Золотая мечта Владимира Шалака

Он до сих пор уверен, что Омск может подарить больше, чем башни Кремля, Невский проспект и царские дворцы Ялты. В наше смелое время такой верой в родной город, такой работоспособностью и терпением обладают единицы.  

А еще у Владимира Васильевича Шалака есть мечта – чтобы в Омске рядом с каждой общеобразовательной школой стояла школа искусств.

1

«ВОмске» публикует интервью с Владимиром Васильевичем, которое наши коллеги из журнала «Сибирь и Я» взяли у него накануне недавнего юбилея. 

 

***

— Если бы я вновь оказался на посту руководителя департамента городской культуры, то в первую очередь продолжил бы начатое — развитие школ искусств, — говорит Владимир Васильевич. — В нашей стране все  безуспешно ищут национальную идею, а национальная идея, по моему мнению, — это счастливый, воспитанный, культурный человек. Развивая школы искусств, мы воспитываем в детях любовь к Родине, друзьям-товарищам, дому, улице, на которой они родились и выросли.

В Омске двадцать пять школ искусств. Их посещают тринадцать тысяч детей, и среди них — ни одного правонарушителя. На крупных совещаниях в  присутствии людей с золотыми погонами я говорил: «Зачем нам создавать многочисленные комиссии по борьбе с пьянством и наркотиками? Надо спокойно и  вдумчиво воспитывать детей, как это делают в школах искусств».

Все двадцать пять руководителей — это настоящая гвардия от культуры. Но среди них есть те, кто уже много лет стоит у руля школы. Это Владимир Георгиевич Аксаментов, директор школы искусств №6, Дора Павловна Ткалина (ДШИ №10), Игорь Петрович Ефименко (ДШИ №7), Сергей Ефимович Безбородов (ДШИ №5), Татьяна Анатольевна Гадельшина (ДШИ №1), Ирина Алексеевна Нестерова (ДШИ №17), Наталья Александровна Пшикова (ДШИ №2), Сергей Владимирович Захаров (ДШИ №14). Могу назвать всех, они все невероятно талантливые личности, которые сумели объединить творческих людей.

«У нас сто пятьдесят пять общеобразовательных школ, значит, должно быть сто пятьдесят пять школ искусств. Это моя золотая мечта».

Одиннадцатого мая 1990 года на сессии Омского горсовета меня утверждали в должности руководителя городской культуры. Это было время демократических «преобразований»: вся страна вразнос, лихолетье, бандитизм. Люди были готовы разрушить до основанья старое, но толком не знали, как построить что-нибудь новое. В Доме политпросвещения сидели двести депутатов и пятьсот приглашенных. Я стоял на трибуне пятьдесят пять минут. Мне задали вопрос: «Что бы вы сделали для культуры?» И я ответил: «Школы искусств».

2

У нас сто пятьдесят пять общеобразовательных школ, значит, должно быть сто пятьдесят пять школ искусств. Это моя золотая мечта. Она была, остается и будет со мной всегда.

Я предлагал все пустующие муниципальные здания в городе Омске — а их очень много — отдать под школы искусств. Убеждал чиновников: «Вложите деньги, это вам сторицей окупится. Рано или поздно это даст плоды». Сегодня вы «отрываете» от бюджета… А что такое бюджет? Это народные деньги. Они в первую очередь должны направляться на развитие образования, культуры, здравоохранения, физической культуры — всего того, что способствует нормальному житию. Отсюда формируется патриотизм, любовь к городу, который сейчас все ругают, из которого бегут.  

***

— У нас очень красивый город. Я посетил много стран, видел и золотые обертки, и изнанку.  Дважды (в 1992 и 1994 годах) был в Аргентине на международных фольклорных фестивалях. Там много русских, и они заботятся о сохранении  культуры. Многие из  молодых не знают русского языка, среднее поколение говорит с акцентом, старшее очень хорошо. В Буэнос-Айресе семь русских клубов, и во всех семи я побывал. Во время выступления нашего танцевального коллектива «Иртыш» люди не могли сдержать слез. «Почему вы плачете?» — спрашиваю у руководительницы клуба. «Не знаю, — говорит, — наверное, это что-то на подсознательном уровне рисует образы далекой родины».

