Александр Пушница — Александру Шлеменко: «Целый год, Саша, я не понимал, что моя жизнь изменилась…»

Встреча чемпионов: знаменитый боец ММА продолжает «Интервью по цепочке» беседой с самым титулованным советским самбистом, и этот разговор будет интересен не только любителям спорта, но и тем, кто увлекается историей — в том числе, историей Омска.

Без права проиграть

— Александр Михайлович, рад приветствовать вас. Для меня честь впервые пообщаться с вами лично: более титулованного спортсмена, нежели вы, в нашем городе найти тяжело. Мне очень интересно задать вам вопросы, которые, возможно, вам еще не задавали.

— Спасибо, Саша. Рад буду поговорить с тобой, тем более, в такой знаменательный для меня, как сегодня. Мы с тобой встречаемся в день рождения самбо: 16 ноября 1938 года Спорткомитет СССР официально признал самбо новым видом спорта. Это по сей день единственный международно признанный вид спорта, официальным языком которого является русский язык.

1

— Сам я немного занимался дзюдо, помню, как первый раз, совсем маленьким, увидел вас на соревнованиях. Тогда мне рассказали, кто вы. Передо мной сейчас — живая легенда. Вы человек-эпоха: застали спорт советского времени, спорт 90-х, спорт начала нулевых… Видели всё своими глазами. Изучил вашу таблицу выступлений: географию чемпионатов мира и Европы. Заметил, что она довольно обширная.

— Разбег чемпионатов мира действительно широкий. Первый раз выиграл в 1974 году в Улан-Баторе, следующий — в 1979 в Мадриде, после — в 1983 году в Киеве. Интересно, что тогда, в Киеве, в весовой категории до 52 кг звание чемпиона мира завоевал будущий президент Монголии. Меня многие спрашивают: чемпион Советского Союза девять раз, а мира — три, почему? Потому что мировые первенства не проходили ежегодно. Сейчас они проходят каждый год. Более того, в этом году в Токио самбо включили в программу Олимпийских игр. Все проголосовали за это единогласно. Потому через три года в Париже пройдут показательные выступления, а еще через четыре года самбо уже полноценно включат в олимпийскую программу — спустя 90 лет с официального дня рождения. Мы все надеемся на это.

— Сколько стран участвовало в чемпионатах мира по самбо в советское время?

— Если сейчас участвует не меньше 80 (а то и все 87) стран — к слову, не каждый вид спорта может похвастать таким количеством участников — то в начале, конечно, такого не было. В тех чемпионатах принимали участие по 10-12 стран. Международное самбо только начинало развиваться: первый открытый чемпионат Европы прошел в Риге в 1972 году, а первый чемпионат мира проходил в Тегеране в 1973 году. Там от Омска участвовали два спортсмена: Николай Данилов и Володя Кливоденко, которые стали первыми чемпионами мира. А я подхватил эстафету и принял участие во втором чемпионате — в Улан-Баторе в 1974.

— Самбо в Омске было популярно?

— Очень! И конкуренция была велика даже среди мальчишек — еще на стадии набора в школу борьбы. Когда заслуженный тренер СССР Анатолий Алексеевич Хмелёв объявлял набор — а набор длился два-три дня — собиралось по 400 (!) человек в день. Надо было подтягиваться, отжиматься, бегать кросс: шел некий кастинг — и всё равно в итоге залы были переполнены. Старенький «Динамо» трещал по швам от популярности этой борьбы. Апогея она, на мой взгляд, достигла в середине 70-х, и держалась на том же уровне вплоть до развала СССР. Популярность у борьбы самбо была невероятная! Все республики: Туркмения, Таджикистан, Узбекистан, Киргизия, Казахстан, Армения, Азербайджан, Грузия, Молдова, Украина, Белоруссия, Латвия, Литва, Эстония — вкладывали в развитие самбо. И даже попасть на чемпионат Советского Союза — от республик ли или от спортивных обществ — было очень сложно. Допускалось туда около тридцати человек в одной весовой категории. Выступать было престижно, и все мы знали, что выиграть чемпионат Советского Союза гораздо сложнее, чем чемпионат мира, в котором участвует лишь дюжина стран.

