Сергей Мизя: «Сомневаюсь, что это был запах этилмеркаптана»

– Сергей Герасимович, в последнее время в Омске вновь особенно остро звучат экологические вопросы. Вы, как активный горожанин, не раз высказывались по этой теме, очевидно, что за ситуацией вы следите. Как вы ее оцениваете на сегодня?

– Нужно, прежде всего, опираться на факты и документы. По этой теме есть хороший государственный доклад «О состоянии санитарно-эпидемиологического благополучия населения Омской области в 2015 году». Он подготовлен Управлением Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека по Омской области и Федеральным государственным учреждением здравоохранения «Центр гигиены и эпидемиологии в Омской области». Этот солидный многостраничный документ подписали весьма ответственные и компетентные омичи – А. Крига, С. Никитин и отредактировал его доктор медицинских наук В. Стасенко. Там черным по белому написано, что да, воздух, которым мы дышим, стал чище, чем, например, в 2013 году. Но уровень загрязнения воздуха в Омске характеризуется как «повышенный», и «…находится в диапазоне неприемлемого для всего населения и допустимого только для профессиональных групп населения». Доклад, безусловно, интересен, содержит огромное количество статистических данных, но очень труден для восприятия простыми гражданами. Кроме того, издан всего лишь в 15 экземплярах.

– Каковы самые болевые точки и как вы видите пути их решения?

– В докладе четко указано – основными загрязнителями воздуха являются: бензапирен, диоксид азота, формальдегид, оксид углерода, оксид азота. Кроме того, самый большой процент по загрязнению воздуха твердым выбросам в Омске занимают угольные ТЭЦ. Вдумайтесь, только разрешенные твердые выбросы ТЭЦ-4 и ТЭЦ-5 (попросту говоря, зола) составляют 104 тысячи тонн в год! А ведь бывают еще и аварийные ситуации, и всем этим мы с вами дышим. Поэтому я лично, по мере возможностей, регулярно поднимаю вопрос о переводе ТЭЦ на газ – это единственный вариант коренного улучшения экологической ситуации в городе. Кроме ТЭЦ, в Омске есть еще и нефтезавод, и завод СК, и масса автомобилей... Все это в совокупности и приводит к печальной статистике – 16 тысяч вновь заболевших раком в Омской области в год (для сравнения: в Дагестане по онкологическим проблемам ежегодно обращаются 300 человек).

– Но надо признать, что руководство крупных промышленных предприятий все больше осознает свою ответственность перед жителями территорий, где они расположены. Та же «Газпром нефть» действительно вкладывает очень серьезные средства по модернизации очистных сооружений и т.д.

– С этим никто не спорит, и замечательно, что такая тенденция наблюдается. Но, на мой взгляд, там все еще остались болевые точки – наследие советского прошлого.

– Что вы имеете в виду?

– К примеру, так называемый пруд кислого гудрона. Те, кто следит за этой темой, понимают, о чем я говорю.

– Но руководитель нефтезавода Олег Белявский на недавнем брифинге в очередной раз заверил журналистов, что все отходы там переработаны, земля рекультивирована и передана городу.

– Не думаю, что все проблемы там решены. Мне не чужды экологические проблемы Омска, потому что я здесь живу, здесь живут мои дети и внуки. И мне непонятно, если все проблемы сняты, то почему на этом месте есть огороженный участок площадью с несколько десятков гектаров, почему там по периметру оборудованы контрольные гидрологические скважины... И по данным съемок с американского спутника, которые есть в открытом доступе, не наблюдалось, что на этом месте в последние годы производились какие-то серьезные работы. Поэтому все заверения руководства нефтезавода для меня всего лишь слова. Было бы гораздо убедительнее для омичей, если бы руководство нефтезавода собрало журналистов, общественников и в их присутствии пробурило там новую контрольную скважину, и документальные результаты этого исследования затем опубликовали в прессе. Разумеется, чтобы все это происходило под контролем природоохранных ведомств. Меня этот вопрос беспокоит еще и потому, что два известных деятеля с зудом строительства мега-объектов в нашем городе – Полежаев и Шишов – недалеко от этого места решили делать злополучный Красногорский гидроузел, и если он когда-нибудь действительно будет достроен, то, по моему мнению, это неизбежно закончится экологической катастрофой для реки Иртыш.

