Геннадий Долматов: «Чувствую поддержку губернатора, но…»

– Геннадий Геннадьевич, хотелось бы подвести итоги прошлого года и начала этого. Что удалось, на ваш взгляд? Над чем ещё нужно поработать? Год был сложный для всех.

– Год был необычный, я бы сказал, а сложный год — каждый. Прошедший был очень непростым из-за ограничений, связанных с пандемией. Бюджет у нас социально-ориентированный, 70 процентов средств уходит на содержание социальной сферы — образовательных учреждений, учреждений культуры, их у нас больше 70. В условиях пандемии учреждения культуры практически не функционировали в обычном режиме, приходилось перестраиваться на «дистанционку». Но нет худа без добра: мы и в управлении научились использовать современные технологии, интернет-системы. И мои коллеги, главы поселений, сказали, как это здорово, потому что ехать никуда не надо и какие-то вопросы можно решать в режиме видеоконференций. Конечно, мы будем эту практику продолжать, это не заменяет живое общение, но экономит время и сокращает затраты.

1

В целом все запланированные мероприятия не останавливались. В прошлом году, например, мы начали строительство детского сада в посёлке Иртышский, это частно-государственный проект, 25 процентов вложила Иртышская птицефабрика, 75 процентов поступили через региональные и федеральные программы. Это была инициатива нашего депутата Законодательного собрания, гендиректора Иртышской птицефабрики Анатолия Беззубцева. В прошлом году в Иртышском посёлке мы ввели в эксплуатацию большой современный спортивный комплекс. В Покровке мы начали и заканчиваем в этом году ремонт Дома культуры, в селе Петровка Лузинского сельского поселения к 1 апреля будет введена в эксплуатацию система водоснабжения. А буквально вчера в Ростовке мы открыли школьный спортивный зал, в который вложено больше 10 миллионов рублей.

– В Омском районе под вашим руководством работает инвестиционный совет. Что было сделано в этом году, что планируется в дальнейшем?

– Все инвесторы, которые желают развивать какую-то территорию (не важно, крупную или мелкую) представляют свой проект на инвестиционном совете. Естественно, мы задаём вопросы — какова возможность для реализации, какие активы, — затем готовим совместный проект, который закрепляется за конкретным должностным лицом. Задача — минимизировать риски, связанные с бюрократией, например, помочь с получением и прохождением технических условий. Для нас важно всегда быть на связи и понимать, как идёт развитие проекта. В целом порядка 30-35 процентов проектов реализуется, остальные либо отпадают, либо переходят в долгоиграющую стадию, связанную, может быть, с недофинансированием. Это жизнь, но мы их всё равно не сбрасываем со счетов. Из больших проектов могу привести пример с «Омским беконом», который построил два мощных репродуктора по выращиванию племенных маток в Новоомском и в Калинино, это миллиардные инвестиции.

На сегодняшний день у нас реализуется 41 инвестиционный проект.

Всего в 2020 году было реализовано 12 проектов на общую сумму 303 миллиона рублей. Например, открыт цех по производству полимерных материалов в Омском посёлке (ООО НПП «Сатурн-Агро»), Агрологистический центр в Дружино (ООО «Содружество-Сибирь»). В 2021 году мы планируем завершить 16 инвестиционных проектов на общую сумму 482 миллиона рублей. Общая же сумма инвестиций с 2021 по 2026 годы составит порядка 16,5 миллиарда рублей, будет создано более 1500 рабочих мест.

– Скажите, а как сейчас дела на Иртышской птицефабрике?

– Фабрика, слава Богу, уже восстанавливается и на сегодняшний день начала функционировать. Завезли молодняк, птичники постепенно заполняются, и мы рассчитываем первое яйцо получить к маю.

– В последнее время цены на яйца выросли…

2

– Да. Иртышская птицефабрика была у нас самым большим производителем яйца. Это очень серьёзный объём, 365 миллионов штук в год. Причём качество яйца очень высокое. Я надеюсь, что с возвращением Иртышской фабрики всё стабилизируется. В мае будет только начало, на полную проектную мощность она выйдет не раньше, чем через год.

– Раньше много писали, что возникали проблемы с оформлением земли, что всё происходит очень долго. Решается ли эта проблема сегодня?

