Шамиль Шихмирзаев – Александру Богданову: «Категорически против того, чтобы мои дети уезжали из Омска учиться в какой-нибудь другой регион!»

Почему в кризисные годы в «Шато» не было пустых столов, почему Омск – не проклятие, а дар, зачем городу новая общественная баня и что строит предприниматель рядом со своим рестораном – об этом и о многом другом он в проекте «Интервью по цепочке» рассказал создателю бренда модной одежды Александру Богданову.

 

1

Семь Я. Пять дочерей большого рода

– Шамиль, спасибо за гостеприимство и за то, что согласились пообщаться. Мы давно знакомы, но знаю, что говорить что-то на публику вам совершенно не свойственно. Но, думаю, и я заодно узнаю то, чего никогда не знал. Начну с главного вопроса: как Снежана?
– Саша, спасибо, все хорошо! Младшему ребенку – пятой дочери – исполнилось два месяца. Снежана рвется на работу, это в ее стиле… Она и родила так: с работы приехала, ночью в роддом, в пять утра уже позвонила, что все нормально. Почему-то считается, что если женщине больше сорока, ей уже не стоит рожать… Ерунда это!

– У девочек красивые имена. Как вы со Снежаной их выбирали?
– Да, девочек зовут Карина, Элина, Латифа, Сафия и Алиса. Главное – помнить, что человек красит имя, а не наоборот. Самая старшая – Карина, совсем взрослая. Успешно окончила второй курс ОмГУ. Большая радость, когда дети вырастают самостоятельными, а на нее всегда можно положиться.

Всегда очень нравилось греческое имя Элина, и вторая дочка имени своему соответствует – гибкая, светлая, женственная и остроумная. Ей 18 лет, в нашем общении никогда не было, и, надеюсь, не будет острых углов. В прошлом году во время каникул работала в кондитерском цехе, очень творческий человек, вот это оформление эклеров она придумала.



Латифе будет 12, она непоседа. Мама – царствие ей небесное! – сказала мне: «Шамиль, третьему ребенку даешь мусульманское имя, понятно?» – «Хорошо, мама!» Когда родилась третья дочь, поехал в большой книжный магазин, купил книгу «40 тысяч мусульманских имен» и отдал Снежане: «Дорогая, ни в чем себе не отказывай!» Так дочка стала Латифой: это имя означает «доброта», «ласка», «приветливость». Переживали долго: у нас ведь нет в Омске таких имен, может, стоило все же что-то интернациональное… К тому же Латифа сильнее всех похожа на Снежану внешне, у нее светлые волосы, оттенок кожи… Фото Латифы стоит у меня на аватаре в WhatsApp, она бдит, чтобы папа не убрал! Имя свое любит: ей нравится представляться людям и видеть написанное на лицах удивление. Хорошая, покладистая девочка.

Четвертой дочери Сафие пять лет… Вот честно: одна семья, одни родители, одна и та же среда, аб-со-лют-но разные люди! И характер, и подход ко всему – будто из разных миров. Но все катаются на горных лыжах, даже Сафия: её в 3,5 года поставили, поехала лучше взрослых!

– Пять девочек… Журналист, пожалуй, сейчас спросил бы: как насчет мальчика?
– Мы в середине августа выдали старшую дочку замуж. Вот она нам нарожает внуков! По молодости подобные мысли – про сына – может, еще и проскальзывали, а сейчас такого точно нет. Понимаешь, Саш, знаю очень многих людей, у кого и вовсе нет детей. Это такая трагедия… «Вроде всё есть, живем хорошо, но ради чего?..» – такое порой слышу. Молю Всевышнего, чтобы девочки были здоровы и счастливы. Честно говоря, принципиальной разницы между тем, сын у тебя подрастает или дочь, в нынешних условиях я не вижу. К тому же могу сказать по опыту нашей семьи – а у меня старшие брат и сестра: с нашими родителями до последнего их вздоха была именно сестра. Это дело такое… Смеюсь: порой кажется, что мои родственники больше хотят, чтобы у меня был сын, нежели я сам. И зять нам нравится! Элина накануне свадьбы старшей сестры говорит: «Ну что папа, минус одна?» – а я отвечаю: «Нет, плюс один». Семья пополняется – только так и не иначе. Выдавать замуж Карину мне было не страшно: все надо делать вовремя: учиться, жениться, выходить замуж. Мы со Снежаной поженились, когда ей было 19, мне – 25. Карине сейчас 19, её жениху – чуть больше 24. Нормальная, вполне естественная разница.

