытается усложнить.

В четыре года Юля начала косолапить как медвежонок. Вердикт одних врачей: ожирение и плоскостопие. Другие поставили диагноз «ДЦП». Мазали грязями и парафином. Опухоль, которая всё это время точила Юлин спинной мозг, в результате неверного лечения пустила корни в легкое. Девочка начала задыхаться. Одна операция за другой, титановые пластины, кость из ребра, которой заполняли пустоты после удаления фрагментов позвоночника, гипс от поясницы до шеи, лежать и лежать, три года неподвижности. «Сможет вставать – хорошо», – сказали врачи. «Идите вы в… свою больницу», – сказала Юля и после последней операции в 12 лет заново научилась садиться и ползать. Потом взяла костыли и встала. Справилась с коляской – и поехала жить как все. Или не как все. Потому что не все водят машину, не все занимаются спортом, не все любят свою работу и не все становятся чемпионами.

Если вы приедете в ДК «Шинник», где Юля дважды в неделю занимается танцами, то увидите, что на ней держатся тренировки. К ней прислушиваются и признают в ней негласного лидера. На неё смотрят, за ней повторяют. Дома на полке – кубки, медали, награды, за каждой из которых большой труд, и не только физический. Репетиции, тренировки, сборы – само собой, а еще – поехать, пробиться, договориться, доказать, найти деньги и прочее, прочее. Ни в какие местные бюджеты танцоры-колясочники отдельной строкой не вписаны, но желание танцевать перевешивает всё.

Медаль, которую не получила. «В школе шла на медаль, но отношения с учителями не заладились. «Ты же инвалид, ты же учишься дома, у тебя же программа иная, зачем тебе пятерки? И вообще, зачем тебе медаль? Зачем тебе 11 классов? Все равно никуда не поступишь». Окончила 11 классов, успешно сдала экзамены на экономический факультет в московский вуз, но, оказалось, учиться всё равно можно только за деньги. А я не хотела за деньги. Специализированный колледж для инвалидов предлагал крайне узкий перечень профессий – тоже не моё».

Нужный звонок. «Удивительная история: позвонил представитель «Омского Бекона». Мол, до нас дошли слухи, что есть инвалид, который дружит с головой, вы не хотите у нас поработать?» Тогда на работу брали не так охотно, как сейчас, это было неожиданно – и прекрасно. Прошла трехмесячные курсы по делопроизводству за две недели, и вышла на работу в компанию «Лузинское зерно». Там и работаю по сей день уже восьмой год».

Чужое мнение. «Как-то поехали в Тюмень на конкурс. Было несколько колясочников, у каждого – сопровождающий. Пока ехали в автобусе из гостиницы в манеж, все эти папы-мамы-тети пилили мне мозг: как это так? у тебя нет образования? как ты живешь без него? вот у моей два высших, она молодец… Сижу и думаю: «У меня есть работа, есть автомобиль, занимаюсь танцами, сейчас в другом городе, еду на мероприятие, в котором буду участвовать, все с сопровождающими, я одна, со всем справляюсь… Что я думаю про высшее образование? То же, что и про чужие мнения: «Идите вы в ж…!» Понадобится – поступлю и получу. Вопрос, для чего – и на что тратить эти годы».

Увидеть Париж и вернуться. «Пять лет назад ездила в Новосибирск на конкурс красоты для девушек на колясках. Подруга нашла объявление, но одна ехать побоялась. Привезла на конкурс пару своих вязаных голубей-неразлучников. Получила титул «Мисс Нежность». Тогда конкурс проводился первый раз, сейчас уже имеет статус международного, там дарят путевки в Париж. Но участвовать по правилам можно лишь один раз. Мой Париж – со мной. Ночью свет из окна падает, и кажется, что Эйфелева башня тоже видна в окне. Хотя эти обои – чистая случайность. Хочу ли в Париж? Ну а почему бы нет! Не отказалась бы, наверное, а вы бы разве отказались?».

Вывести деревню из себя. «Отрезана от жизни деревни, если честно. Отношение односельчан с детства моего так себе… Они думают, что если человек инвалид, то он ничего не понимает, слюни изо рта и вообще овощ. Для них дико, что я могу разговаривать, вожу автомобиль и даже на работу устроилась. К маме подходят: «Как твоя Юля, голову-то держит?» А у нее Юля, между прочим, вон что творит!»

