Сергей Костарев: «Если дендросад погубят, мне больше нет причины оставаться в Омске»

— Начнем, Сергей Владимирович, по принципу: сразу «быка за рога». Возможен ли какой-то компромиссный вариант разрешения ситуации по дендросаду? К примеру, изменение статуса участка, но разработка проекта при участии гражданских активистов? Основные аргументы сторонников изменения статуса земли: плохое состояние этой части дендросада и только платное посещение для горожан. Утверждают, что навести порядок почти невозможно при сохранении участка как части дендросада. Каковы ваши контраргументы по этим двум позициям. Есть ли необходимость консервирования участка с «асфальтом и строительным мусором» в нынешнем виде?

— Компромисс возможен только тогда, когда стороны начинают договариваться. Пока я не вижу практически никакого движения со стороны минприроды, кроме попыток обмануть людей и полного отсутствия хоть каких-то рациональных аргументов. Например, они «спрятали» изначальный замысел по разделению дендросада при объявлении новых слушаний, теперь они организуют новый рекреационный комплекс (на таком месте?). Это явная манипуляция, которая говорит только о желании минприроды протолкнуть свою идею. Другой пример, они показывают небольшой кусок неухоженной территории (несколько соток), забывая про значительно большую благоустроенную территорию, и предлагают на месте всего памятника природы в 10 га сделать развлекательный комплекс. Третий пример, минприроды уверяет, что не благоустраивает заброшенный участок (тот самый, небольшой), потому что этого нельзя делать из-за статуса. Странное обоснование. Лучше бы они прочитали закон и узнали, что эту территорию не просто можно, а нужно благоустраивать. Может быть под благоустройством они понимают парковки, дороги, стадионы? Но тогда это должно быть министерство спорта или культуры, а не министерство экологии, которое призвано защищать природу, а не стимулировать антропогенное воздействие. И так далее. Но стоит сказать, что в отличие от минприроды, есть некоторые подвижки в диалоге с депутатами и мэрией по разработке видения территории, но результаты будут позже и перспективы я пока оценивать не берусь.

По поводу участка с асфальтом и сваями. Зачем их консервировать? Господа сторонники идеи отрезания половины памятника природы страдают какими-то иллюзиями – сами придумывают утверждения, затем приписывают их мне, а потом начинают меня за эти «высказывания» критиковать. Аккуратнее надо быть в подборе материалов, и изучать, что говорил, а чего не говорил ваш оппонент. И почему именно ко мне претензии, когда есть сотни и тысячи других защитников дендросада? Так вот, консервировать нужно консервы, а памятник природы надо развивать, при этом соблюдая соответствующие требования. Например, в 2017 году группа омичей — Елена Завьялова, Андрей Шалыгин, Михаил Григорьев — предложила очень интересную концепцию развития этого места как резервата для правой части дендросада. В концепции очень правильно вписаны в ландшафт оставшиеся сваи без их удаления, и использована асфальтированная площадка. И много других интересных находок. И всё в рамках требований к памятникам природы. Так что, «мантры» минприроды, что они ничего не могут сделать – это элементарный непрофессионализм или попытки лоббировать сторонние интересы. Оба варианта губительны для омской экологии.

— Как вы можете прокомментировать также постоянно транслирующуюся информацию, что частью дендросада эта земля стала случайно, для защиты от агрессивных поползновений бизнеса и чиновников в период войны Полежаева и Шрейдера.

— Это неправда и типичная манипуляция словами. Именно на этом месте — угол Берёзовой и Красного пути — уже около 200 (двухсот) лет находится роща, которая эксплуатировалась прошедшие века очень по-разному. Последний советский период связан с работой питомника, в котором трудился Гензе, создавший свою коллекцию в сотни оригинальных видов растений (исследователи называют цифры от 700 до 1000). Сейчас от его наследия осталось чуть более 150 видов, которые даже толком не учтены. Вот где «поле не паханное» для минприроды — сохранить, а лучше преумножить, остатки наследия гениального учёного, а не рассказывать сказки, про то, что левая часть не достойна быть памятником природы. Советую чиновникам и общественникам, которые их поддерживают, поговорить с историками и краеведами. Узнают много интересного об этом месте.

— Проведение новых слушаний вы называли «победой» экоактивистов, но, как выяснилось, ситуация несколько иная, чем представлялось до опубликования документов. Прокомментируйте, пожалуйста, ваше виденье ситуации на сегодня.

— Странно, что журналисты идут по стопам агитаторов за разделение дендросада. Я никогда не говорил, что отмена слушаний — это победа. Я говорил ровно наоборот – отмена слушаний, это ещё не победа... Дальше было продолжение, если интересно, пусть читатели поищут. Вторая половина вопроса мне вообще не понятна. Какая другая ситуация? Каких опубликованных документов? Если говорить о текущем положении дел, то могу повторить — минприроды по-прежнему пытается обмануть омичей: не принимает решение об отмене результатов проваленных слушаний, переименовывает тему вторых слушаний, не отвечает на прямые вопросы. Например, какие конкретно виды работ по благоустройству памятника природы не позволяют содержать его в нормальном (не запущенном) состоянии? И так далее. Омичи на эти действия реагируют по-разному, некоторые уже подали жалобы на действия чиновников в прокуратуру, некоторые думают, как поступать дальше. Но я считаю, что нам нужно выяснить желания людей и консолидировать своё мнение в виде набора ценностей данной территории, а затем перейти от разделения территории к её развитию. Этим мы и будем заниматься на стратегической сессии 26 сентября с 12:00 в здании администрации САО. Кстати, встречу мы организуем совместно с центром компетенций городской среды мэрии Омска.