Меня приглашали в русскую семью Ольги Константиновны и Юрия Михайловича Ракитиных. Ольга Константиновна — внучка белогвардейского полковника. Родилась в Марокко, выросла в Аргентине и никогда не была в России. Но когда она говорила, я просил: «Ольга Константиновна, можно, вы будете рассказывать,  а я буду вас слушать». У нее хрустальной чистоты русский язык, ни одного сорного слова. Потомки русских эмигрантов заботятся о сохранении своих корней. Мы все время смотрим на Запад.

Почему из Омска уезжает молодежь? Говорят, что ей не хватает культурных заведений. Это у нас-то не хватает, в городе, где десять театров, множество музеев, Концертный и Органный залы?!

Раньше у нас было четыре театра. Двадцать первого февраля 1991 года Омский горисполком принял решение о создании при городском управлении культуры шести творческих коллективов. Среди них были «Студия» Любови Ермолаевой и «Галерка». Сколько критики тогда прозвучало в мой адрес, в том числе и со стороны руководителей государственных театров! Меня убеждали: «Владимир Васильевич, отдайте нам эти деньги, зачем Омску еще театры?» Я говорил: «Дорогие мои, вы постарше меня, но если ничего не понимаете в бюджетном устройстве, не смешите ни меня, ни себя. Страну накрыла духовная деградация. Сейчас надо прилагать все усилия, чтобы спасти общество от духовного разложения. Давайте создадим эти театры, и если они через какое-то время займут культурную нишу в жизни города, значит, правота на нашей стороне. Если нет, извинюсь перед вами».

3

«Страну накрыла духовная деградация. Сейчас надо прилагать все усилия, чтобы спасти общество от духовного разложения. Давайте создадим эти театры, и если они через какое-то время займут культурную нишу в жизни города, значит, правота на нашей стороне. Если нет, извинюсь перед вами».

Пришло время собирать камни. И вдруг к сохе, которая вспахивала ниву культуры, потянулись сотни рук, чтобы сказать: «И мы пахали». Как говорят, у поражения один творец, а у победы их много. Но я никого не осуждаю…

Мне повезло: в тот период руководителем города был Геннадий Александрович Павлов, а председателем городского Совета Владимир Алексеевич Варнавский. Они поддерживали мои идеи, хотя денег не было. Но мы выдержали это. Несмотря ни на что и вопреки всему были созданы три театра, шесть профессиональных творческих коллективов, проведены международные фестивали, в том числе «Душа России».

***

— Меня до сих пор волнует судьба дворцов культуры. В 1980 году в Омске  было пятьдесят три дворца и дома культуры. Сегодня под  эгидой департамента культуры находится двенадцать (тринадцатый — Дом кино), под эгидой минкульта — три: бывший ДК «Нефтяник», ДК Сибзавода и «Светоч» ПХБО «Восток». Дворец культуры имени Баранова стоит немым укором всем нам. В то время как миллионный город не имеет центрального Дворца культуры, это великолепное здание закрыто. Его историю знаю назубок. Оно возводилось девять лет методом народной стройки. Страной тогда руководил Хрущев, было принято постановление об устранении излишеств, и скульптуры, чтоб никто не видел, прятали в подвалах дворца. Снаружи здание как будто безликое: строгие колонны, герб, флаг, но внутри — красота. Когда в 1956-м его открыли, все ахнули. А в январе 1957 года на сцене Дворца культуры имени Баранова Леонид Ильич Брежнев вручал Омской области орден Ленина. Потому что других зданий, соответствующих масштабу мероприятия, в городе просто не было.