За рулем. «Села за руль семь лет назад, когда возникла потребность добираться до работы. Ручное управление на механике, сцепление все время вылетает, никакого тебе гидроусилителя руля – руки были в мозолях до крови. Но и теорию, и практику сдала с первого раза. Группа обходила стороной: что это, кто это, инвалид? Сидела на последней парте, ни с кем не общалась. Половина группы экзамен завалила, а я выхожу с правами – мне аплодировали стоя. Да, ребята, вот так вот, у меня выбора нет, мне надо. Машина – не потому, что захотела, а потому что иначе никак. Другой возможности ездить на работу у меня не было. Хотя по характеру я не водитель, а пассажир».

Танцы без границ. «Узнала об одноименном танцевальном коллективе от подруги и тут же загорелась. Около полугода я танцевала одна. Знала, что если уйду, никто не будет искать мне партнера. А потом к нам пришел Дмитрий Рылов. Он с детства занимался бальными танцами. Дима «болеет» ими так же, как и я. Занимается с детьми в Лузинском ДК, за полгода привел их к медалям... Мы с Димой ссоримся, миримся, спорим до крика, учимся приходить к компромиссам, потому что хотим быть лучшими, не мыслим себя без танцев и идем к общей цели уже четыре года».

Боевое крещение. «Мы входим в сборную России по спортивным танцам на колясках. Ездили на летние спортивные сборы – это две тренировки в день по пять-шесть часов. Учились слушать свое тело, занимались не только физикой тела, но и дыханием. Приехала домой – и захотела вернуться обратно. Дома самой заниматься в таком режиме не получится, здесь домашние хлопоты плюс работа. Приходишь домой, падаешь спать».

Титановый сплав. «Для танцев нужна специальная коляска из титана, которая отличается от бытовой, тяжелой и неповоротливой. Разница как между «Ладой» и японским авто... Ось её сделана так, чтобы я могла быстрее вращаться, других отличий множество: от маневренности до удобства. Для каждого паралимпийского вида спорта – от тенниса до волейбола – требуются свои коляски. И в танцах то же самое. Это очень дорогой спортивный инвентарь, но он того стоит. Как и хорошее дорогое платье. Это не блажь: очень многое зависит от внешнего вида пары. А правильная коляска – продолжение тела, она делается под человека. Мы же по большому счету долгое время брали своей харизмой. Пора идти дальше».

Костюмы. «Нужно быть суперзаслуженной, чтобы танцевать в черном. Я решила, что пока могу брать в том числе и яркостью. Костюмы мне шьет талантливая омичка Оксана Биркгайм, которая с огромным пониманием относится к физиологии колясочников. Первый опыт пошива платья в ателье был неудачным, всего две примерки, я сама на тот момент толком не знаю, что мне нужно, портниха не знает, в итоге первый блин вышел комом. Когда ты сидишь в коляске, то и платье сидит по-другому: тут длиннее, там короче, что-то где-то мешает, опять же колеса... Оксана сразу все это учитывала. Снимала мерки правильно, наблюдала, подстраивалась… Очень нравится ее работа».

Жизнь до танцев. «Читала. Вязала. Очень хотела научиться играть на гитаре, ездила в Морозовку на занятия в клуб. Даже выучила «Кузнечика». Но потом начала работать на полную ставку, опять же танцы, плюс кожа на руках оказалась крайне чувствительной – отложила гитару до лучших времен».

Осознание. «Когда мой растущий организм засунули в титан от поясницы до шеи, а после тщательно загипсовали, у меня было достаточно времени для чтения книг, самокопания и рефлексии. Постепенно пришло осознание: инвалидность – она уже на всю жизнь. Так чего тогда сидеть? Нужно двигаться. Показывать, доказывать, в том числе и себе, что все могу. Могу ловить от этой жизни кайф и заниматься тем, чем мне хочется».

Горизонты будущего. «Говорят, что в високосный год нельзя ничего менять в жизни. Хоть и не верю в приметы, готова прислушаться. Сделаю этот год спокойным, немного отдохну, если будет возможность, поедем бороться за Кубок Москвы и Кубок России, который планируется провести в Новом Уренгое. Я там еще не была, это интересно…».

«Бронзовая птичка». «Как отреагировала на третье место на ЧМ? Честно говоря, огромной радости не было. Ну медаль, да, хорошо, все поздравляют… Ощущения были очень странные. Наверное, в глубине души я хотела быть первой, при этом прекрасно понимая, что золото бы не взяла. Это нереально, когда с тобой на паркет выходят очень опытные танцоры, а ты, новичок, пытаешь как-то вырулить. Мне сейчас, в январе 2020, очень грустно, что эти (…..) санкции ВАДА не дадут мне возможности взять это золото. Хочется еще раз попасть на Чемпионат мира и заявить о себе, побиться, побороться, всё же это была пробная поездка. Но теперь четыре года мы невыездные, и мысли о том, что не будет возможности вновь оказаться на Чемпионате мира, никакой радости не приносят».