– Семья у вас со Снежаной интернациональная… Со стороны старших родственников не было никаких нареканий по этому поводу?
– Верно, я аварец, а моя супруга – немка. Никаких проблем с родителями не было, мне в этом смысле повезло: отец был всесторонне развитым, очень грамотным человеком. Свою жизнь он посвятил изучению истории имама Шамиля, предводителя кавказских горцев: в его честь меня и назвали Шамилем. Это наш национальный герой. В селении находится музей, экспонаты для которого с 1961 года собирал мой отец. Музею присвоен статус филиала Национального краеведческого музея Республики Дагестан. Для людей этот музей – имени Шихмирзаева Кумагаджи Ибрагимовича, моего отца. Сам он работал учителем истории. Бывало, говорил мне: «Если будешь слушать мнение односельчан, не сможешь угодить им никогда. Сколько людей – столько мнений. Есть стержень – его и держись, не нарушай общепринятых норм и все будет нормально». Мудрый человек… В юности они с мамой сыграли «комсомольскую», а не традиционную кавказскую свадьбу – по тем временам, нонсенс. А со Снежаной, как поженились, поехали знакомиться с большой семьей.

– …в родное селение.
– Да. Я родился в дагестанском селении Чирката – эти места известны как Абрикосовая долина. Вокруг горы, рядом Сулакский каньон и Чиркейская ГЭС – изумительно красивая природа. Тепло: если ночью и выпадет снег, к обеду он тает. У нас очень большое село, все мы друг друга знаем: у меня, к примеру, 49 двоюродных братьев и сестер. В одной семье дядя, вернувшись с войны, стал отцом десятерых детей. Самому старшему двоюродному брату сейчас 72 года. Мы все общаемся, в прекрасных отношениях. Почти все живут в селении, хотя в Дагестане много кто с гор уезжает на равнину, но у нас вроде и незачем, замечательные места, все растет: и груша, и яблоки, и персики, и абрикосы – только не ленись, работай! В советское время у нас был консервный завод-миллионер: фруктовое пюре, джемы, компоты… Абрикосов у нас море.



У меня очень большой род. Отношусь к роду Кацо – он образовался в начале 1700-х годов. С грузинского «кацо» – друг, товарищ, мужчина. С 2000 года я представитель Республики Дагестан в Омской области. За последние пять-семь лет здесь стало больше моих земляков. И родственников у меня тут человек тридцать. Если мы на новый год в городе, у нас минимум три десятка человек дома гуляют.

– Ваше детство прошло в труде, как и у ваших родителей?
– Однозначно. По-другому и не могло быть. Папа – один из семерых детей. Старший его брат пропал на войне без вести. Знали, что его убили, но никто не осмелился признаться в этом бабушке. Бабушка умерла в 1992 году, в достаточно пожилом возрасте и в уверенности, что старший сын жив. Она сделала такую ставку: трое её дочерей работали, а всем троим сыновьям она дала высшее образование. Отец у меня учитель, дядья – учителя: преподавали историю, географию и машиноведение. Младший дядя увлекался техникой, к нему в очереди выстраивались, чтобы отремонтировать то одно, то другое. Он первым в селении купил автомобиль – вишневую «копейку» – и первым же купил телевизор. Я тоже окончил истфак Махачкалинского пединститута, а уже потом, в Омске, получал дополнительное образование на юрфаке ОмГУ, заочно... Мог бы работать преподавателем: если бы не развалился Союз, меня ждало бы спокойное и понятное будущее с летним отпуском и безо всяких сюрпризов… Родители именно на это делали ставку.