— В самбо спортивный принцип отбора: тот, кто выиграл чемпионат страны, едет на мировые состязания. Ты победил — ты чемпион. Ты серебряный призер — значит, ты проиграл…

— Конечно, так и было. Казалось, конкуренция огромная, стать вторым или третьим почётно, но… Нет! Психологическая нагрузка была очень высока. Девять раз я выиграл Союз, раза три был вторым, раза два — третьим… У меня было 12 финалов. И ты понимаешь: где бы ты ни выступал, поражение и победа в финале — две большие разницы. Очень сложно настраиваться, тем более, тебя уже знают. Было три встречи, когда при шестиминутном времени я выигрывал за 5:59 — за секунду до гонга. В 1974 году внушил себе, что я лучший в Советском Союзе, лучший в мире, и потому не имею права проиграть.

2

— Судя по всему, помогло: вплоть до 1991 года вы действительно не проиграли ни одной встречи.

— Так и было. Очень много боролся, постоянно выступал на соревнованиях: спасибо физиологии — хорошо восстанавливался и никогда не брал паузу, даже когда её давали. Судья спрашивает, бывало: «Будешь отдыхать положенные тебе 20 минут?» — «Нет, сразу пойду». Более того: идет чемпионат СССР, значение которого трудно переоценить, но я могу себе позволить на разминке пять-шесть встреч с ребятами провести до тех пор, пока не услышу в микрофон: «На ковер приглашается Александр Пушница, весовая категория до 90 кг». Хотя сейчас понимаю, что таких вольностей, пожалуй, не стоило допускать.

— Вы выступали в категории до 90 кг. Весили 86?

— Никогда не гонял вес: 86, 87, 88… Больше не было.

— Сейчас огромная проблема: многие гоняют вес, бывает, по 20 кг. Это пришло из борьбы… Раньше тоже такое было?

— Было. Вопрос болезненный, и я до сих пор не понимаю: у парня вес 48, 52, 56, 62 кг — «мухи», «мухачи», как мы их называем — и они могут гонять по 10-12 кг. У них и так веса нет, а они сгоняли! И это было очень модно. Смотрел на них: они чувствовали себя победителями еще до того, как вышли бороться. Встали на весы — и такие довольные, уже у них победа, для которой и в бане сидели, и в термоодеяле спали, чего только не делали. Так было во все времена, Саша. Мне кажется, в наше время даже больше этого было... Гоняли вес люди, которые хотели выигрывать. И выигрывали. Удивлялся их мужеству — ведь сколько сил еще надо на восстановление, а через пару часов после взвешивания уже выход на ковер. Мне этого не дано. Я вес не гонял.

Как на сцену

— Александр Михайлович, уходить из большого спорта было тяжело?

— Момент ухода из спорта всегда очень непростой. И для меня он был сложный! В 1988 году Спорткомитет СССР принял решение провести в Омске чемпионат Советского Союза по самбо. Сколько лет я просил об этом — и вот, наконец, свершилось! Но мне на чемпионате в родном городе выступить не дали. Существовал возрастной ценз: 24 года. Потом спортсмены допускались на соревнования, но с натяжкой, поэтому мне после 24 лет приходилось бороться не только со спортсменами на ковре, но и с чиновниками. В 39 лет закончил состязаться. Сопротивлялся долго, но однажды поднял телефонную трубку и услышал голос старшего тренера из Москвы: «решение принято, выступать не будешь».

— Что почувствовали?

3

— Перед глазами в одну секунду пронеслись все мои выступления, все поединки, все победы. Положил трубку и почувствовал, что с плеч будто свалилась огромная гора, которую я, оказывается, не замечал. И стало легко-легко! Только тогда осознал, какая ответственность на мне лежала все эти годы в сборной, каким она оборачивалась напряжением. Моим девизом всегда было: «Для достижения цели в спорте мелочей быть не может» — с этим я и жил. Всё было подчинено победам, достижению высших целей.