– Когда я пришёл сюда работать в 2012 году, было порядка пяти тысяч просроченных документов. На сегодняшний день, конечно, такого нет. Но сложности заключаются в подготовке этих документов: мы должны выделить участок, оценить его, разместить на аукцион и только после этого человек может заявиться на аукционную процедуру и получить участок. А это всё, конечно, время. Участок нужно размежевать, заказать и произвести оценку, а понятно, что на один участок мы оценку делать не будем, в силу того что это не эффективно, потому что мы за это платим деньги, соответственно мы стараемся объединить несколько участков — раз в месяц-полтора. По федеральному законодательству мы обязаны пройти все эти процедуры. Мы стараемся людям это объяснять, потому что где-то, бывает, аукционы не состоятся, а где-то бывают и жулики, которые отслеживают всю эту историю, специально заявляются и начинают потом что-то вымогать у заявителей, такое тоже бывает, к сожалению.

– Много говорится по поводу крематория: его то строят, то не строят, вопрос периодически повисает в медиапространстве.

– Мы выделили земельный участок рядом с Восточным кладбищем, достаточно широкий, чтобы разместить там, например, колумбарий. Этот участок у нас взяли в аренду для строительства крематория, но пока движений там никаких нет. Он будет ещё два года в аренде, возможно, что-то сдвинется. Инвестор проект подготовил, но дальнейшее развитие событий пока непонятно. Весной будем приглашать, выяснять, как они собираются дальше двигаться.

– В Омской области остро стоят проблемы с водой, теплом, газом, дороги опять же. Насколько решена проблема с водоснабжением в Омском районе?

– В прошлом году по проекту «Чистая вода» было построено три станции — локальные системы очистки воды. Это Ачаирский, Подгородка и Горячий ключ. Проблема, к сожалению, решена не везде. Это касается, например, Красноярско-Чернолучинской зоны. Но мы уже вошли в федеральную и региональную программы и сейчас готовим проектно-сметную документацию для строительства водопровода, чтобы в этом году пройти всю государственную экспертизу и заявиться в проект на 2022 год. Бюджет – более 60 миллионов рублей, строительство планируется на 2022–2023 годы. Такая же ситуация с Андреевским сельским поселением.

Вообще это проблема малых сёл, а у нас 94 населённых пункта, и, конечно, не везде есть вода. Когда Иртыш рядом — это одно, в стороне же от него необходимо бурить скважины, вода в которых не лучшего качества. Хотя хочу сказать для справки, мы несколько лет подряд брали воду из Иртыша, выше города Омска, и она по всем показателям соответствовала питьевой воде. И мы никак не могли подобрать параметры для настройки системы очистки — что нужно поставить, чтобы её очищать — очищать по большому счёту нечего. Кто-то считает, что у нас Иртыш грязный. Он, может, и грязный, но это ниже города Омска. Мы взяли десяток проб, пока не «поймали» какие-то параметры, биохимические показатели, которые не соответствуют требованиям к питьевой воде.

– А проблемы с отоплением и газоснабжением?

3

– Мы системно занимаемся этой работой. У нас каждый год закрываются крупные котельные, которые остались ещё с советского времени. За это время количество потребителей сократилось, и котельные не вырабатывают ресурс — отсюда убытки, большие расходы и высокая стоимость тепла. В прошлом году мы закрыли в Морозовке крупнейшую котельную, которая приносила колоссальные убытки. Мы придерживаемся политики сдерживания цен, есть предельные индексы, в рамках которых может повышаться тариф, он устанавливается правительством РФ, и через него не перепрыгнешь, но предприятию от этого не легче. Для примера мы за три года вложили в систему ЖКХ порядка 170 миллионов рублей, а с учётом этого года — уже 190 миллионов.

Разумеется, мы не просто закрываем котельные — мы переводим людей на индивидуальное теплоснабжение, даём возможность подключиться либо к газу, либо к электротермии, либо найти третий альтернативный источник, связанный с конвекторами. И человек вправе выбрать любую компанию. Газификация — дорогостоящий момент, поэтому мы через предприятие, которое оказывает услугу по теплоснабжению, в качестве помощи бесплатно передаём человеку котёл, а стоимость котла — это от 20 до 25 процентов всех расходов. Конечно, люди к нововведениям сначала относятся сложно, но, когда переходят, видят, что сумма платежей сократилась в три раза, в любое время можно включить-выключить, убавить-прибавить, круглый год есть горячая вода. Мы перевели на газ уже достаточно населённых пунктов: Розовка, Богословка, Омский, Морозовка, Пушкино, Речной. Процесс идёт, стоимость затрат и нагрузка на предприятия сокращается, убытки сокращаются, и естественно сокращается нагрузка на бюджет.