2

Самая старшая моя тетя жила в горах, и для всех братьев и сестер держала там скотину. Зимой коровы приходят в деревню, а летом пасутся в горах. Как каникулы или длинные выходные – мы все идем в горы, помогаем тете с сеном. Как выходной – убирать, поливать, сажать, запасать… У меня вот такой шрам есть на пальце с пятого класса: заявил, что не хочу кукурузу собирать, а хочу срезать. Ка-а-ак ударил по пальцу ножом по неопытности!.. С тех пор и отметина.

Езжу домой регулярно. Там и родня, и одноклассники. Никто никуда не уехал, живут хорошо, два раза в год обязательно выезжают на большой пикник всем классом на поляну чуть выше в горах. Дети, жены, мужья, шашлыки, волейбол… Отличный класс у нас, 89-го года выпуска.

Как строился бизнес и чем он кормился

– Для многих Шамиль равно «Шато», ресторанный бизнес. Не все знают, что этим занимается в основном супруга, а вы строитель, и достаточно успешный. Очень вкратце помню от вас историю о том, как зарождалась идея ресторана «Шато». Хотелось бы освежить её в памяти – и с деталями…
– Расскажу. Купил здесь землю и недострой – был лишь фундамент. Построил тут дом в 600 квадратов. Честно, не особо мне и нравилось, как получилось: тогда к стройке я не имел отношения, строил не сам... Привез Снежану на «смотрины»: «Будем здесь жить!» Снежана, которая всю жизнь прожила в обычной квартире, воскликнула: «Ну нет, я здесь жить не буду!» Чтобы понять, что здесь творилось и с чего я начинал, можно сейчас заехать на 5-ю Северную… Здесь не было ни асфальта, ни инфраструктуры, в брошенном здании роддома не было окон. Жена сказала, что элементарно боится. Думаю: и как вам, женщинам, угодить!.. Дом построил – не нравится!..

Здесь, в Омске, мы любили ездить в ресторан «Апшерон» под мостом. Там готовили изумительные люля, но многие знакомые не проводили время внутри, а приезжали и забирали угощение с собой. «Надо делать ресторан!» – подумал я. Пригласил сюда одного из известных рестораторов: «Хочу ресторан открыть». Он пальцем у виска покрутил: «Ты чего? Кто же сюда поедет? Не занимайся ерундой!» Ну а как не поедут, если будут хорошие порции, вкусно и чек в конце приемлемый? Люди не только сюда, но и за город поедут, – я так считал. Никого не стал слушать и начал этим заниматься. Мы тогда только-только начали общаться с Юрой Чащиным, впервые попал в «Провиант» и смотрел на все с открытым ртом: разве такое бывает? Озвучил Юре свои «хотелки», а он мне начал помогать. Я ему крайне благодарен: если бы не он, наверное, и не ввязался бы я в ресторанный бизнес.

Юра говорит: «Дизайн будет делать мой старший сын». Я ему: «Очень ценю наши отношения, наше общение, не хочу ругаться, если что-то пойдет не так, молодой парень, 23 года…». «Мы не поругаемся, не переживай», – успокоил меня товарищ. И я согласился: пусть сын делает. Только через несколько месяцев после открытия выяснил: Юра, оказывается, по вечерам, ближе к ночи, приходил, все сам осматривал и многие вещи с сыном Женей обсуждал. Так вот и родился «Шато»: по-французски – «загородный дом аристократии», «маленький дворец», «зáмок».

– А заодно и большая дружба родилась!
– Так и есть. И дружба с семьей Чащиных, и восемь гостиничных номеров, и хороший уютный ресторан на 46 посадочных мест. С этого здесь все и началось. Рядом со временем я построил шестиэтажное здание, чтобы расширить номерной фонд. Долго думал, как реконструировать первое здание и в итоге его снес. А на его месте построил новое, где мы сейчас с тобой и сидим. Тогда в стройке я уже прилично разбирался…

Ты, Саша, верно сказал: многие меня ассоциируют лишь с рестораном «Шато», но я уже почти двадцать лет в стройке. Колоссальный опыт получил, работая с Трестом №4. В «Серебряном берегу» из 14 домов семь построили мы, в «Прибрежном» из 16 – восемь. Работали на Транссибирской, на Степанца – начиная от большого «Магнита» и до храма. Сегодня хотим привести в порядок Северные. Там мы уже прилично снесли домов: выкупаем ветхое жилье, освобождаем частный сектор, племянник на 1-й Северной построил первый дом – передаю опыт молодому поколению.