 

***

— Работа мэра, особенно в  условиях недофинансирования — тяжелый  нечеловеческий труд. И только тот, кто не знаком с работой чиновника, может легко рассуждать о ней. Я люблю мэров со стержнем. Таких, как Юрий Яковлевич Глебов. Встречался с ним сотни раз. У него был, если хотите, вселенский масштаб мышления. Он мог рассуждать на любую тему: от народных песен до возведения зданий. Это был очень ответственный и абсолютно доступный человек, труженик. В нем напрочь отсутствовало  высокомерие.

«Историю дворца культуры имени Баранова знаю назубок. Оно возводилось девять лет методом народной стройки. Страной тогда руководил Хрущев, было принято постановление об устранении излишеств, и скульптуры, чтоб никто не видел, прятали в подвалах дворца».

4

Алексей Дмитриевич Попов, режиссер Театра Советской Армии, говорил: «Высокомерие — есть ярчайший признак бездарности».  Это выражение мне запомнилось на всю жизнь. Высокомерие — это комплекс, когда человеку хочется не быть, а казаться.

У руля должны стоять руководители с государственным устройством ума и большой ответственностью, любящие свое дело и людей, которые с ними работают. Чиновник существует до тех пор, пока существует тот, кто за ним стоит. Интеллигентность, доброжелательность, соучастие — самое главное в руководителе. Он не должен возвышаться над всеми, а быть только вместе и наравне.

Я просил коллег, чтобы, приходя в театры, школы искусств, библиотеки, музеи, они ни в коем случае не командовали. Предупреждал: там работают профессионалы. А мы не должны, грубо говоря, туда лезть. Главное — дать возможность людям творить. Мы приходим на короткий срок, и нужно оставить след, а не наследить. Мы должны помогать, и тогда культура будет расцветать.

***

— Департамент культуры призван решать широчайший спектр вопросов. За те шестнадцать лет, что я находился в должности директора департамента культуры, мы открыли семь новых школ искусств, создали шесть творческих коллективов, три театра, городской духовой оркестр, который потом передали в филармонию.

Мой рабочий день начинался в шесть утра и заканчивался в половине девятого вечера. А если спектакли, фестивали, концерты, то и за полночь. Всегда с благодарностью вспоминаю коллективы, которыми мне довелось руководить на каком-то этапе. Это уникальные, замечательные люди. Три тысячи человек, работающих сегодня на ниве омской культуры, — настоящие бессребреники. Получая мизерную зарплату, они делают громадную работу.

Укрепление материально-технической базы — прежде всего заслуга министра культуры. Хочется сказать большое спасибо Юрию Викторовичу Трофимову, ведь это благодаря проекту «Культура» мы начали ремонт школ искусств. Они получают музыкальные инструменты и по линии «Газпрома», и по линии Министерства культуры РФ и преображаются буквально на глазах.

В проведении праздников, фестивалей, конференций департаменту культуры всегда активно помогали коллеги из других отраслей: Дмитрий Оганесович Крикорьянц, министр по делам молодежи, физической культуры и спорта Омской области, Олег Степанович Шалаев, ректор университета физической культуры, Константин Олегович Подбельский, директор дирекции спортивных программ «Марафон», руководство Омского военного гарнизона.

Мы живем в такое лукавое время, когда денег ни на что не хватает. Особенно на культуру. Но всегда находятся меценаты, которые, несмотря на трудности, поддерживают культуру. Александр Владимирович Антропенко, Татьяна Викторовна Ушакова, Иван Викторович Поляков, Сергей Никонович Оркиш, Валерий Михайлович Кокорин, Олег Иванович Осинский, Денис Евгеньевич Кошель, Павел Николаевич Кручинский — на протяжении десятилетий эти люди всегда отыскивали возможности оказать финансовую поддержку при вводе в строй школ искусств, библиотек.