– И самый актуальный на сегодня вопрос. Что вы можете сказать по поводу «газовой атаки» на Омск?

– Сомневаюсь, что это был запах этилмеркаптана. Давайте вспомним химию из курса средней школы: этилмеркаптан – это спирт с химической формулой С₂Н₅SH, т.е. он отличается от обычного этилового по формуле только тем, что атом кислорода заменен атомом серы. Температура кипения 37 градусов по Цельсию, практически нерастворим в воде. Поэтому он вряд ли мог накопиться в очистных прудах и уж точно не мог быть распылен при отрицательных температурах на таких огромных площадях. Кроме того, это достаточно дорогое вещество. Одна его тонна стоит 700 тысяч рублей. Чтобы его «распылить» на территории в 300 кв. километров с превышением ПДК в 400 раз, нужно огромное количество, а это значит – очень большие убытки для предприятия. Специалистам нужно еще разбираться, что именно было источником запаха, очень вероятно, что это могут быть и другие меркаптаны с содержанием SH.

Но мне кажется, очень важно знать то, что в практическом толковом словаре И. Мостицкого сказано: «По своим токсикологическим характеристикам этилмеркаптан может быть отнесен к веществам первого класса опасности и третьего класса токсичности. Показатель степени опасности – 3,2. В высоких концентрациях вызывает цианоз, судороги, гемолитическую анемию, лихорадку, а иногда и необратимое угнетение функций мозга».

Кто виновник – пока не установлено. Однако версию, которую озвучили прокурор Спиридонов и и.о. руководителя Управления Росприроднадзора по Омской области Сергей Еремин – по поводу возможной причастности нефтезавода, считаю не лишенной оснований. Помните, когда несколько лет назад городок Нефтяников засыпал белый порошок, то горожан быстро уверили, что это чуть ли не манна небесная. Действительно, глинозем – химическая основа того порошка – сам по себе безвреден, но важно то, каким образом он оказался на подоконниках в квартирах омичей, на машинах у подъезда и газонах. Это далеко не праздный вопрос. Потому что разбросать катализатор на площади в несколько квадратных километров, насколько я понимаю, можно только предварительно разогрев его до температуры в 800 градусов по Цельсию. Т.е. по какой-то причине предприятие сотворило маленький рукотворный вулкан. Значит, катализатор был в технологическом процессе каталитического крекинга и произошел аварийный выброс. И если события развивались именно таким образом, то безобидный глиноземный катализатор – это уже вещество 2 класса опасности. А вещества этого класса по действующему законодательству опасны 25 лет и территория подлежит очистке.

Еще одна интересная, на мой взгляд, поведенческая особенность наших омских чиновников, отвечающих за безопасность граждан. В различных средствах массовой информации все дружно стали говорить о практически полном отсутствии опасности для здоровья граждан, попавших в зону загрязнения. После пребывания в загрязненной зоне можно, якобы, почувствовать легкое наркотическое опьянение, тошноту, рвоту и мышечное недомогание. Но тогда зачем законом установлена ПДК, что будет, если она превышена в 400 раз? Ведь, если вы употребите 200 граммов 40% водного раствора этилового спирта, вы почувствуете легкое наркотическое опьянение, но если вы выпьете 1 литр, то наутро у вас будет тяжелейшее похмелье, а для многих не исключен и смертельный исход.

В современной России есть еще одна наркотизирующая субстанция – это денежные знаки в чемодане или пакете. Отдельные чиновники только от одного взгляда на эту субстанцию впадают в эйфорию, у них пропадает страх и даже утрачивается инстинкт самосохранения. Эйфория эта пропадает моментально, как только защелкиваются наручники на руках и через несколько дней после ограничения свободы у них, как правило, выявляется огромный набор болезней, практически не совместимых с жизнью, но позволяющих выжить в условиях домашнего ареста. После этого в эйфорию впадают лучшие адвокаты страны. Деньги меркаптаном не пахнут.