– У меня, как и у всего Омска, этот вопрос уже лет тридцать зреет: как в центре города может быть столько ветхого жилья? Мы все ждали, когда же это все начнет застраиваться, ведь город просто обязан развиваться…
– Понимаешь, это не так просто. Люди разные. К примеру, есть земельный участок в три сотки, живут вшестером в полуразвалившемся доме, спят в бане, крыша перекрыта рубероидом, все бежит, старое, страшное – и люди просят за него восемь миллионов рублей. С какого небосвода они эту цифру взяли? Есть оценочные компании, есть квадратные метры, есть здравый смысл, – но нет, «нас так не устраивает». Нет у нас законодательства, чтобы все это делать цивилизованно, только методом переговоров. В Москве как? Сколько у вас есть квадратов, столько же вам дают рядом в доме: пожалуйста, заселяйтесь в новенькую квартиру. А у нас иногда до абсурда доходит… Вначале могут быть споры о цене, но люди в итоге все равно уходят довольные. Забирают мебель, бани, заборы, мы даже помогаем вывезти – лишь бы все мирно было. Нам нужна земля для благоустройства и строительства, больше ничего нам не нужно. За деньги, которые они получают, можно в два раза улучшить свои жилищные условия. А город становится красивым.



Городская администрация здорово помогает, огромное им человеческое спасибо! Они не могут нам помочь с частным сектором по сносу, это понятно, но в остальном очень сильно содействуют. Потому что понимают, что мы занимаемся нелегким делом. Прийти на готовый земельный участок и построить дом – вообще не проблема. А у нас столько всяких нюансов… Но во всех органах власти есть понимание, что на сегодня мы единственные застройщики, которые сносят частный сектор и приводят в порядок город. Вопросы решают оперативно, низкий поклон!

– Наша семья узнала «Шато», когда это было одно из самых раскрученных мест в городе: у ресторана стояли модные дорогие машины, приезжали предприниматели. И ведь тогда рестораны многие «падали», а вы взяли сегмент достаточно денежный… В чем секрет?
– И правда. В июле 2007 года мы открыли ресторан. В 2008 году все рестораны были пустые, а у меня – море гостей, и все недоумевали: почему так? Да еще и все ребята на хороших машинах… А секрет был. (Смеется.) В какой-то книге был такой совет: едва вы открыли заведение, возьмите напрокат и поставьте рядом с крыльцом пару хороших автомобилей – это привлечет клиентов. А мне этого не понадобилось делать: люди, так или иначе связанные со стройкой, на хороших машинах приезжали ко мне в офис на деловые переговоры, и я приглашал строителей на обед в ресторан. Как к себе домой, со всем гостеприимством. А попробовав раз, они становились нашими постоянными гостями. Пожалуй, искреннее отношение к делу всегда дает свой результат.

3

Не знаю, почему у нас все стремятся в ресторанный бизнес. Это такая рутина!... Щепетильный бизнес, требующий каждый день быть начеку. Если бы не Снежана, я бы не занимался рестораном. Вот попробуй, Саша, хлеб: сами все печем. А я не буду, я же все время на диете… (Смеется.) Весил 144 килограмма в свое время. Мне нельзя! Сбрасывал до 107, сейчас, наверное, на десяток больше, но за здоровьем слежу.

– Как привели себя в форму?
– Они тут на мне испытали «Диет-сервис», и успешно. (Смеется вновь.) Ни в чем не ограничиваю себя, ем все, но в очень разумных пределах. Мне говорят: «Вы что, есть не хотите?» – «Почему же, хочу!» – «Но как можно от хачапури по-аджарски отказаться?» Ну как-как… С трудом! Три раза в неделю хожу в спортзал: кардио и все прочие дела.