У нас замечательный коллектив библиотечных работников, возглавляемый Натальей Леонидовной Дрозд. Библиотеки существуют четыре тысячи лет, нас не будет, а библиотеки останутся. Гаджеты никогда не заменят книгу. К сожалению, книжный фонд ветшает, и городской бюджет должен ежегодно выделять определенную сумму на приобретение книг. Если мы хотим иметь воспитанных людей, должны быть книги, музыка, рисование, танцы. И тогда это будет очень красивый город с красивыми людьми.

***

— Во время подготовки к празднованию 300-летия Омска на департамент культуры обрушился шквал критики. Но я всегда говорил на совещаниях: «Вы меня критикуете, а когда приедут делегации, вы куда их поведете: на подстанцию, канализационный коллектор, объездную дорогу или в театр, музей, Органный зал?!» Это не мной придумано. Так заведено во всем мире, и надо учиться отделять зерна от плевел.

Существует Ассоциация петровских городов, созданных при Петре Первом. В Сибири это Омск и Бийск, где проживает 250 тысяч населения. Бийчане — они на шесть лет старше омичей — в 2010 году установили конную скульптуру в центре. Мы провели открытый всероссийский конкурс. Народный художник России Салават Александрович Щербаков сделал замечательное скульптурное изваяние Петра Первого на коне. Там было еще четыре фигуры, в том числе губернатора Матвея Гагарина. И тут поднялись наши краеведы: «Да Матвея Гагарина Петр повесил!» Я сказал: «Ну и что! А кто снабжал экспедицию? Матвей Гагарин. От истории никуда не уйдешь. Ну мало ли кого повесили и расстреляли! В советское время каждого второго репрессировали, но от этого мы не перестаем считать этих людей национальными героями».

 

Один знающий человек в студии «12 канала» говорил: «Я точно знаю, что Петр Первый приказал снести Омскую крепость». Я повернулся к нему и ответил: «Конечно, вы знаете, вы же на аппаратном совещании у императора присутствовали». Студия взорвалась смехом.

Триста лет прошло. Мы порой не помним, что случилось три дня назад, а все выдаем за истину в последней инстанции. История содержит определенный художественный вымысел, если это не подкреплено архивными данными.

Ко мне пришли омские ученые, в кабинете стоял шум, но я люблю, когда хотят докопаться до истины, хотя и валидол глотал.

И с органом мы натерпелись. Когда его переносили и чехи выбирали между кинотеатрами «Пионер» и «Художественным», они сказали: акустика прекрасная в обоих зданиях, но внутреннее убранство «Художественного» больше соответствует инструменту. Но дело в том, что одна стена на Партизанской на десять сантиметров отходила от основного четырехэтажного здания и могла рухнуть в любой момент. Валерий Павлович Рощупкин каждую неделю проводил планерки. В течение суток под основание органа непрерывно заливали бетон, а потом хранитель уникального инструмента Виктор Сергеевич Якшин мне сказал: «Я много читал, как устроен орган. Нам нужно три тонны стекла, потому что оно дает хорошее отражение звука. Я найду, буду собирать бутылки, мы его разобьем — оно должно быть крупным — и под сцену». И там, под сценой, три тонны битого стекла, собранного Якшиным.

***

— Департамент культуры, как фокусник, из ничего делал «конфетку». Так родилась школа искусств №12 на проспекте Мира, 112. Это бывшее автопассажирское предприятие №9. Здание было заброшено, два года стояло закрытым.

Восьмого октября 2012 года на аппаратном совещании у мэра я выступил по развитию школ искусств. Юрий Викторович Гамбург (он тогда был первым заместителем) сказал: «После вашего доклада я ваш сторонник», а Олег Иванович Осинский, тогдашний директор департамента транспорта, говорит: «У меня есть одно здание, поехали посмотрим». Когда я увидел эту четырехэтажную громаду площадью четыре тысячи квадратных метров, то сразу понял: мы перевезем сюда двенадцатую школу. С 1978 года ее учебные классы располагались в общеобразовательной школе №32, там, где должны были быть общественные туалеты. Ремонт шел два года, и в мае 2015-го здание было готово. Журналисты, конечно, критиковали: «Шалак открывает школу искусств на окраине, а надо в центре». А на окраинах разве люди из другого теста? В начале школу посещали двести десять учащихся, но была поставлена задача довести их количество до полутора тысяч. Сегодня в ДШИ №12 обучается почти тысяча ребятишек…