– Как обстоят дела с дорогами?

– С дорогами пока, конечно, не так, как хотелось бы, не хватает ресурсов. В этом году на дороги нам выделили 27 миллионов рублей из регионального бюджета, это больше, чем в прошлом году. Раньше все районы получали одинаковые суммы. Но существует объективная разница: у нас проживает 105 тысяч человек и протяжённость дорог внутреннего, местного значения — более тысячи километров, а, например, в Усть-Ишиме — 10 тысяч человек и протяжённость дорог там 300 километров. У нас намного выше пассажиропоток, больше транспортных развязок, выше амортизация дорог.

Мы долгое время добивались, и я благодарен министру строительства, транспорта и дорожного хозяйства Антону Заеву, он сдержал своё обещание: были внесены изменения в порядок распределения, и сумма у нас в этом году увеличилась. Но её всё равно на все 94 поселения недостаточно, поэтому мы собираемся и говорим: в этом году — этим поселениям, на следующий — тем. Стараемся вкладывать туда, где наиболее сложная ситуация.

– Мы недавно делали большой материал по проблемам пчеловодства, когда из-за обработки ядохимикатами рапсовых полей гибнут пчелы. Как решается проблема в Омском районе?

– На сегодняшний день мы договорились со всеми, кто выращивает цветущие технические культуры (рапс, донник, подсолнечник и др.), что пасечник, который вывозит пасеку на ту или иную площадь, обязан предупредить фермера или хозяйство, куда он приехал. С другой стороны, хозяйствующий субъект, если ему необходимо произвести обработку, должен предупредить об этом пчеловода за 2–3 дня. Всё это контролирует управление сельского хозяйства. Летом у нас была такая проблема, весной мы будем по этому вопросу собираться. Это действительно важно.

– Ещё одна важная проблема: бездомные собаки. Об этом много говорится и в городе, и в районах. Как она у вас решается?

– Вопрос достаточно болезненный. Сегодня федеральные законодатели закрепили полномочия по этому вопросу за субъектом федерации, то есть это полномочия не муниципалитета, а области. Отвечает за этот вопрос Главное управление ветеринарии в составе Министерства сельского хозяйства. Муниципалитет заключает с Главным управлением ветеринарии соглашение, и нам выделяют денежные средства. В этом году выделили более 2 миллионов рублей. Мы объявляем конкурс, к нам заявляется заинтересованное лицо, отлавливает на эти деньги собак. А дальше самое интересное. Раньше их какое-то время содержали и, если не находился хозяин, усыпляли. Это, может быть, не гуманно, но такая практика была и вопрос решался.

Сейчас зоозащитники добились изменения законодательства, и животных нельзя убивать. Теперь происходит следующее: оператор, который выиграл, отлавливает собак, прививает, стерилизует, обламывает клыки, чипирует и выпускает. Откуда забрали — туда и выпустили. То есть социальная опасность по факту остается. Я сам зоотехник по образованию и знаю, что стерилизация не снижает агрессивность, потому что агрессивность животного — это психика. И что происходит сегодня? Чипированные собаки кусают людей.

4

Вторая проблема — это низкая стоимость. Мы в этом году уже дважды объявляли конкурс — и никто не появился. У нас оплата 5 тысяч рублей за все манипуляции, у соседей — 10-11 тысяч. Мы с предложением вышли в наше правительство, надеемся, что будет рассмотрено, потому что мы не можем найти исполнителя. И даже если мы эту проблему решаем, то не решаем вторую: мы не можем обеспечить населению безопасность от собак, потому что их возвращают назад. В этой связи напрашивается создание какого-то регионального приюта животных, где стерилизованных животных будут содержать и искать им новых хозяев. Тогда эта мера будет эффективной. Но это должно быть централизованно, сделать это всё на уровне муниципалитета невозможно из-за ограниченности финансов.

- Вопрос по поводу соцсетей. Вы активно ведёте аккаунт в Инстаграме. Есть разные позиции: кто-то закрывает публичные комментарии, кто-то нет. Какова ваша позиция в этом плане? Устаёте от такого общения?