– Я слышал, что была у вас мысль и про свой спортклуб…
– В Омске, безусловно, нужен спортивный клуб, который будет изначально строиться как спортклуб, а не приспосабливаться, подгоняться потом, по факту… Бассейн, тренажерный зал, зал для танцев, хорошая большая парковка и так далее – все как положено. Такого у нас нет, а было бы востребовано.

Идите в баню!

– Но пока вы строите баню. Расскажите, что ждет гостей вашего банного комплекса на 2-й Северной. Подобных, как понимаю, у нас в городе пока нет…
– Да, это первый в Омске такой оздоровительный комплекс – по сути, общественная баня нового образца: в ней одна большая парилка, есть и индивидуальная. Есть определенное время общего пара, одновременно могут париться до сорока человек. Печка весит тонн 25, в ней четыре тонны чугуна, который нагревается до 700 градусов. Печники из Карелии приезжали ко мне на три недели, я за ними стоял в очереди с октября 2018 по май 2019 года. У них все расписано. Почему именно их выбрал – потому что не всякий может сделать эту печь. Это весьма специфическая штука, очень серьезная, у нее несколько контуров, чтобы сохранялся жар. Малинового цвета чугун. Мы для пробы разогревали его до 550 градусов, но можно греть и выше. Топится печь газом. Честно говоря, кто в этой парилке попарится, тот парение в каменке уже не будет воспринимать. Утром прогретую печь выключают, и все время в парилке открыты окна: туда заходит воздух, там насыщено кислородом, который не сгорает. В бассейне – пять массажных позиций: для ступней, икроножных мышц, бедер, поясницы и спины. Увидел в Европе, захотелось и у нас такого добиться. Пользуясь моментом, Саша, приглашаю в баню – как только карантин закончится. В любой день, кроме вторника: его мы хотим сделать женским днем.



Когда лишь начал интересоваться этой историей, ездил и в московские «Сандуны», в подмосковные Бани Алексеева – самые большие в России, в новосибирские «Сандуны. Сибирь», «Паровозовъ», Кировские общественные бани... Увидел, что тема эта благодатная, очень хорошо заходит и раскручивается. Возил пять человек из своей команды в Новосибирск, чтобы понимали все тонкости. Договорился с хозяином, и целый день мы там парились. В ресторанном бизнесе часть на виду, что-то можно подглядеть, а банный – там все очень сложно. Поэтому собрали команду, чтобы учились и знали все до мелочей. Приглашали из Москвы чемпиона России по парению, неделю он обучал людей. В нашей бане будет индивидуальное паренье: попарят от души и по всем правилам. Холодильник поставили для свежих веников, только что купили большую партию дубовых… За ними тоже очередь!

– О, это здорово, когда зимой тебе достают свежий веничек! Мы с супругой были в самой большой бане-спа в Европе – в Мюнхене. У них принцип такой: заходишь и на целый день пропадаешь, парилок множество – и такая, и другая… Здесь конкурентный рынок не изучал, но, похоже, слабо развит этот бизнес.
– А нет конкуренции здесь. Это пустая ниша. Знаю в Омске многих ребят, которые ездят в Новосибирск париться. Садятся на «Иртыш», утром приезжают, целый день в бане и вечером возвращаются домой. Так что, думаю, проект будет востребован. Мы здание для бани строили с нуля, от начала до конца. Это серьезный проект, который требует много времени и большой отдачи уже на этапе строительства. Мы не покупали готовое здание, не приспосабливали, не подгоняли круг под квадрат…

– Потому что вы не временщики и понимаете, что будете жить здесь сегодня и завтра, что дети, скорее всего, тоже будут тут жить. Такой подход капитальный, фундаментальный, не то что «здесь сорвал, там урвал – и убежал».
– На самом деле это же трагедия, Саша! С кем ни начнешь разговаривать – Омск воспринимают как временное пристанище, плацдарм: «чуть нахапаем и уедем». Но у меня пятеро детей, они все – омичи, и слава Богу. Я к этому городу и этому месту привязан, смог себя здесь реализовать. В марте исполнилось 25 лет, как живу в Омске, 2 августа отметили 23 года со дня свадьбы. У меня здесь семья, друзья. Поначалу у меня был очень узкий круг общения, но когда поступил в университет на юрфак, у меня он увеличился в несколько раз. До сих пор с сокурсниками поддерживаем отношения: с хорошими ребятами учился… И опять не могу не упомянуть Юру (Чащина – прим. ред.), который мне в свое время сказал: «Шамиль, или делай хорошо, или не делай». Болеет он за этот город, и я как младший, не могу не соответствовать. Хочется делать конкретные стоящие вещи, не временные какие-то проектишки. Можно, конечно, поставить шашлычку, урвать, хапнуть, но это не то…