В 2013 году мы сидели на аппаратном с директором департамента образования Екатериной Витальевной Спеховой. Она шепчет: «Вам нужны помещения?» — «Нужны, — говорю, — а где?» — «2-я Производственная, средняя школа №24 и учебный комбинат Ленинского округа в Порт-Артуре». Я когда приехал в Порт-Артур, сердце кровью облилось. Огромное двухэтажное здание 1940 года постройки. Там столько станков стояло: фрезерные, токарные, класс со швейными машинами, кухонные гарнитуры, где девочек учили готовить. Здание мы забрали, а денег, как всегда, не было. По крохам собирали. Нам говорили: «Нашли где делать школу искусств: в Порт-Артуре! Там же сплошной частный сектор…» Словно позабыв, что там находятся общеобразовательные школы №№№ 68, 100, 114. 

Когда мы открывали школу искусств, ко мне подходили родители и просили: «Вы только не закрывайте ее, пожалуйста». Сегодня здесь учатся четыреста детей. Мы открыли национальный класс домбристов, пригласили преподавателя из казахстанского Петропавловска.

На 2-й Производственной здание тоже хотели бросить. Но идею департамента культуры поддержали и профинансировали руководители завода имени Попова Татьяна Викторовна Ушакова и Иван Викторович Поляков. И к своему 300-летию город получил уникальный подарок, в котором сегодня располагаются творческие ансамбли танца «Русь», «Иртыш» и «Мир танца».

***

— Работа в культуре подарила мне возможность общаться с удивительными, талантливыми, великими людьми. Всегда вспоминаю их с благодарностью. Инна Владимировна Макарова, Александр Яковлевич Михайлов, Виктор Гаврилович Захарченко, Николай Николаевич Калинин, Махмуд Эсамбаев, Людмила Георгиевна Зыкина, Михаил Александрович Ульянов… Они многому меня научили, сами того не подозревая…

«Я всегда говорил на совещаниях: «Вы меня критикуете, а когда приедут делегации, вы куда их поведете: на подстанцию, канализационный коллектор, объездную дорогу или в театр, музей, Органный зал?!» Это не мной придумано. Так заведено во всем мире, и надо учиться отделять зерна от плевел».

Я знал всех омских актеров и режиссеров. Елена Александровна Аросева рассказывала, как на параде в Тушино в 1935 году (ей тогда было двенадцать лет) Сталин держал за руки ее и сестер. Надежда Владимировна Надеждина делилась: «Владимир Васильевич, а вы знаете, что мой первый муж — Михаил Иванович Пуговкин? Он был очень хороший человек, но пил очень сильно, поэтому мы расстались». Навсегда запомнилась светлая улыбка добрейшего Бориса Михайловича Каширина. Я был очень дружен с Георгием Николаевичем Пантюковым.

За  два дня до его смерти я был у него дома на Ленинградской площади. Зная, что умирает, он вспоминал анекдоты, и мы хохотали. Георгий Николаевич рассказывал, как в октябре 1962 году после смерти Елены Владимировны Калугиной его прислали в Омск: «Прилетел, иду по старому мосту через Омку в гостиницу «Октябрь». Ветер, снег в лицо. Иду и думаю: «Ну и дурак же я! Ну куда прилетел? Нет, сейчас переночую и утром улечу». А в семь утра звонок: «Приемная первого секретаря обкома партии. Сейчас с вами будет разговаривать Сергей Иосифович Манякин». — «Георгий Николаевич, внизу вас ждет машина, подъезжайте ко мне». Приехал, и через десять  минут Манякин стал ставить задачи: «Впереди 7 Ноября, надо подготовить программу Омского хора. Прошу вас как коммуниста, как фронтовика сделать все на высшем уровне». И как закрутила меня эта творческая жизнь... И вот уже тридцать два года я на омской земле». 