– Нет, сегодня вот ехал на работу, переписывался. На комментарии я отвечаю сам. Пока еду на работу, у меня есть примерно час, стараюсь отвечать. Либо уже поздно вечером. Единственное, что я удаляю, это пошлость, грубость, хамство.

– Но в целом полезный инструмент?

– Я думаю да, полезный. Уже было несколько эпизодов в моей практике: человек мне пишет (по тому же Новоомскому было, когда возникли проблемы с водоснабжением) и когда реакция идёт от меня, тогда вопрос быстро решается. Один человек мне написал без двадцати пять утра. И всё, закрутилось. Потому что где-то не нашёл других вариантов, ну и написал.

– Теперь хотелось бы поговорить о не очень приятных вещах, связанных с судебным процессом, где вы выступаете в качестве ответчика по обвинению в коррупции. Скажите, какая сейчас ситуация по последнему суду?

– Ситуация объективно абсолютно надумана. Есть федеральный закон о коррупции, который чётко определяет критерии, под которые попадает понятие коррупции. Судите сами, меня обвиняют в искажении декларации. Буквально оно заключается в следующем. Первое. Не вынес в отдельную строку деньги, которые получил за больничный — 3802 рубля, если быть точным. Второе. Мы с супругой проживаем в служебном жилье в Омске, поскольку своего не имеем, жена прописана у родителей, но собственницей там не является. Естественно, как любящая дочь, она посещает своих родителей. Претензия: почему не указала право пользования на это жильё? Я говорю: каким образом она им пользуется? – Ну в гости ж приходит! Получается по этой логике, если я к вам в гости пришёл, я это тоже должен задекларировать? Или в ресторан пришёл? Или в гостинице в командировке проживаю? Это тоже нужно декларировать? По документам жена не является собственницей, собственниками являются родители, а то, что она пользуется служебным жильём, она в декларацию внесла. И третье. У меня с братом долевая собственность на дом, половина дома принадлежит мне, а вторая половина дома и земельный участок — брату, я не являюсь собственником земельного участка. Адрес земельного участка — по улице Сафиуллина, а дом фактически стоит на улице Санина. То есть я этот участок выношу как право пользования, а проверяющие этого не видят, так как адреса не совпадают, и вменяют мне, что я не указал право пользования земельным участком. Суд все эти «детали» не рассматривал. Я знаю, что губернатор был крайне возмущён, когда узнал суть происходящего. Понятно, что есть «синдром исполнителя» (иск был от Игоря Мурашкина, начальника Управления губернатора Омской области по профилактике коррупционных правонарушений. С декабря 2020 он уже не работает), и что руководитель региона не может досконально вникать во все подробности, у него колоссальный объём работы. Александр Леонидович заявил, что он чётко обозначил свою позицию ещё в декабре и речь идёт не об отставке главы района, а о выполнении обязанностей, возложенных по закону на совет муниципального района.

– Вы встречались с губернатором и считаете, что он вас поддерживает?

– Конечно. Я могу это с уверенностью сказать. Он меня поддерживает, и он публично об этом заявил.

Изначально, когда в марте началась вся эта история, антикоррупционное управление Мурашкина вынесло на совет требование рассмотреть эти мои, условно говоря, нарушения и объявить мне предупреждение (по первому федеральному закону). Но по законодательству орган, который может рассматривать подобные обращения, должен быть определён законом субъекта. Председатель совета ответил управлению: у нас нет ни положений, ни нормативов, ни закона Омской области, который регламентировал бы нам рассмотрение по данным основаниям.

Через полгода, в сентябре, мы получили от имени губернатора письмо, где речь уже идёт об отставке за коррупционные нарушения. Совет рассматривает — оснований нет, и опять пишет соответствующее письмо на губернатора. И дальше уже начинается история с судом и так далее. После того, как я побывал у губернатора, Мурашкин в скором времени сложил свои полномочия, но при этом суд вынес решение: во-первых, признал бездействие совета в части нерассмотрения вопроса о применении мер к главе района, а во-вторых, обязал совет рассмотреть сентябрьское письмо губернатора, где речь идёт об отставке.

Теперь нам надо понять, чего суд хочет. Рассмотреть письмо губернатора — это одна история, а признать бездействие совета в части о неприменении мер юридической ответственности к главе — другая. Кроме того, просто рассмотреть — ну понятно, совет собрался и рассмотрел. А вот в части «неприменения норм юридической ответственности» — тут вопрос. Поэтому сейчас будем просить разъяснения.