Целый год, Саша, я не понимал, что моя жизнь изменилась: продолжал жить по обычному расписанию спортсмена. Поехали как-то семьей за грибами. Собираем, увлеклись, вдруг смотрю на часы и кричу своим: быстро в машину! Они не понимают, что случилось, а я уже на газ и в город! Подъезжаем к «Динамо» ровно в 17.00, к моменту начала тренировки. И только потом соображаю, что она для меня не обязательна…

— Вас первым из самбистов проводили из большого спорта, но, как понимаю, спорт не отпускал.

— Да, мне повезло: после окончания карьеры спортсмена был приглашен в сборной команде в качестве «играющего» тренера. И вплоть до 1991 года, до развала Союза, ездил с ребятами на соревнования. Обделённым себя не чувствовал. Брал шефство над новичками, защищал, следил, чтобы все было по справедливости. Постепенно привык, но оставалось ощущение, что чего-то не хватает. Долго не понимал, чего. Нагрузки, тренировки, спарринг-партнеры — вроде всё есть. А что же тогда?.. И вот спустя три года еду во Францию на чемпионат мира среди ветеранов. Настаёт кульминационный для меня момент, когда объявляют: «На ковер приглашается Александр Пушница!» Ступил на край ковра и в тот же миг понял: вот чего мне не хватало все эти годы — вызова на ковер! Всегда сравниваю спортсменов с артистами: ковер — та же сцена. Вот они, эмоции, вот он, адреналин! Правда, у артистов продолжительность их творческой жизни больше…

— Вы начали заниматься самбо в 19 лет, а через полтора года уже стали мастером спорта. А что формировало характер все эти 19 лет?

— Деревенское детство, постоянный труд. Отец, фронтовик, преподавал в школе, очень любил спорт и с детства приобщал к нему и меня, и моего брата-близнеца Володю. Электричество в деревне тогда еще не провели, а единственный радиоприемник на больших батареях был только в нашей семье. Мы постоянно слушали спортивные репортажи, сами играли в футбол и хоккей, зимой бегали на лыжах. Каждое лето на месяц выезжали на сенозаготовки. Вечером после работы застилали землю соломкой и боролись — и дети, и взрослые. Нас с братом еще семиклассниками никто из деревенских мужиков не мог побороть. Боролись, как умели, как тело подсказывало: так формировалась и первая техника, и характер… (Владимир Пушница — самбист, 17-кратный чемпион Пограничных войск СССР, неоднократный призер всесоюзных чемпионатов, мастер спорта международного класса. В 2000 году он в результате тяжелой болезни ушел из жизни. С 2001 года на Камчатке, где он служил, ежегодно проводится Всероссийский турнир по самбо памяти Владимира Пушницы — прим. автора). Еще трое мальчишек из нашей деревни стали мастерами спорта СССР по лыжам.

А серьезно заниматься действительно начал поздно: в армии, когда меня призвали. Служил в Бишкеке. На стрельбах в горах командир роты предложил освободить от очередного наряда бойца, который положит на лопатки мастера спорта по самбо Виктора Сватенко: тот служил вместе с нами. Я отложил автомат и пошел бороться. Победил секунд за семь, но командир решил, что это случайность и заставил бороться вновь. После второй победы командир роты пожал мне руку, уточнил фамилию и заявил: «Рядовой Пушница, будешь заниматься самбо!»

4

— Помогали ли навыки самбо на улице?