Категорически против того, чтобы мои дети уезжали учиться в какой-нибудь другой регион! Старшая дочь учится в университете на факультете компьютерных технологий, вторая тоже в ОмГУ на днях поступила. У них математический склад ума. Второе образование пускай получают, где хотят, а сейчас надо быть рядом с родителями. Ребенок – это мое личное мнение – все равно в 17-18 лет может подвергаться влиянию друзей, компании, разных людей… Мы все сталкивались в жизни с такими ситуациями. Но в Омске есть прекрасные учебные заведения, великолепные профессора, и можно здесь прекрасное первое высшее образование получить. Хоть в той же медакадемии… Учитесь, ребята, и не будет никаких проблем, – часто так говорю, и своим детям, и не своим.

Рынок ценных вкусов

– Знаю про еще один ваш новый проект – фудкорт по типу Даниловского рынка. Тоже тема интересная, новая. От людей с таким подходом, как у вас, во многом зависит, каким будет Омск. И если фишки появляются, то благодаря таким новаторам…
– По крайней мере, Саш, мы никуда не собираемся уезжать. Строим. Я в Москве на Даниловском рынке был, ездил и другие подобные места смотреть – тот же Центральный рынок. Во французском Лионе был на их знаменитом рынке. Изумительно! Есть масштабный Городской рынок еды в Одессе. Все они очень похожи. Потом в Москве появилось «Депо». Очень нравятся мне подобные продуктовые моллы. Захотелось тоже. Надеюсь, что у нас получится и этот проект. Мы опять же не в готовое здание заходим, а фундаментально строим на 3-й Северной, рядом с «Шато». Сейчас заливаем антресольный этаж.

На столичном Центральном рынке увидел небольшой винный магазин, а в нем вино, которое мне нравится. Попросил бутылку, они – «сколько вам бокалов?» – «Дайте два». Продавец открыл для меня бутылку и пожелал хорошего дня, а мне же всё интересно, спрашиваю – «а бокалы?» Он: «Это уже не ваши проблемы, где допьете, там и оставьте». Мы пошли, взяли устриц, выпили винца, продегустировали изумительные японские тоненькие стейки…Все попробовали, рассмотрели… Замечательно! Считаю, нашему городу нужно такое место.

4

– Такие рынки в той же Европе, выражаясь терминами моды, не сходят с подиума. Какой бы этап развития не переживали рестораны или супермаркеты, тема старого рынка остается «живой», привлекает внимание, экзотична. Это модное место, туда стекается молодежь. И даже если рядом везде будет дешево, все равно идут туда.
– Все так, и мне очень нравится эта тема. Когда гулял по Центральному рынку, подумал: есть же молодежь, которая выходит из универа – «а поехали в кафе?» И потом будет общий чек, неловкая ситуация… На этом рынке таких вещей нет. Заняли стол, каждый пошел и купил, что хочет: кто-то роллы, кто-то пиццу, кто-то стакан фреша – и на месте рассчитался. Удобно, демократично. Планируется около 20 фудкортов, уже есть желающие занять места – предложим всем ребятам-рестораторам. Угощать лишь блюдами «Шато» – очень однообразно и неправильно: тут должна быть хорошая мясная тема, фруктовая и так далее… Потихонечку аккуратно строим небольшое, двухэтажное, но уютное здание. В займы особо не хочется лезть, хотя без них тоже тяжело. Планируем, если выйдет, сделать небольшую детскую, поэтому место будет привлекательным и для детей, и для молодежи, и для взрослых – ограничений нет. И обязательно должна быть огромная парковка – я с этого и начал. Ничего не будет нормально развиваться без парковки... А параллельно, чтобы народ был, рядом строятся дома. Надеюсь, что будет вокруг город-сад. Когда я приехал в 1995 году, думал, что попал за границу. Тогда правда было все очень хорошо: дворы, скверики, фонтаны, деревья. Потом – раз! – все хуже, хуже… Но я мечтаю, чтобы здесь было хорошо. Огромное спасибо власти, что приводят в порядок город, центр, улицы Ленина, Валиханова и многие другие.

