Анатолий Соловьёв: «В наше время нужно совсем уж быть ненормальным, чтобы манипулировать землёй в центре Омска на глазах у всего города»

О том, что в правительстве назрело решение поделить дендросад на две части и для одной из них сменить статус использования, омичи узнали в начале августа из аккаунта губернатора в  Инстаграме, новость вызвала бурную реакцию среди активных горожан. «ВОмске» следит за ситуацией и предоставляет возможность для высказывания как противникам преобразовательных инициатив, так и их сторонникам.

Анатолий Соловьёв — известный омский учёный и общественный деятель рассказал «ВОмске», почему, по его мнению, рекреационный статус большого участка земли в центре города для омичей гораздо выгоднее, чем статус особо охраняемой территории.

1

— Анатолий Алексеевич, как вы лично оцениваете значимость участка дендросада имени Герберта Гензе, который по инициативе региональной власти лишиться статуса особо охраняемой природной зоны?

— У меня достаточно информации об истории и нынешнем состоянии Омского дендрологического сада. Омское отделение Всероссийского общества охраны природы, которое я возглавляю, неоднократно публиковало о нём материалы, знакомили мы омичей и с наследием Герберта Гензе. Сейчас я много внимания уделяю ситуации, возникшей вокруг западной части сада, садом-то собственно никаким и не являющейся. Я неоднократно осматривал эту территорию и имею прекрасное представление о её состоянии. Могу сказать одно, западная часть дендросада в течение последних пятнадцати лет находится в полном запустении. Часть этого участка заасфальтирована, остальная часть зарастает клёнами, среди зарослей которых видны только остатки тепличных фундаментов. Оставить эту территорию в том виде, в котором она сейчас находится, означает эту запущенность и бесполезность только усилить.

— В таком случае возможно достаточно убрать остатки бетона, мусор и дать природе возможность жить по своему сценарию?

— Дело в том, что статус особо охраняемой природной зоны не даёт сделать там ровным счётом ничего без согласования со множеством инстанций вплоть до федерального министерства природных ресурсов. Туда нельзя прислать технику, там дерево спилить нельзя. Да и бессмысленно консервировать этот участок в том виде, который он имеет. Эта площадь никакого отношения к дендросаду в то время, когда сад формировался, когда Гензе проводил там свои работы, не имела. Напомню в очередной раз, как вообще в составе дендросада оказалась эта территория. Этот участок находился в городской собственности и принадлежал теплично-парниковому хозяйству. Когда мы начали изучать историю вопроса, мы обнаружили документы о том, что ещё при Рощупкине эта территория рассматривалась для организации на ней технопарка. Был даже разработан соответствующий проект. Идея эта реализована не была, но мы должны понимать, что никогда эта земля не была уникальным природным памятником. Когда при Шрейдере начали застраивать этот район коттеджами, надо отдать должное Леониду Полежаеву — он быстро сориентировался и придал этой земле новый особый статус. Благодаря этому решению мы не получили в центре города коттеджный посёлок, но и благоустроить этот бывший тепличный комплекс теперь не можем, поскольку земля относится к особо охраняемым природным территориям.

— А сейчас этот участок дендросада как-то используется? Он доступен горожанам?

— Мне вот рассказывают, что там люди гуляют. Но где же там гулять? Я согласен, что восточная часть сада Гензе востребована у омичей, но она и благоустроена в отличие от западного участка. А по поводу доступности для горожан напомню вам, что премьер-министр Михаил Мишустин озвучил новый закон, по которому доступ населения на особо охраняемые природные территории возможен только за плату. Получается, что теперь, чтобы погулять среди бетонного мусора и сорняков, омичам ещё и платить придётся. Проект, который предложило омское министерство природопользования, предполагает, что статус этого участка изменится, он станет рекреационной зоной, а доступ туда не может быть платным. Проект министерства — это сделать  в Омске ещё одну свободную доступную для бесплатного посещения рекреационную зону.  Для удобства горожан даже собираются делать подземный или надземный переход через улицу Красный Путь.

Кстати, добавлю ещё, что федеральное министерство природных ресурсов и экологии проект омского ведомства одобрило, а во второй половине сентября в Омск приезжает представитель Росприроднадзора. Он станет участником очередного обсуждения вопроса смены статуса этой территории.

— Участие Росприроднадзора в обсуждении необходимо, потому что ситуация вокруг дендросада демонстрирует нам очевидное противостояние общественности и власти?

2

— Визит связан с другими вопросами, но мы считаем необходимым привлекать к дискуссии как можно больше специалистов в сфере природоохраны. Вот вы говорите, общественность выступает против. Я вот пока вижу, что против выступает индивидуально Сергей Костарев. Он пока внятно не объяснил, чего же он хочет. Его позиция мне непонятна. Мы обсуждали этот проект в Общественной палате, в Омском доме учёных, в омском отделении ВООП, и ни при одном из таких обсуждений противников проекта не нашлось. По-вашему получается, что это не общественность что ли?

Сергей Костарев лучше бы обратил своё внимание на ситуацию, связанную со строительством Евтушенковым гостиницы у пединститута, или на подозрительные движение вокруг Кадетского корпуса.  Вот где надо поднимать общественность!

 — Анатолий Алексеевич, но из выступлений представителей омского министерства природопользования можно сделать вывод, что никакого конкретного проекта преобразования территории нет. Складывается впечатление, что в основе всех инициатив лежит исключительно желание сменить статус и облегчить использование «лакомого» земельного участка в центре города.