— Особо не было поводов, но однажды сам спровоцировал драку. Середина 70-х, я только выиграл Союз и мир. 1 января в нашем Чкаловском поселке мы с женой вышли на улицу. Шли, шутили, дурачились, играли в снежки. Она побежала от меня, в шутку закричала: «Помогите!» Люди подумали, что за ней гонится бандит. И компания из 7-8 ребят бросилась ее защищать. Я даже не понял в первые минуты, что дело принимает серьезный оборот. Одного, второго нападавшего в снег кинул, чувствую: а мне больно прилетает от других. Что-то не так!.. По-моему, жена начала говорить: «Ребята, ребята!..» — потому что уже не до шуток стало, парни в раж вошли. Вспоминаю: могло быть намного хуже. А вообще всегда наблюдаю: приходят мальчишки в секцию, одна, две, три тренировки — они уже выходят более уверенными, походка меняется. Хотя что там за пару тренировок они могут изучить? Но все равно меняется человек. Согласен, Саша?

— Согласен.

— И к жизни он начинает относиться иначе. Помнит: занимается в секции у Пушницы, у Шлеменко, у кого-то еще… Гордится. Уже может защитить себя, друга, девушку. Всегда говорил и говорю: занимайтесь! Может, не станете чемпионами, но намного быстрее адаптируетесь к жизни. Спорт поможет достигнуть успеха в жизни. Характер, самостоятельность, способность принимать быстрые (а главное, правильные) решения — вот что дают единоборства. Когда ты выступаешь, тебе, чтобы выиграть, надо принять решение в долю секунды. А в жизни обычно секунд гораздо больше. Моя средняя дочь — мастер спорта по аэробике (всего у Александра Пушницы четыре дочери, два внука и три внучки — прим. автора) Сначала не хотела заниматься, а сейчас говорит: «Пап, большое спасибо!» Убедил дочь поступить в спортивный вуз. Не всем девочкам это нравится. И мама от этой идеи была не в восторге, и бабушка… Но сейчас дочка тренер в фитнес-клубе, живет в Москве, довольна. И всё хорошо.

Кольца «Сатурна»

— Долгое время я занимался в клубе «Сатурн», он как раз носил ваше имя. Как так вышло и чья это была идея?

— Небезызвестный тебе, Саша, заслуженный тренер России Владимир Анатольевич Зборовский был старшим тренером «Сатурна». Сам он занимался греко-римской борьбой, был мастером спорта. Мы дружили, вместе играли в футбол на «Динамо». Как-то я спросил его: «Володя, как ты можешь начинать развивать такие виды спорта, как рукопашный бой и панкратион? Мне, как самбисту, они ближе, но я и то побаиваюсь». А он: «Да ну, мы же спортсмены — научимся!» Вид спорта был неизвестный, но он не побоялся. И как-то попросил: «Разреши твоим именем назвать клуб». Я не возражал. Был единственный нюанс, не совсем хороший, о котором я узнал лишь при открытии клуба: президентом клуба стал Моисей — Сергей Моисеенко, известный омский авторитет. Мэр Омска Валерий Павлович Рощупкин пригласил меня к себе и задал тот же вопрос, что ты мне, Саша, задаешь сейчас: «Александр Михайлович, как так вышло?» «Согласился дать клубу своё имя, ни о чём другом ничего не знаю», — ответил я. Моисеенко официально два или три года был президентом клуба. Мне это не очень нравилось, но что делать? Возможно, я и не дал бы добро, если бы заранее знал. Но всё это было скрыто за занавесом, а Владимир Анатольевич, мне кажется, вообще не придавал этому большого значения. К слову, сам Рощупкин через несколько лет предложил переименовать городской турнир по самбо имени Карбышева, и с 2000-го года проводить соревнования на призы Александра Пушницы.

— Как в разные периоды — в советское время, в новой России и сейчас — менялась поддержка самбо и спорта в Омской области вообще?