Осетрина нужной свежести

– Шамиль, все же – почему именно Омск?
– О, это долгая история, которую знают лишь мои друзья. Я не учился здесь, не служил здесь и вовсе должен был поехать в Нижний Новгород… После развала СССР начали распродавать склады с запчастями, и мы с друзьями поехали за ними в Нижний. Пока приехали – нет уже запчастей, кончились. Шел 94-й год, мне 22, молодой, горячий, только после армии. Мне сказали: «привезешь осетрину – поможем продать».

Отец пять лет своей учительской деятельности был председателем колхоза. У него были влиятельные друзья, порой они приезжали к отцу в гости. Пришел я к ним, попросил помочь: мол, нужна бумага формата А4 на вывоз осетрины за пределы Республики Дагестан. Получил лицензию на вывоз восьми тонн рыбы глубокой заморозки, загрузил машину. Директор рыбзавода мне говорит: «Вы в Нижнем Новгороде будете задницами толкаться: туда вчера десять тонн отправил, это же не хлеб! Езжай в Омск, говорят, там отлично продается». Я хоть и не совсем темный, но было ощущение, что за Челябинском в нашей огромной стране уже стоят яранги… Но выхода нет: стоит груженый КАМАЗ, три водителя ждут, восемь тонн осетрины, севрюги и белуги в кузове. Когда грузили, она была как бревна: самая большая белуга весила 96 килограммов. Мы понимали, что ехать будет непросто, сзади накидали свежей капусты, чтобы гаишники не задавали лишних вопросов…

– «Что везете?» – «Капусту».
– Ну да. Конец марта. Едем. За Челябинском рыба начала таять и течь. Мы останавливались, протирали снегом бока КАМАЗа – и дальше. Я хорошо знал язык, никакого барьера, никаких проблем. В Омске спросил у гаишников, где тут что. Указали мне на «ОмскРыбу». У меня был шок: женщины в телогрейках матом орут на мужчин… У нас так не принято.

Выгрузили рыбу… На столе вот эта чайная чашка больше смотрится, чем вся наша рыба в огромном промышленном холодильнике. Лежит этакая кучка… Смотрю на нее: пропадет – и что я буду делать? Пошел к директору со своей бумагой, да севрюжку в подарок захватил. Тот позвонил кому-то: мол, сейчас парня к тебе отправлю. Привезли меня к магазину «Океан», высадили: «Директор тебя ждет». На дверях табличка: «Магомедов Али Гаджиевич». Сразу радостно на душе стало, распахиваю двери – «Земляк, салам алейкум!..» А он мне холодно так: «Здрасте» – у него таких земляков, как я… Помог он мне продать рыбу. Четыре месяца я жил в Омске, и в начале августа поехал домой. Папа мне говорит: а ведь у меня в Омске друг живет, Али его зовут, Магомедов Али Гаджиевич… Оказалось, они с моим отцом в одной комнате вместе жили четыре года, педучилище вместе заканчивали… Я им потом здесь, в Омске, встречу организовывал. Али Гаджиевич, дай ему Всевышний сто лет жизни, до сих пор жив, бодр, а папы уже восемь лет как нет.

Нет ничего случайного в этой жизни. Всегда мне везло на хороших людей. Вот известный строитель Владимир Петрович Сайц – он нам со Снежаной как отец, я с ним познакомился, едва приехал в Омск, мы с ним подружились, и многие даже думают, что он мой тесть. Или Михаил Иванович Пономаренко, главный инженер строительного треста №4. Благодаря им я в тресте и оказался… Мало встречал таких людей. Михаил Иванович, царствие ему небесное, такой был мужчина – в этом слове не только первую букву я бы написал заглавной, а каждую! Великолепный строитель, генератор идей и энергии… Так я и прикипел к Омску, повезло мне здесь оказаться. Ну а когда со Снежаной познакомился, уже совсем омичом стал. Ведь у нас на Кавказе есть такая шуточная поговорка: «Ты откуда родом?» – «Не знаю, не женат».