— В качестве примера прошлых побед вы часто упоминаете ситуацию с Воскресенским парком. Но, насколько помнится, на ту ситуацию больше повлияло не столько недовольство горожан (хотя, безусловно, это тоже имело значение), но и то, что «таинственный инвестор», который хотел реализовать там некий проект, быстро «сдулся». Не так?

— Опять неправда. Инвестор был не таинственный, как и проект не некий, и были вложены деньги. Я лично и наша команда беседовали многократного и с представителями инвестора, и с ним персонально, даже в здании Горсовета, когда ему ещё не отказали. Он пытался нас переубедить или договориться, но не вышло. То, что он смог продавить свой проект через департамент архитектуры, но за два месяца проиграл ЗА Омск, говорит лишь о том, что наше гражданское движение оказалось эффективнее его миллионов рублей. Кстати, нашей победе очень способствовали журналисты и СМИ, которые готовили десятки материалов и приглашали нас в эфир без какой-либо оплаты. А с инвестора за каждый эфир просили сотни тысяч рублей (по его утверждениям). Да и не только Воскресенский сквер можно приводить как пример удачных гражданских кампаний — есть аллея яблонь на Красном пути, та же Старозагородная роща, где отказались от строительства религиозного сооружения, аллея лиственниц на Интернациональной и т.д. Но спасти всё не удалось, к сожалению.

— Основу конфликта ситуации вокруг дендропарка сторонние наблюдатели называют — отсутствие доверия к власти. Лично вы для себя как понимаете ситуацию: это идет лоббирование чьих-то бизнес-интересов или чиновники «не ведают, что творят», возможно, и с благими намерениями? Или для вас это не играет роли?

— Я уже говорил, что возможны оба варианта – либо непрофессионализм, либо лоббирование интересов. Но я не следователь, не прокурор и не судья, потому вижу свою роль в разъяснении возможности не только сохранить, но и развивать дендросад в качестве памятника природы. Многие профессионалы поддерживают эту позицию.

— Вы когда-либо встречались лично с мэром Фадиной и губернатором Бурковым? Если да, то о чем шла речь, если это не секрет и каков был результат встреч? Если нет, было бы вам интересно и полезно для дела пообщаться с руководителями города и области?

— С Оксаной Фадиной мы иногда встречаемся (нечасто), с Александром Бурковым я сидел за одним столом пару раз, но в рамках общественных советов по экологии: весной 2018 и осенью 2019… Позиция моя в отношении встреч с чиновниками достаточно простая — если им что-то интересно, пусть спрашивают, могу дать совет или проконсультировать. Напрашиваться на приём по каким-то частным вопросам не вижу смысла, так как свою позицию выражаю публично и можно прочитать. Однако бывали случаи, когда мы сотрудничали с их предшественниками, например, с Валерием Рощупкиным по оценка экологического статуса Омска, с Евгением Беловым по стратегическому управлению, с губернатором Виктором Назаровым по развитию концепции Блогер-сквера и Омской крепости. От интересной совместной работы я обычно не отказывался.

 — Насколько видно из публичного пространства, омским экоактивистам удается влиять на власть, по крайней мере, в вопросах постановки задач (к примеру, речь идет об установки приборов для измерения выбросов непосредственно на «трубах» предприятий). В случае с дендросадом вы бы для себя лично считали задачу выполненной, если вам не удастся «победить врагов» и добиться сохранения статуса-кво спорного участка, но внимание общественности в любом случае будет, как минимум, еще долгое времени нацелено на этот участок? Или вы действуете по принципу: делай, что можешь?

— У меня нет врагов, по крайней мере, я никого таковыми не считаю. А в отношении памятника природы на Красном пути скажу следующее. Для меня это личная история. Не боюсь в данном случае пафоса, но Лебединка и территория вокруг — это моя малая родина. Я здесь жил с 8 до 30 лет, да и сейчас бываю часто в родительском доме (квартире). Я рощу люблю именно такой, какая она сейчас — уникальным уголком живой природы, символом возможности жизни в миллионном городе. Пока в центре города существует это естественное место, с утками, ондатрами, красивыми привычными ландшафтами, и я могу выжить в Омске. Если его погубят, мне здесь больше нет причины оставаться. Полагаю, что и многие защитники дендросада думают похоже.

— Ваши недоброжелатели иногда называют вас «грантоедом». Расскажите, пожалуйста, если возможно, о источниках финансирования некоммерческой организации, которую вы возглавляете? На какие гранты она «живет»? Сколько и откуда денег удалось привлечь, например, в прошлом году? На что они были истрачены?

— За последние десять лет ассоциация Экологический комитет, которой я руковожу, получила два гранта от президента Российской Федерации. В 2011-2012 на проект «Действуй САМ!», который был направлен на внедрение процедур общественного участия через молодёжные проекты. С тех пор осталось методическое пособие, которое, кстати, я передавал уже двум мэрам, и учебный курс «Фасилитатор общественного участия». В 2018-2019 годах мы получили поддержку проекта «Город решает: развитие общественных пространств». Общая сумма гранта 2,1 млн руб, а последняя трата была в ноябре 2019. Весь перечень результатов и работ есть на сайте проекта urban.ecomsk.ru Больше за эти годы никаких денег извне организация не получала. На гранты и субсидии местного и регионального уровня мы не заявляемся, считаем, что тратить местные и региональные бюджеты могут и другие. Мы предпочитаем приносить деньги из внешнего окружения, либо использовать свои личные ресурсы и финансы. Когда ещё не было понятия «иностранный агент», наша организация успешно привлекала деньги на проекты в город и область из зарубежных фондов, но сейчас это стало невозможным.