– На апелляцию планируете подавать?

– Пока вопрос открыт. В любом случае решение будет принимать совет. Законодательство предусматривает проект решения и уведомление меня как лица заинтересованного. Ни одного, ни второго нет, соответственно, процессуально всё нарушено. Когда будет разъяснение суда, надо понять, как исполнять все эти решения. До вступления в законную силу ещё две недели, конкретной даты ещё нет, письмо подготовлено и направлено.

– Ходят слухи, что вся эта история связана с газопроводом, который вы якобы не захотели отдать некой компании без конкурса.

– У меня позиция всегда была однозначная: я за здоровую конкуренцию. Не зря же президент говорит: конкуренция должна быть во всех сферах деятельности. Потому что она порождает снижение стоимости и стимулирует повышение качества услуги. Абсолютно нормальный подход, я им руководствуюсь на протяжении всей своей деятельности и стараюсь всё делать через открытый аукцион. Да, кое-кому это не нравится,.

На сегодняшний день вся политика в районе выстроена исключительно на аукционных процедурах. Мы выявляем определённое количество бесхозяйных объектов в части газопроводов и забираем их в муниципальную собственность , а потом выставляем на аукцион: кто забрал, тот забрал. Потом получаем с этого доход в бюджет. Почему мы должны по-другому распоряжаться своим имуществом?

Мы выявили достаточно объёмную бесхозяйную трубу с большим объёмом газа, способным газифицировать несколько населённых пунктов, о чём молчали те люди, кто эту трубу эксплуатировал. И отсюда начался конфликт интересов. Начали оказывать давление, чтобы мы отдали трубу, но мы на это не пошли.

– С губернатором вы как-то обсуждали эту проблему?

– Безусловно, у губернатора позиция однозначная: есть закон, и мы идём в рамках закона. А вот некоторые, скажем так, лоббисты подталкивают на «пограничные» действия, которые для нас неприемлемы. Есть чёткая аукционная процедура: ребята, приходите, официально участвуйте, выигрывайте и тогда — забирайте и эксплуатируйте.

– Есть информация, что на вас оказывают и другие формы психологического давления. Говорят, недавно в администрации Омского района в очередной раз проходили обыски?

– Да, это происходит с изрядной периодичностью. Ну чтоб вы понимали: за 8 лет моей деятельности в отношении меня лично было возбуждено 7 уголовных дел — то есть примерно раз в год.

В основном они закрыты, либо вялотекущие, потому что состава нет. Тем не менее, эта мера воздействия имеет место. То обыски периодические, то ещё что-нибудь. Уже не смешно, на самом деле.

– И ещё вопрос по поводу информационного давления: то пишут, что вы в Инстаграме не ту фотографию выложили, то горку не ту собрали…

- Да, по поводу фотографии писали, что я уехал кататься на лыжах, а люди без тепла. На самом же деле это был конец ноября, отопительный период в то время давно уже стартовал, и все обвинения не соответствовали действительности. Я бы не никогда поехал отдыхать, если бы у меня люди замерзали.

– Чиновникам сегодня не позавидуешь, очень тяжёлая работа. Как у вас с мотивацией? Что заставляет оставаться здесь и работать под таким давлением?

– Я об этом задумываюсь уже достаточно серьёзно. Ну, во-первых, когда оглядываешься назад, видишь, как много было сделано за этот период, без ложной скромности. Второй момент — за мной стоит и моя команда, которая со мной работала все эти годы, целые коллективы и их семьи. Осталось ещё два года срока моих полномочий, и если я сейчас останусь на своем посту, то потом уже буду принимать решение — идти дальше или нет. Пока окончательного решения не принял, но, если будет продолжаться в том же духе, скорее всего, я закончу свою работу в должности главы. Потому что какой смысл без конца бороться с ветряными мельницами? С одной стороны, я могу ещё много сделать, с другой — ради чего тратить своё здоровье? Есть другие ценности.

– Где вы сейчас берете энергию для жизни?

– В людях. Многие меня поддерживают, несмотря на то что много критики. В семье, конечно, у меня уже внук. Бегаю на лыжах. Ещё рыбалка, охота. Правда, редко бывает возможность, но очень люблю побыть на природе, побродить по лесу.