Такова история моего появления в Омске, Саша. И – самое интересное, до сих пор все над этим хохочут – я не знал, что можно снимать квартиру, и первые четыре месяца жил в гостинице «Молодежная». Рыба хорошо продавалась, что не жить? Я же в селении вырос, если приезжаем в город – у родственников живем… Честно не знал, что можно снимать – ну откуда мне это было знать?..

– Многое изменилось, а есть то, что осталось неизменным с тех пор?
– Даже в самые лихие времена всегда очень старался оставаться в правовых рамках… Очень уж это для меня важно. Потому что не столько перед самим собой совестно, а все село у тебя за плечом стоит и за тобой наблюдает. Главный принцип успеха – быть порядочным человеком. Стараться, трудиться, работать. Отец говорил: «Взялся за ручку – или ручка должна оторваться, или рука».

– Мудрый человек.
– Делайте так, чтобы после вас оставалось на века! Так быть должно. Я когда слышу о больших деньгах, у меня и мыслей других нет – вот если бы они у меня были, деньги, я бы частный сектор сносил, и строил, строил… Мой отец, будучи председателем колхоза, сделал дорогу в горы. Это видеть надо! Ведь горы у нас скалистые, сложные… До сих пор народ говорит, если бы не папа, не было бы дороги. А так, сенокос, пашня – всё машинами возить теперь можно. Детям толкую: будете внукам говорить – «вот это папа построил». Разве плохо? Нет, приятно и правильно.

– У вас в холле вместо стола – огромный древесный ствол. Знаю, что у него своя история.
– В моем селении росло громадное ореховое дерево. Пошли как-то со старшим братом гулять в сады. Подходим к этому месту, смотрю – грецкий орех спилили, увезли, в земле торчит огромный пень, а рядом стоит такого же размера ствол. У брата спросил, сколько этому дереву лет? Он говорит: «Когда я был маленьким, это дерево таким же было, лет триста ему, не меньше». У нас много таких деревьев совершенно невероятного размера… Позвонил хозяйке этого сада: «Можно выкопать? Зачем, не знаю, но это чудо не должно в земле оставаться» –  «Забирайте, какой разговор». Выкопали мы то корневище, целый месяц чистили от земли да камней, а после привезли фурой в Омск. Когда сделали ремонт в «Шато», дизайнеры мне помогли привести дерево в порядок: отшлифовали, покрыли эпоксидкой. Подобно египтянам, которые строили пирамиды, связали две толстостенные трубы, поставили на них, как на носилки, наш пенёк, и в сорок рук занесли внутрь. Теперь – центр притяжения и память о родине.

– Что для вас дом?
– Дом там, где моя семья. Сейчас живем в загородном доме, так они меня каждый день заставляют шашлык делать! Я уже не могу! Мы хотели попробовать, что это такое, сняли дом, но через неделю понял, что это не мое: 45 минут до работы, 45 обратно… Категорически нет! Поживем, конечно, какое-то время, детям там хорошо – городские они у меня, а там воздух, велосипеды, малина, кабачки…

Омск стал для меня домом. Я себя никаким гением не считаю, крайне благодарен людям, которые связали со мной свою трудовую деятельность: что в ресторане, что на строительной площадке. Люди – ценность великая! У нас есть и «служебные» семьи, в некоторых уже по трое детей… Читал, что многие, приходя на работу, не замечают дворника. А представьте, если он не вышел на работу пару дней. Что будет? Все сразу заметят. У меня есть Максим, давным-давно работает. Прихожу на работу, нахожу Максима, обязательно с ним здороваюсь, а уже потом иду по своим делам… Максим – наш дворник. Очень хороший парень. Каждый человек на своем месте вносит свою лепту. Если на крыльце грязно, будь у тебя хоть шеф-повар мировой известности, никто не придет. Как в машине: без одного колеса она не поедет.