— Дело в том, что министерство должно заказать и оплатить своими бюджетными деньгами проект благоустройства именно рекреационной зоны. Пока такой зоны нет, нет у министерства права заказывать и оплачивать такой проект. Иначе это будет нецелевое использование средств. По поводу возможного неправомерного использования территории после смены статуса могу сказать одно — статус «рекреационная зона» особо фантазировать по поводу использования земли не даёт. Я вот только что вернулся из Москвы, был там на пленуме Всероссийского общества охраны природы. Так вот коллеги мои из других городов наоборот отмечали тенденцию присваивания охраняемым территориям там, где это возможно, менее жёсткого и не запрещающего преобразования статуса. В рекреационной зоне нельзя построить жилые дома, рестораны или гостиницы. Максимум, что там можно сделать — облагородить территорию, поставить какие-то детские площадки, проложить дорожки. Я познакомился с опытом московского ботанического сада ВДНХ. Они совсем недавно изменили форму использования одного из своих участков. То, что было закрытой, охраняемой особым статусом территорией, стало доступной зоной и там теперь проложена экотропа для проведения школьниками исследовательской деятельности. Без смены статуса это было сделать невозможно.

Дело же не в том, что я хочу продемонстрировать лояльность власти. Я просто всегда сосредоточен на общественной значимости любых инициатив. Если вы помните, в 2015 году уже проводились общественные слушания по сокращению территории дендросада. Тогда планировалось отдать часть земельного участка под строительство храма. Тогда я выступал категорически против, потому что не видел в этом никакой общественной пользы. А когда обсуждалась необходимость отделить часть территории «Птичьей гавани» в пользу аэропорта, я наоборот всячески поддерживал это решение, потому что оно обеспечивало безопасность людей. Когда приходится выбирать между утками и безопасностью пассажиров самолёта, здравый смысл ведь должен победить. Сейчас я поддерживаю инициативу министерства природопользования, так как понимаю, что перспективы использования этого участка земли в новом статусе более выгодны омичам, чем то состояние, в котором она находится сейчас.

— То есть вы не видите в процедуре, инициируемой министерством, никаких скрытых механизмов для последующих манипуляций с использованием этого земельного участка?

— Вы знаете, в наше время нужно совсем уж быть ненормальным, чтобы пытаться как-то манипулировать землёй в центре Омска на глазах у всего города. Я понимаю, что омичи могут много примеров привести из прошлого, но в прошлом всё и осталось. Допустим, в будущем придёт какая-то команда и сделает попытку ещё раз изменить статус территории, так теперь сделать это без привлечения общественности, без общественных слушаний невозможно. Невозможно это сделать и без обоснований смены статуса, представленных в вышестоящее ведомство. Вот сейчас мы уже сколько копий сломали, обсуждая всего лишь рекреационную зону. Представьте, что начнётся, если кто-то поставит вопрос о стройке на этом участке. Удивительно, конечно, что когда в этом же дендропарке бульдозером валили деревья, расчищая участок для строительства коттеджей в так называемом английском посёлке, весь город молчал, и вот что мы видим сейчас.

— Сейчас часть общественного недовольства направлено в сторону проведённой хабаровскими учёными экологической экспертизы. Как вы оцениваете проведённую экспертизу и почему её доверили именно хабаровчанам?

— По федеральному законодательству, любое ведомство, заказывающее платную услугу, обязано провести открытые торги. Контракт на услугу получает тот, кто предложил по итогам тендера наиболее выгодные условия. В данном случае тендер выиграли хабаровские экологи. У меня в связи с этим вопрос: почему, например, наш Аграрный университет не принял участия в этих торгах? Тендер-то был открытый. Костарев вот рассказывает о претензиях к экспертизе со стороны эколого-биологического центра, который базируется в дендропарке, но этот центр либо не подавал заявку на участие, либо подавал, но проиграл по условиям. Так какие претензии могут быть? Разве они не знают существующего законодательства? Не знают, как проводятся торги по закону 44 ФЗ?

— Анатолий Алексеевич, сейчас в Омске активнее всего критикуют деятельность министерства природопользования и минздрава. Эти ведомства возглавляют иногородние управленцы. Может быть, так проявляется недоверие жителей к действиям чиновников, будущее которых, возможно, не будет связано с Омском? Или, на ваш взгляд, это все-таки в большей мере связано с коммуникационными проблемами между этими руководителями и горожанами?

3

— Об Илье Алексеевиче, как об управленце, у меня сложилось хорошее мнение. То, что его образование и бывшая сфера деятельности с экологией не связана, так для управления отраслью важны ещё и другие качества и навыки. Если говорить о том, почему критикуют, так люди для критики выбирают те сферы, в которых хоть что-то понимают. В промышленности никто не разбирается, в экономике тоже, а вот вопросы здоровья и экологии всем близки и вроде бы понятны. Критиковать-то критикуют, но глубоко в проблемы отрасли никто не вникает. Если уж обсуждать реальные проблемы природопользования и, в частности, проблемы особо охраняемых природных территорий, то главное здесь — необходимость единого управления такими территориями. Сейчас ООПТ находятся под коллективным управлением и контролем чуть ли не десятка ведомств. В таком управлении какая эффективность? Вот минприроды в связи с дендропарком все критикуют, а почему, например, никаких вопросов не задают министерству культуры? Оно ведь тоже разделяет ответственность в этом вопросе, как и ряд других ведомств. Вот я возглавляю омское отделение Всероссийского общества охраны природы, и для нашей организации сейчас очень важным является вопрос единого управления особо охраняемыми природными территориями, он обсуждается сейчас на федеральном уровне. У нас в Омской области на сегодняшний день двадцать территорий в статусе ООПТ и каждая из них находится в коллективном управлении. А когда нет единого подхода и единого взгляда на развитие, то и развития никакого нет, и эта проблема требует решения.

А общественный контроль и критика дело очень нужное и хорошее, главное только, чтобы они были продуктивными.