— В этом отношении мне запомнились Спартакиады народов СССР, в которых довелось выиграть трижды. В них участвовать было очень престижно: Армения, Азербайджан, Грузия и другие республики боролись за победу, потому что знали, что призерам дадут автомобиль, квартиру. Россияне на такое не рассчитывали. Хотя именно спорт дал мне возможность купить «Волгу»: это тоже было непросто и решалось на уровне председателя облисполкома или первого секретаря обкома партии. Манякин давал добро — и тогда появлялась возможность купить авто. И квартиры выделяли в хорошем месте. Нам, спортсменам, в 80-м дали восемь квартир в хороших домах-новостройках. Барнашов, Шелпаков, Шугурова и другие тогда получили жилье. Ты ведь понимаешь, что в советское время квартиру купить было невозможно: можно только получить или обменять. На поездки — сборы и соревнования деньги выделялись, потому что за счет родителей мы, разумеется, ездить не могли. Стипендия спорткомитета как члену сборной СССР была хорошей: за олимпийские виды спорта – 300 рублей, если ты чемпион мира — 250 рублей. Неплохо, если учесть, что на заводах в среднем получали 90-120 рублей. Богатым я себя никогда не чувствовал, но жил нормально: квартира есть, машину купить позволили…

— И тут всё поменялось.

— Хорошо помню 90-е. Когда они наступили, начался большой отток и тренеров, и спортсменов. В том числе они уходили и в криминал. Нас в самбо это обошло, возможно, в этом и я сыграл какую-то роль, и мой тренер Василий Романович Соловьев. Мы вели свою политику: надо заниматься! И это на фоне полного разгула и развала. Шел 1991, потом 1992… Всё время думал, может ли стать так, как было? Не было защиты. Правоохранителей. Полный беспредел, беззаконие. Ни власти, ни милиции, ни ФСБ — никого не было видно. И казалось, что это никогда не закончится. Неспокойные времена продолжались несколько лет. Из спорта ушло много молодых ребят. Лет пять-шесть просто выпали из спортивной жизни: она никому не была нужна. Сравнивать девяностые невозможно ни с семидесятыми, ни с нынешними: это были просто провальные годы. Ребятишки занимались по инерции, но родители боялись их приводить в секции: как они по вечерам сами будут ходить домой? Было очень страшно.

— Много смотрел криминальных хроник в детстве. Каким был Омск в 90-е годы?

— Из спортсменов в эти хроники чаще попадали боксеры и «греко-римляне». Меня как-то спросили: «Будешь нас крышевать?» — вообще не понял, о чем речь, начал вспоминать, как на крышу лазил, колымили... Стрелки, разборки — все это было непривычно для уха и не хотел вникать. Как-то предложили стать директором кирпичного завода: «Да я спортсмен» — «Ничего не надо делать, будешь сидеть да деньги получать». Хорошо, что не согласился.

Меня несколько раз в КГБ приглашали: «Знаешь того? А этого?..» — и называли разные фамилии. А я с ними со всеми в футбол играл. Прихожу, бывало, к 11.00 — на площадке никого, зато рядом — крик, гам, чуть ли не стрельба. Потом приходят на поле, извиняются, что опоздали, играем в футбол. Я не понимал, чем они занимаются. Чекисты всё поражались: «Удивительное дело, Александр Михайлович! Всех расспросили, никто про тебя плохого не говорит, ты ни с кем не связан, но со всеми в хороших отношениях — почему так?» — «Да потому что не лезу туда, куда не надо. Не спрашиваю, чем они занимаются. Мне важно, как они по мячу бьют». Меня службисты потом предупреждали, чтобы был аккуратен, потому что сами они, собираясь с тем же Моисеем на разговор, надевали бронежилеты. Убийства случались нередко. Время неспокойное, сложное, перспективы непонятные. Даже соревнований не было. Лучшие тренеры и олимпийские чемпионы начали ездить в Китай за товаром: не было ни работы, ни денег, надо было кормить семьи. Меня эта участь минула.

— Чем вы занимались в это смутное время?

— В 91-м году закончил выступления в сборной команде Советского Союза, а два года спустя открыл в Омске свой спортклуб для ребят. Было очень сложно найти помещение. Нашел на первом этаже в жилом доме: бывший детский сад. Там уже полгода бомжи жили. В ноябре мы бомжей выгнали, замки вставили, и те нам в отместку тут же все окна разбили… Пришел Александр Карелин, сказал, что больше «в этот подвал» не придет: «неужели, Саш, лучшего нет?» Да не было! Помещений просто не было. Все захватил рэкет, бизнес...