Когда 10 июля 1994 года он умер, ко мне пришли его дочь и жена и поделились своими сомнениями: многие советовали похоронить Георгия Николаевича в Москве. Я не советовал. Потому что вся его творческая жизнь прошла в Омске. Здесь он стал народным артистом Советского Союза, здесь его знают, почитают и всегда будут почитать. И его похоронили на Старо-Северном кладбище.

Бываю по нескольку раз в год на его могиле. Это личность государственного масштаба, из прославленной семьи советских музыкантов. Помню, как он приходил ко мне и рассказывал: «Танцоры на меня обижаются, что я их поправляю». Ему было семьдесят, а он выходил на середину кабинета и шел вприсядку, выбрасывая ногу и вытягивая носок так, что балетным не снилось.

***

— Если ты руководитель, людей надо просчитывать. Иначе — грош тебе цена. Но ни в коем случае нельзя завидовать… Я всегда гордился успехами своих коллег и подчинённых. Был горд, что работаю с умными, талантливыми, замечательными людьми.

Прекрасно помню Алешу Кубышкина из пятой школы искусств. Он в Доме актера играл на аккордеоне, его из-за инструмента не было видно. А теперь он ректор Петрозаводской консерватории. А Эдик Кунц из третьей школы искусств? Это же талантище! Мы помогли ему перебраться в Москву, он стал великолепным пианистом, его концерты расписаны на несколько лет вперед. А Вася Овсянников? Он приехал к Георгию Николаевичу Пантюкову в Омский хор из деревни. В 1994-м  Вася пришел ко мне в кабинет и попросил: «Владимир Васильевич, там конкурс всероссийский, помогите съездить, а то Георгий Николаевич не отпускает». Я к Панюкову: «Давайте поверим в него!» И Вася занял первое место. Сегодня Василий Петрович Овсянников — народный артист Российской Федерации, профессор кафедры сольного пения Московского государственного университета культуры и искусств…

***

— Много лет проработал во власти, но мне не стыдно ходить по улицам города. В постоянном отсутствии денег, в случае неудач не возникало желания бросить все и уйти, хотя переживал сильно. Никогда и никому не показывал виду, потому что коллеги не должны видеть твои переживания. Руководитель обязан уметь держать удар и защищать коллектив. И, уходя с поста главы департамента культуры, принимал решение сам.

Если бы не пандемия, я бы работал. Но ограничения для людей «65 плюс» сделали свое дело. Я вынужден был выполнять указания президента и не имел права приходить в департамент. А если приходил, то каждый раз должен был оправдываться, что чувствую себя хорошо. Тридцатого марта 2020 года ушел в отпуск, потом началась изоляция. Я много размышлял и принял решение. Жалко было до глубины души. Мне и сейчас жалко, поскольку вся сознательная жизнь была посвящена культуре. Решил дать дорогу молодым. Постоянно думаю, кто там будет. Мне бы хотелось, чтобы это был человек ответственный, доброжелательный, знающий.

На мой взгляд, городу необходима программа развития культуры и искусства, расписанная по годам, с источниками финансирования. С четким определением, где и сколько должно быть школ искусств, библиотек и других объектов культуры. К примеру, строится огромный жилой комплекс «Амурский-2». Значит, там нужна школа искусств. На Левобережье школа искусств №14 перегружена — в ней занимаются более тысячи учащихся! — и руководство  просит помещение, чтобы открыть филиал. Одним словом, работы в культуре по-прежнему непочатый край…

Люблю культуру. Мне нравится ставить задачи, решать их, бороться с трудностями, находить выход из самых безвыходных положений. И самое главное — в Омске по-прежнему ждут своего часа как минимум сто тридцать школ искусств…

Первая публикация в журнале
«СИБИРЬ и Я»