— А они в спорт не вкладывались?

— В самбо нет. Хотя сами все они спортом занимались. Не понимали значимости или не до этого им было. Хотя деньги у них были. И на моей фамилии какие-то люди пытались спекулировать. Приписывали мне некие фуры, грузы, дела — периодически об этом и до меня доходили слухи. Однажды в компании мне сказали: «Михалыч, тебя в Омске считают авторитетом: спортсмен, самбист, со всеми дружишь…» Молва какая-то шла. Но я-то знал, что это не так. И потому чувствовал себя спокойно и уверенно. Мне слухи не мешали. Вот если бы был замешан в чем-то, тогда да — чувствовал бы себя некомфортно, неуютно, плохо.

— Почему вы не возглавляли федерацию самбо Омской области? Ведь в области самбо в принципе ассоциируется только с вами.

— Полгода возглавлял, но потом понял, что у руля должен стоять тот, кто умеет обеспечивать материальную помощь. У федерации должны быть инвесторы, помощники — а я совершенно не бизнесмен. Я не могу вытащить федерацию на должный уровень. А браться и проигрывать не хочется.

— О политической карьере не задумывались?

— Нет, политика не моё. Предложений было много. Как почетный гражданин Омска присутствую на заседаниях Горсовета, общаюсь с депутатами, мне интересно быть в гуще событий. Состою в нескольких общественных советах, это мне нравится, хотя приходится уделять этому много времени. Сейчас вот меня включили в комиссию по выборам мэра. Всё это на общественных началах. А чистая политика, повторю, не моё. Мне кажется, это популизм: «пойти в Госдуму и помочь самбо». Поэтому так: бизнес — нет, политика — нет, а вот спорт — да, это моё. Было и есть. Тренируюсь по-прежнему каждый день. Играю в футбол трижды в неделю. Тренажерный зал, настольный теннис, шахматы — всё это люблю. Сейчас, кстати, проходит чемпионат мира по шахматам, болею за Яна Непомнящих, с увлечением разбираю партии. Надо быть в форме: и физически, и интеллектуально! Выбрал такой образ жизни: быть в движении, всегда активным. Мне 72, а ощущаю себя на те же 39 лет своего, как я называю, второго периода жизни. Так для себя разделяю: до 39 был в большом спорте, а когда закончил выступления — второй период начался.

— Сейчас довольно остро стоят националистические вопросы. И на соревнованиях зачастую случаются драки. В годы вашей спортивной молодости такое было?

— Могу сказать определенно: не было такого. Сборная СССР — одна большая многонациональная семья. Вот сейчас, 1 декабря, мы едем в Сочи на дружеский турнир, ждем там заслуженных мастеров спорта СССР — их за всё время было 49 человек. Когда собираемся, много общаемся. Знаешь, в чем счастье? За 17 лет не можем ни одного эпизода плохого вспомнить — их просто нет. И быть не могло. Дай бог каждому такой период жизни, какой я прожил за те 17 лет в сборной. Ни единого дурного воспоминания — это дорогого стоит. А сейчас другая жизнь. Другой мир, другие веяния. Не плохие — просто другие.

— Подводя итоги нашей беседы, спрошу: 26 декабря 1991 года, наверное, запомнилось вам как самая большая трагедия? Спустили флаг, распался Союз…

— Это решение уже напрашивалось. Все понимали, что сложно удержать всё в том виде, в котором это существовало. Но надежда оставалась… Да, это была катастрофа, трагедия, мы привыкли к текущему укладу жизни и не понимали, что может быть что-то другое. Экономика рухнула, армия развалилась, общественное устройство сломалось... Сейчас даже не хочется вспоминать и сравнивать те годы и сегодняшний день. Конечно, и сегодня есть проблемы, неприятно, что мы выступаем на Олимпиаде без флага и без гимна. Но, думаю, всё наладится. Уверен в этом.